Neverland

Глава 7. Я, как маленькая страна со своими традициями и обычаями

Ну. Час от часу не легче. Умер режиссер фильма «Один дома и «Клуб завтрак» Джон Хьюз. Эпоха уходит. Сначала Майкл. Теперь он. «Один дома» я могу бесконечно смотреть и с любого момента. Cамый мой любимый момент в фильме – это когда Макалей Калкин стоит перед зеркалом и говорит, что он помыл голову взрослым шампунем. Это просто восторг! А вот ведь дела, Калкин снимался в клипе Джексона, кажется, и теперь вот такое совпадение. Мир тесен, разве нет?

Жизнь штука хитрая. Она так и говорит мне: «Пора тебе взрослеть, мой мальчик». А я все ковыряюсь в песочнице.

Сегодня важный день. Я должен совершить один из своих обычаев. Вообще, у меня их много, но сегодня один из важных. Я должен решить, кому отдать мою вновь наполнившуюся копилку.

Я тот еще тип. Я как маленькая страна, у которой есть свои обычаи и традиции. Вот этот  обычай. Когда накопятся деньги в копилке, я открываю сундучок и отдаю все, что собрано, какому-нибудь просящему. Мне этот обычай кажется идиотским, но я его делаю. Я чувствую себя полным уродом, когда выбираю, кому именно отдать мелочь. В прошлый раз я отдал одному инвалиду, который в центре города сидит на инвалидной коляске. Ноги у него накрыты одеялом, а на глазах очки. Наверное, он плохо видит, а не то разглядел бы мою физиономию. Когда я отдаю ему деньги, то чувствую себя по меньшей мере принцессой Дианой или Биллом Гейтсом. Великий благотворитель раскрыл свой сундук и отдает несметные богатства. Скрудж Макдак, называется. Вообще, стоило бы в банке поменять всю эту мелочь на бумажные деньги, а то как-то неприлично вот так вот вываливать кучу мелочи. Хотя у меня там и десятки попадались, но все равно выглядит ужасно. Дескать, на тебе, что мне негоже. Или это просто мнительность моя. Наверное, стоит отдавать первому попавшемуся. Но есть некоторые ненастоящие нищие. У меня чутье на такие дела. Например, я как-то видел как один старичок, которому я всегда подаю, купил торт. Но я все равно ему подаю, но этот торт меня смутил. Хотя, может, он неделю на этот торт собирал.

Еще у меня есть обычай разбираться со своими желаниями. Например, если мне очень хочется две вещи, то я думаю, что не слишком ли это жирно, и начинаю говорить небесам, что лучше пусть уж у меня будет одна, но будет. Например, если я хочу новые джинсы или на концерт каких-нибудь альтернативных британцев, то я начинаю умерять свои аппетиты и рассуждаю. Небушко, ну, пожалуйста, пусть у меня не будет новых джинсов, но зато будет концерт. Я не обижаюсь, если у меня этих джинс еще долго не будет. Зато у меня будет концерт. Небушко лучше знает, что мне надо. Может,  в этих джинсах я бы в историю какую попал или еще что. Я в такие дела верю.

Третий обычай моего государства – это никогда никому не говорить, что ты задумал. Или чего ты хочешь. Ну, кроме небушка, конечно. У меня было пару-тройку раз – говорил, что на следующей неделе будет то-то и то-то. И естественно, ничего не было. Потому что все это в воздух улетело. А в воздухе ветер. И ничего не поделаешь – у  него скорость быстрая.

Четвертый обычай немного сентиментальный. Так можно подумать, что я романтик, но это не совсем верно. Когда я куда-нибудь еду, то обязательно беру с собой маленький значок в виде жучка, которого мне мама в детстве подарила. Он изрядно обшарпан уже, но все время со мной. Не то, что это талисман, нет. Я верю, что он живой. И я  с ним даже разговариваю. Мне иногда кажется, что он единственный, кто меня понимает. Только этот жучок вредный немного. Он все время говорит, что голодный, и я его не кормлю. Хотя я его кормлю и никогда о нем не забываю. Я могу сказать ему – иди ко мне. А он скажет – я голодный, ты меня не кормил, я ослаб, поэтому даже доползти до тебя не могу. Он прямо как тот попугай из мультика, который все твердил: всем все привозят, всем все покупают, а мне ничего. Чего уж ему привозить, если я его сам везде вожу.

Пятый обычай  у меня совсем старческий. Каждое утро, когда я просыпаюсь, я смотрю евроньюс. Мне нравится, слушать новости по-английски. Я даже почти все понимаю. Еще мне нравится, какие у них там яркие картинки. А когда там показывают прогноз погоды, и говорят что сейчас в Лимасолле +33, я представляю себя на белом шезлонге и мысленно разглядываю проходящих мимо туристок. На мне темные очки со стеклами в белой оправе и белые легкие брюки. То, что темные очки придают тебе манящий вид, я понял еще когда подростком врезался в сосну на велосипеде со всего разгона. Мне пришлось надеть очки, чтобы никто не видел темный фингал. Теперь синяка нет, но желание казаться загадочной звездой на курорте Лимассола осталось. Еще я смотрю, какие условия для вылета в аэропортах мира. Как будто я куда-то полечу.

Сегодня, кстати, там показывали еще и температуру моря. И я задумался. Почему люди так хотят жить у моря. Я кстати тоже хочу, и мне кажется, я в прошлой жизни там и жил, потому что просто родился с этой мыслью, но речь не об этом. Я долго думал и решил. Наверное, это потому что наши предки селились у воды. Стирали там белье. Пили воду. Водили живность на водопой. И  у нас это в генах. Теперь мы тоже рвем кожу изо всех сил, чтобы хотя бы раз в год уехать к морю. А потом у меня появилась ужасная мысль. Например, я приезжаю жить у моря. Любуюсь песком. Глажу воду. Ем рыбу в ресторанчике, где питаются местные, потому что знаю, что там вкуснее. И вот настает момент, когда меня от моря начинает тошнить. Я  этого очень боюсь. Я тогда не знаю, чего мне будет еще хотеть.

А так – я бы жил на маяке. Один. Такой нелюдимый. И чтобы на материке обо мне легенды ходили. Дескать, с тех пор, как того угрюмого бородача бросила жена и укатила с заезжим теннисистом на красном ферари, он стал жить на маяке и ходить в море. Его теперь только и видят, что с собакой бродячей, старой лодкой, серыми сетями и большой трубкой, набитой каким-то дрянным табаком. К нему заходит разве что старый добрый Джорд, который приносит выпить старого доброго красного из своего погреба. Никто даже не решается сходить к нему в гости, проведать его. Наверное, он там совсем уже свихнулся, обсуждали бы меня горожане.