Несмотря ни на что

Нахалка

 "Каким нужно быть, чтобы выжить в суровом современном мире? Уверяю, мало кто ответит честным или добрым? Почему? Всё просто: люди используют тебя, наплюют в душу и, достаточно потешив своё самолюбие, выбросят как старый хлам. 

  Чтобы быть сильной, мне нужно было стать либо глупой и наивной дурочкой, либо нахальной и грубой материалисткой. А что? Вы бы тоже превратились в один из вариантов ради самозащиты, если бы свою любовь ваши родители выражали только толщиной стопки банкнот на "карманные" расходы.

  Чтобы понять меня необходимо выслушать мою историю с самого начала? Как же я стала такой вредной? Что ж, раз уж вы настаиваете, я расскажу вам. Для начала перенесёмся на 14 лет назад.

  Мне тогда было 4 года, почему именно в этот период - сейчас узнаете. 

  Был обыкновенный вечер, меня уже уложили спать и считали, что я вижу седьмой сон. Но в ту ночь, мне не спалось. Обычно, стоило мне коснуться головой подушки, как я засыпала, но в этот раз всё было иначе. Может, я должна была это увидеть и услышать сама? Как бы то ни было. всё случилось так, а не иначе.

  Моя комната находилась на втором этаже, вниз вела широкая деревянная лестница, а за поворотом по коридору была дверь в кухню. Внезапно я услышала звук бьющейся посуды, вынырнув из постели и потирая глаза, я покинула комнату и направилась к лестнице, чтобы узнать, что громыхает посреди ночи. Лестница скрипнула, но я на цыпочках спустилась, оставшись незамеченной.

  Подкравшись к  приоткрытым дверям кухни, откуда струился желтоватый свет, я застыла как вкопанная. Это были родители, мои идеальные родители, которые никогда не ссорились, и они кричали друг на друга, мама била тарелки. Наверное, эта сцена останется со мной на всю жизнь, самая ужасная сцена. Спустя пару мгновений мой мир иллюзий рухнул как карточный домик, а моё детство было безвозвратно отобрано и безжалостно растоптано.

  -Как ты мог? Всё это время ты врал мне? Изменял, изменял мне с НЕЙ? - сквозь слёзы упрекала мать, срываясь на крик и делая акцент на последнем слове, разбивала с громким дребезжанием тарелку. На пол рухнули белоснежные блестящие осколки, хотя там их было уже немалое количество.

- А, ты читаешь мне мораль, ты? Думаешь, мы когда-либо любили друг друга!? Да мы поженились по указке твоего отца, я итак столько лет терпел это "отродье", твою дочь, которую ты нагуляла! И ты смеешь меня попрекать!? Строишь из себя святую невинность, идеальную жену, но признай, ты же тоже ненавидишь Спэс? Ведь не забеременей ты ей, твой отец для прикрытия твоих интрижек не заставил бы тебя выйти за такого мерзавца как я!

- Да, да, да... Ты прав, тысячу раз прав! Ужасно, - крикнула она, обессиленно опустившись на пол усыпанный осколками битой посуды, - эта девчонка сломала мне жизнь, я тоже хочу, чтобы ни её, ни всего этого кошмара не было и в помине. Лучше бы она никогда не рождалась, так всем было бы легче, доволен? - спросила она с вызовом и разрыдалась.

 Я отошла от двери медленно пятясь назад, я была шоке. Вернувшись в комнату, я старалась заснуть как никогда, забыть всё. Нет, ничего этого не было... Такого не может быть... Я закрывала глаза, а в голове мелькали ужасные слова рвавшие меня на части: "отродье", "твоя дочь", "нагуляла", "ненавидишь Спэс",  "лучше бы она никогда не рождалась", "кошмар", "хочу, чтобы её не было...было...было...".

  Голоса становились всё, раздавались эхом и приносили невыносимую боль, разрушали изнутри. Я накрыла голову подушкой, мучаясь от кошмаров, заснула под утро. 

 Утром мама ушла. Ушла... наверно вернее сказать - бросила нас. Действительно, её ничто не держало в этом ледяном роскошном доме: ни ненавистный изменщик, ни я. Мы были ей абсолютно не нужны. Я слышала, что она долго путешествовала и была во многих странах, но её след окончательно потерялся во Франции лет десять назад. 

 "Отец", если можно так его назвать вел себя как обычно первое время, однако вскоре я стала заметать ту ненависть, с которой он смотрит на меня, пряча за лицемерной улыбкой. Он не любил меня, но относился ко мне сносно, учитывая что я была ему никем, бельмом на глазу, чужим ребёнком. 

  Однако и его терпения хватило не надолго: видеть меня каждый день для него была сущая мука. К счастью или к сожалению, отец не бросил меня, просто уезжал на командировки в среднем по полгода, заваливая меня деньгами из чувства какого-то долга или порядочности. Он наивно полагал, что я верю, будто мы родные. Так было бы проше нам обоим. 

 Видеться раз в несколько месяцев, и натягивая вежливую улыбку отпускать сухие приветствия - он мог потерпеть в виде исключения.

 Вот так, в четыре года закончилось моё детство. Из двух возможных исходов я выбрала приемлемый для меня: стала наглой, своенравной испорченной и избалованной девчонкой,  оценивающей людей по толщине их кошелька." - вот что я расскажу человеку, которому когда-нибудь снова смогу полностью довериться, думаю я.

  Хотя, расскажу ли? Смогу ли я снова верить людям когда нибудь? Сомневаюсь, но ведь как говорят: "Поживём - увидим", не правда ли.

 В комнату постучались, и, не дожидаясь ответа, вошла горничная, заявляя: "Мне нужно убираться, выходите, пожалуйста". Она буквально выдавила из себя последнее слово. "Зайдите позже,  позову вас, когда понадобитесь" - холодно ответила я, не оборачиваясь, сидя в кресле и разглядывая силуэт города за окном.

    "Хорошо" - приторно слащавым, громким голосом сказала она, чуть тише добавив: "Вредное мелкое отродье, эдакая нахалка, сущий кошмар для родителей - даже они её бросили."

 Хлопнув дверью, она удалилась, пробурчав что-то ещё. Я её уже не слышала, гулкий звон, раздавшийся в ушах оглушил меня. Те самые ужасные слова четырнадцатилетней давности, спутники моих кошмаров, преследующих меня все эти годы, каждую ночь, громко раздавались в голове. Я закрывала уши, с силой сдавливая их руками, старалась заглушить звуки, - не помогало.