Neverland

Глава 1. Майкл Джексон умер, а у меня День рождения

Сегодня церемония прощания с Майклом Джексоном, а у меня день рождения. Как-то мне от этого не по себе. Не то, что он мог бы и подождать, нет. Майкл умер, значит, детство кончилось, и пора взрослеть. Нет, ну в самом деле. Мне казалось, что он будет всегда, как Том и Джерри или Степашка со своими спокойными ночами и женским голосом.

- Хватить ныть, - начала ругаться маман, всучив мне принесенную из супермаркета сумку с продуктами. – Мужчины не плачут. 16 лет исполнилось, а все туда же. Господи, кого я вырастила!

- Ага, мужчины, а я кто? – съязвил я, рассовывая пропитание по холодильнику и шкафам.

- Ну не мужчина, пока, конечно, но я надеюсь, Саш, что ты им станешь. Хватит с меня и одного размазни.

Размазня – это она так о моем отце, который бросил нас, когда мне было 3 года. Ему хотелось стать музыкантом, он сказал нам гуд бай и уехал вертеться-крутиться. Как нам потом рассказывали, он пел в какой-то группе, но известным видимо так и не стал. По крайней мере, когда мы смотрели «Гремми», мы его там не видели. С тех пор каждого мужика-лузера мама называла «музыкант».

В общем-то, у меня все признаки сына, росшего без отца.

Я считаю самыми красивыми женщинами маму и Одри Хепберн.

Люблю есть только то, что готовит мама.

У меня больше друзей-девушек, чем мужчин.

Я периодически плачу.

Я делаю коррекцию бровей.

Я трачу много не своих денег на шмотки. У меня серебряные серьги в ушах.

Я могу не отвечать на  звонки, но на мамин сигнал беру трубку всегда.

У меня в коллекции фильмов есть «Амели».

Я знаю, какие прически и одежда модны  в этом сезоне.

Я не могу крепко сжать руку или сильно ударить.

Вообще сейчас много кто без отцов растет. Я, например, мало кого знаю с отцом и матерью. Эпоха что ли такая пошла. Женщины захотели быть сильными, а мужчины увидели, что они это могут и, как говорит мама, сели им на шею. В итоге я вырос каким-то женоподобным мальчиком, который даже плакать не стесняется. Меня вырастили женщины, что еще ожидать. Сплошные тети, бабушки и мамины подруги. Знаете таких мальчиков, к которым все девочки тянутся и просят сходить с ними по магазинам. Вот я как раз из таких. Нет, у меня, конечно, есть друзья-мужчины. Вот Макс, например, у него даже отец есть. Макс – это такой раздолбай. Хоть и взрослый, но раздолбай с взъерошенными волосами и татуировкой в виде льва на плече.  Он говорит медленно и уверенно. Хотя иногда глотает окончания, но это его не портит. И даже не мешает ему работать на радио.

У Макса детство кончилось давно. Ему хорошо. Звонит он мне накануне моего дня рождения.

- Ну, как, - спрашивает. - Началась уже у тебя предднерожденческая депрессия?
- А то как же, - оживившись, отвечаю я. - Вообще, Макс, мне не по себе как-то, от  того, что в мой день рождения будет прощание с Джексоном.
- Дааа, не вовремя он, - съязвил Макс.
- Знаешь, мне сон снился, что он не умер. Я проснулся с полным осознанием того, что когда к нему в тот огромный концертный зал придут прощаться, он встанет, будет петь и танцевать, начав так свои концерты.

- Ну, ты даешь, Саш,  еще Джон Леннон умер и Курт Кобейн, ты в курсе?

- Ага, они вместе кофе пьют и усмехаются, я знаю!

Но Майкл так и не встал. Я думаю, там вообще был пустой гроб, хоть и золотой. Наверняка, живет в каком-нибудь захолустье и посматривает, как события разыгрываются. Ну, ничего, я его понимаю. Он это заслужил. Я думаю, тяжело быть известным. В какой-то момент ты просто превращаешься в рупор. А в рупор редко говорят правду. Чаще всего то, что хотят услышать.

Сегодня мама хотела отметить мой день рождения, но я особо не хотел. Я даже сказал ей, чтобы она подарок мне не дарила. Но она все равно подарила мне сумку для ноута. Я не люблю отмечать дни рождения, и вообще  я замкнут. Все равно никто бы не пришел, разве что Макс. Вообще сегодня такой день, да и Майкл еще. Видеть никого не хочется. Я с утра сидел и играл в свою железную дорогу. Она у меня большая, почти всю комнату занимает. Там есть станции, жители и даже деревья. Недавно посадил. А мама торт принесла, что-то так жалко ее стало. Мама этого не заслужила – она красавица, хоть и риторически замученная. Знаете, бывают такие женщины, которые с виду скромные, а на самом деле – похлеще боксера какого-нибудь. Моя мама как раз такая. Наверное, она не всегда такой была, а когда размазня нас бросил. Маму зовут София.

Мама родила меня в 16, поэтому мы иногда неплохо вместе смотримся. Сейчас ей 32, работает редактором. Исправляет чужие ошибки и придумывает всякую интересную фигню. Иногда я крашу ей волосы в светлый цвет, и тогда она вспоминает, что хотела девочку.

- Хоть бы девушку завел, - вздохнула маман в очередной раз.

Вообще у мамы много любимых фраз.

1. У всех дети как дети, а  у меня (продолжение варьируется в зависимости от настроения).

2. Видел бы тебя дед – копия! (это значит, что на маму напала ностальгия, и сейчас она начнет вспоминать дедушку, который на железной дороге работал, и от которого у меня  собственно и пошло увлечение игрушечной железной дорогой).

3. Держите меня семеро (первый раз так мама сказала, когда увидела меня  с девочкой, то есть это знак ее удивления).

4. Умница – на попе пуговица (это фраза бабушки нашей, и когда я чего-нибудь отчебучивал, мама всегда ее вспоминала). Только бабушка не заменяла известное слово всякими эвфемизмами, а выражалась напрямую.

Я, как и раньше, живу на планете Земля. Не в каком-то богатом доме, а в самом обычном доме Питера. Но я не жалуюсь. У меня есть вода, еда и все такое. Чтобы не чувствовать себя ущербным. И достаточно для того, чтобы забывать, что где-то есть люди, которым не хватает еды. За это я себя иногда ненавижу. Но я стараюсь воду зря не включать. И еду не выбрасывать. Вот только свет я выключал не всегда. Особенно в детстве. Мне было иногда так страшно, что я включал во всех комнатах свет и ждал, пока мама придет.