Несколько вырванных страниц. Искаженная реальность.

Глава 1. О том, как важно прожить праведную жизнь. (Дневник существа без имени)

Я…

Был грешен и потому, Они сделали меня таким. Не дух, не призрак… Ведь даже им – призракам, я безумно завидую – у них была жизнь, у них есть возможность при сильных усилиях и желании являться людям, у них есть надежда на перерождение, быть может, когда-нибудь, когда осознают и завершат свои дела.

Меня стерли. Стерли воспоминания обо мне, что приносит мне огорчение, так как у многих людей я отнял ценности, многие меня проклинали и ненавидели… За смерть близких.

Да, я убивал, что и привело к тому, что получил после собственной нелепой смерти такое существование.

Право, мне серийному убийце, умереть от того, что свело ногу судорогой при купании в озере недалеко от моего дома крайне нелепо, да и в таком молодом возрасте.

Кто я теперь?

Раньше я пытался найти на это ответ, но из моей головы вырезали мое имя, не дав нового, сделав тем, о которых я никогда не слышал.

Я просто существую.

 Невидимый, неощутимый ни для одной живой души в этом мире.

Существую с вечным голодом, с вечным желанием, в вечном одиночестве.

У меня есть дом, во двор которого не падают листья из внешнего мира во время осенних холодных ветров, не попадает снег, не заходят бездомные кошки, в нем и в пределах десяти метров не слышно даже звука… Даже намека на то, что этот огромный мир расположился где-то рядом.

 Но это единственное место, где я могу перемещать предметы, могу открывать книги, даже если не чувствую больше своих пальцев.

И видеть труп в одной из спален, как напоминание о том, как именно этот дом оказался моим.

Они сказали мне…

Покайся.

Но я не знаю, что это такое. У меня есть нож, чудесной ручной работы нож, именно он забрал немало душ, и мне, кажется, иногда, что я все еще могу ощущать на его лезвии этот дурманящий запах крови.

Покайся… И может будешь прощен.

Но я поигрываю этим складным оружием уже годы, и все эти годы, если бы мне вернули мое тело первым бы делом я убил.

А я не могу даже разбить собственное отражение, потому что его больше нет.

Эй вы… Великие Они! Я был грешен. И я никогда не испытаю за это угрызений совести.

Наверное потому, что вы мне не дали этой совести, не дали ощущения любви, эй вы, Великие Они!

Если делаете брак, то утилизируйте, а не наказывайте.

И я скалюсь в серое небо над своим домом, по крайней мере тучи на нем в этом проклятом месте движимы.

И иногда… Я не знаю сам был ли я когда-то, кем стал, и прикладывают ли свои всесильные руки к таким, как я эти великие Они, или только наказывают, как и должны не пуская продолжить цепь бесконечных жизней.