Несколько эпизодов из жизни Кати Козявкиной

Несколько эпизодов из жизни Кати Козявкиной

Свою работу Катя не любила из-за необходимости всё время находиться на виду у незнакомых людей. Ей очень трудно было привыкать к этому, но неожиданно случилось событие, облегчившее её страдание: руководство супермаркета, где Катя трудилась кассиром, обязало всех сотрудников носить защитные маски во время работы. Кроме этого, запрещалось обслуживать покупателей без масок. Тем, кто принял распоряжение в штыки, дали понять, что если они не осознают опасность новоявленного вируса, то им не место в коллективе.

Катя опасность осознавала, так как напряжённо следила за ежедневной статистикой по телевизору и старалась не пропускать телевизионные передачи, в которых людям рассказывали всю правду о страшной инфекции. Она панически боялась заболеть и маску надела безропотно.

Самое удивительное заключалось в том, что этот небольшой кусочек ткани на лице воспринимался как барьер между нею и покупателями. Благодаря ему она перестала ощущать угнетающий дискомфорт под взглядами незнакомых людей и почувствовала себя увереннее.

Кое-кто иногда подходил к кассе без маски, но потом молча надевал её, подчиняясь вежливому требованию Кати. При этом никто не замечал лёгкой полуулыбки удовольствия на лице кассира.

Не беда, что маска раздражала кожу и затрудняла дыхание. Главным для Кати стало сейчас другое: впервые в жизни она смогла от кого-то что-то потребовать. Её требования люди выполняли, и это было так приятно.

***
Катя считала школьные годы худшими в своей жизни. Учёба давалась ей с трудом, в классе она ни с кем не подружилась, перед учителями робела, а когда её вызывали к доске, вся содрогалась внутри. К ней, замкнутой, давно уже привыкли, и никому не было дела до того, что творится в её душе. Класс жил своей бурной жизнью, не обращая внимания на Катю.

Катина мама с детства учила её смирению и безропотному принятию всего происходящего. «Что ни делается, – всё к лучшему, — нередко говорила она, — поэтому терпи, доченька. Будет и нам счастье».

В классе Катя сидела за первой партой около двери одна, так как число учеников было нечётным, и ей не находилась пара. Но вот однажды в класс пришла новенькая, которой досталось единственно свободное место рядом с Катей.

Новенькую звали Жанной Козуб. Она приветливо улыбнулась своей соседке по парте и, как видно, чувствовала себя совершенно свободно. Катя же была настолько скована, что боялась сделать лишнее движение.

На перемене Жанна обратилась к ней:

— Ну, что? Давай знакомиться?

Катя так растерялась, что не смогла сразу ответить. В это время к Жанне подошли девочки, начали что-то щебетать, а потом предложили показать школу и увели новенькую. Она, уже будучи в дверях, обратилась к Кате:

— Пойдёшь с нами?

Но та в ответ отрицательно покачала головой.

Несколько дней Жанна безуспешно пыталась разговорить Катю, а однажды спросила:

— Катюша, тебе не хочется общаться со мной?

— Нет, — тихо ответила Катя.

— «Нет» означает «не хочется»?

— Нет, совсем не это.

— А что же тогда?

— Я просто не привыкла.

— Не привыкла к чему?

— Общаться.

Жанна от удивления широко открыла глаза:

— Катюша, как же так?

Она заметила, как Катя напряглась, и добавила только одно:

— Мы с тобой об этом обязательно поговорим после уроков.

Но разговор не состоялся. Когда закончился последний урок, Жанну кто-то отвлёк, и Катя в это время поспешно покинула класс.

Она шла домой, мысленно обращаясь к Жанне. Эта весёлая девочка всего за несколько дней стала своим человеком в классе. Такая никогда не поймёт Катю, поэтому ни к чему эти душещипательные разговоры. Да и разве можно в открытую признаться в собственной зависти к тем, кто лучше Кати (а лучше неё были все), или в том, насколько стыдно носить фамилию Козявкина.

Теперь Катя больше всего завидовала Жанне. Новенькая искрилась позитивом, всем своим видом утверждая: «Я счастлива и красива! Я люблю себя и всех вас!». Как никто другой, она была способна искренне и в то же время по особому восхитительно выражать свои эмоции, а шутки отпускала такие, что весь класс заливался смехом. На переменах Жанну всегда окружали одноклассники. И вовсе не потому, что она стремилась быть в центре внимания.

Это происходило естественно, как само собой разумеющееся, именно поэтому Катя завидовала всё больше и больше.

Вечером у неё неожиданно поднялась температура. Две недели болезни без посещения школы доставили радость, а потом снова начались томительные будни. Когда Катя не смогла решить контрольную задачу по физике, учительница Лидия Михайловна недовольно заявила:

— Надо же быть такой недотёпой, Козявкина! Я тебе рекомендую по окончании школьного года поступать в какое-нибудь училище, иначе ты не осилишь дальнейшую программу.

Неожиданно для всех со своего места поднялась Жанна:

— Лидия Михайловна, зачем же вы так!

— В чём дело, Козуб?

— Знаете, у каждого свои способности. В танцах, например, одни на лету схватывают движения, а другим надо повторять то же самое десятки раз. Но это ещё вопрос, кто из них будет танцевать лучше. Здесь и от учителя много зависит.

— Ты, Козуб, хочешь упрекнуть меня в том, что я плохая учительница?

— Я хочу сказать, что Катя долго болела, много пропустила и поэтому ей сейчас нелегко.

— Ну вот ты и помоги, раз так переживаешь за неё.

— Я готова. Главное, чтобы Катя согласилась.

— Вот и хорошо! Козявкина, ты хочешь, чтобы Козуб подтянула тебя по физике?

Катя молчала, не поднимая глаз. Она с большим усилием сдерживала слёзы. Ей было жалко себя и стыдно оттого, что в очередной раз безропотно проглотила обиду. Она бы никогда не осмелилась разговаривать с учительницей так, как Жанна, однако чувства благодарности к своей защитнице не испытала.

Стыд и обида перерастали в тихую ненависть: к унижающей её учительнице и к Жанне, которая своим благородством возвышала себя на фоне не умеющей постоять за себя Кати. И от такой девочки нужно было принять помощь? Никогда!