Неваляшка

Неваляшка

Он игнорировал ее. Демонстративно и откровенно.

Большую часть времени все его поведение кричало, скандировало «нет», а потом, вдруг, внезапно, при очередной встрече, он начинал тепло улыбаться и ласково называть ее по имени, чтобы через пару дней отстраниться вновь. Надежда, ярко вспыхнув слепящей радостью, гасла, сменяясь глубоким отчаянием. Эти качели сводили ее с ума.

А ведь она решила – хватит, на эту конкретную жизнь с нее достаточно мужчин. Не то, чтобы с ними было нехорошо, член – весомый аргумент время от времени допускать их к себе, получая, если интуиция выбора партнера не подвела, отличный секс. Но в остальном, за пределами постели, с ними дела лучше не иметь. Капризны, требовательны, ревнивы, постоянно голодны и уверены, что ты обязана их кормить. А на предложение съесть яблоко или поджарить себе яичницу они делают такое лицо, словно ты предложила им собственноручно испечь трёхъярусный торт. Ну уж нет. Она жила одна уже несколько лет и жила хорошо. Спокойно, наслаждаясь, для себя. Потом появился он. И что-то, непонятно что, началось.

Она была шокирована, осознав, что хочет его. Ничем внешне не привлекательный тип, почему вдруг она захотела его? Умен? Бесспорно, да, эрудирован, начитан, остроумен, она ценила умных мужчин. Ну и, собственно говоря, что? Почему из ежедневно проходящих мимо десятков разномастных мужиков она захотела именно его? Может потому, что он игнорировал ее?

С раздражением отшвырнув телефон и равнодушно проследив взглядом, как он скатился с дивана и с жалобным стуком приземлился на паркетный пол, она снова взяла в руки доклад. Проект доклада, с которым завтра ей нужно выступать, а он еще даже наполовину не готов. И все потому, что она думает о нем. О мужчине, который игнорирует ее.

А, пошло оно все. Отшвырнув листы туда же, куда должен был изначально упасть телефон, она сбросила халат, расправила плечи и подошла к окну. На улице весна. Уже достаточно тепло, чтобы можно было обнаженной пару минут постоять возле открытого окна, впуская в себя свежий воздух, разрешив ему вымести из себя весь хлам. Он не хочет ее? Ок, хорошо. Она не будет рвать на себе волосы, мучится и рыдать. Она пойдет примет ванну, понежит себя там, завтра блестяще сделает доклад, а после отправится в какой-нибудь бар – отмечать. И там выберет кого-нибудь себе. На одну ночь. Ей нужен секс. Свободный от чувств и ожиданий, от желания соответствовать и продолжать. Только секс. Отдаться так, чтобы этот козел самоустранился из ее головы. Провести ночь так, чтобы у него не было шансов возвратиться туда.

Утро началось великолепно, она выспалась, и отражение в зеркале радовало ее, усиливая решительный настрой. Новое платье отлично сидело, соблазнительно, но в рамках приличия формируя глубокое декольте. Это было необходимо, так как доклад до удовлетворяющего ее состояния она так и не довела. Не желая ехать на своей машине, она вызвала такси, таксист оказался вежлив и приятен собой. И, подвезя ее до отеля, в котором была назначена конференция, и откровенно глазея на ее видимое через намеренно приоткрытый ворот пальто декольте, он оставил ей свой телефон, сообщив, что если сегодня, после конференции, ей снова понадобится такси, он будет счастлив ее отвезти. Определенно, утро началось хорошо.

Дневные часы оставили по себе смешанный след. Все было прекрасно: знакомые и незнакомые мужчины с видимым вожделением рассматривали ее, женщины поджимали губы, один из организаторов лично пришел настроить ее микрофон, пока не появился он. Она знала, что он придет, его доклад был первым, он выступит блестяще, как всегда, а потому устроится в первом ряду, возьмет свой блокнотик и все выступление будет смотреть на нее. Прямо в глаза. С непроницаемым лицом. Она надеялась, что он хотя бы не станет задавать вопросы, как прошлый раз. Она, опытный маркетолог, с многолетним опытом и десятками успешно реализованных кейсов, под пристальным взглядом его серых глаз терялась и не могла связно отвечать. Никто никогда так не действовал на нее. Черт бы его побрал!

Сегодня он решил промолчать, задумчиво изучая пространство за ее спиной. А во время кофе брейка нежданно материализовался возле ее плеча, задав еще более неожиданный вопрос. Его голос, тихий, мягкий, чуть выше, чем обычно у мужчины, неизменно вызывал у нее желание его раздевать. И вдруг, сегодня, этот голос ей сказал:

- Татьяна, я давно хочу с вами поговорить. Сможете уделить мне после конференции полчаса?

От неожиданности она чуть не поперхнулась кофе и, растеряв все существующие в ее лексиконе конструкции, подходящие для ответа на такое предложение, молча уставилась на него. Он хочет поговорить? С ней? Давно? Она несколько месяцев только тем и занималась, что пробовала завести разговор о чем-то за пределами рабочих задач. Перебрала миллион тем, репетировала перед зеркалом, словно малолетняя дурочка, дрожащая перед первым свиданием, улыбки и выражения глаз. Он был непоколебим, как скала, демонстрируя полное нежелание делать ответные шаги. Все ее попытки разбивались о безукоризненно вежливый кивок головы, одну, максимум, пару общих фраз, после чего он разворачивался и уходил или намекал, что уйти пора ей. Оставляя ее дрожать от желания, раздражения и стыда. И эта ситуация повторялась вновь и вновь. И вот теперь он заявляет, что хочет поговорить!

- Татьяна?

У него узкие губы и крупный нос. Когда он улыбается, губы растягиваются и почти полностью пропадают с его лица. Раньше он носил бороду и усы. Недавно сбрил. Открытое лицо ему идет. ‘Она что, по-прежнему, молча смотрит на него? Боже, почему взрослая самодостаточная женщина, влюбившись, ведет себя, как идиот? Давай, Татьяна, срочно бери себя в руки. И не вздумай сообщить ему, как ты рада, что он подошел!'