Неверный. Забудь нас

Пролог

Катя

*****

– Где я? – Распахиваю глаза.

Не могу пошевелиться. Тело словно ватное.

Ломит. Прошивает током.

Обвожу взглядом белоснежные стены, оклеенные простыми обоями. Жёлтые подтёки на потолке.

И голова начинает кружиться.

– Кто-нибудь! - Голос хрипит после наркоза.

Горло сводит судорогой. Сознание затуманено.

Собираю всё по крупицам.

Как пазл с картинкой из жизни. С того последнего момента, когда я ощущала себя полностью счастливой.

И слёзы непроизвольно брызгают из глаз.

Я же просто шла в кафе на встречу с сестрой. Мы собирались полакомиться пирожными.

А потом – удар. И острая боль внизу живота…

– Успокойтесь, вам нельзя нервничать. – Молоденькая медсестра вырастает рядом со мной.

Всплёскивает руками, смотря на мониторы над моей головой. Они противно пищат, извещая, что я ещё жива. И на каблуках разворачивается.

Прижимаю ладони к животу. И кровь начинает бежать по венам с утроенной скоростью.

– Подождите… Где моя малышка? Что с ней? – Вязкий комок из слёз встаёт в горле.

Сознание путается. Внутри – словно выжженная пустыня.

И память подсовывает недавние события обрывками.

Меня сбила машина прямо на пешеходном переходе. Я помню себя в луже крови. И озабоченное лицо сестры, склонившееся надо мной.

– Моя девочка… - Ощупываю плоский живот, чувствуя, как рушится мир.

И слёзы больно дерут горло.

В висках молоточками стучит, что я просто обязана найти свою дочь. Прижать к себе. Удостовериться, с ней ничего страшного не случилось…

Пытаюсь приподняться на локтях, но без сил падаю обратно. Низ живота печёт. Пронзает жгучей молнией насквозь.

Охаю, прикрывая глаза на мгновение.

– Где моя жена? – До боли родной голос мужа раздаётся за дверью. Стальной, низкий, уверенный.

Я облегчённо выдыхаю – если Артур здесь, то, несомненно, с нашей дочкой всё будет хорошо. Он просто не даст нас в обиду.

И сделает всё, чтобы того водителя наказали…

В ту же секунду створка с грохотом впечатывается в стену. Повисает на одной петле, отчаянно скрипя.

– Катя? Как ты? – Супруг подлетает ко мне.

Присаживается на край кровати, сверля меня серым, затуманенным болью, взглядом.

– Я… Я в порядке. – Отвечаю чётко.

Стараюсь не замечать боль от кесарева сечения, и на то, что голова сильно кружится.

И в мужские пальцы вцепляюсь.

– Они не говорят мне, что с нашей дочкой, Артур!

– Я её видел. В кувезе… Для недоношенных. – Поджимает губы, отворачиваясь на мгновение.

Видно, что ему больно было видеть нашу малышку в таком виде. Слабую и беззащитную, обмотанную проводами.

– Как она? – Закусываю губу, чтобы не разреветься.

Понимаю, что она ещё слишком мала для этого мира. Всё-таки, 35 недель для родов – это рано.

– Она жива…пока… - Ледяные слова больно бьют под дых, и дыхание учащается.

– Я… я не понимаю…

– Гипоксия плода, недоношенность… – Муж складывает губы в плотную нитку. – Ты понимаешь, что это может привести к серьёзным патологиям?

– Но мы же справимся, Артур! –

Выпаливаю, хмуря брови. – Мы же так долго её ждали!

Не понимаю, к чему он это всё мне говорит.

Он же Артур Валерьевич Журавлёв. Влиятельный человек, чей бизнес вознёс его в сотню богатейших людей страны.

С его деньгами и связями мы сможем позволить для нашей крошки лучших врачей.

Нужно только перевезти нас в другую клинику. Или в другую страну. Он же может.

И сейчас не время опускать руки.

Его пальцы впиваются в мою ладонь. Жгут кожу. И глаза, обычно лучистые, смотрят на меня с какой-то льдинистой изморозью.

– Ты подпишешь отказ от девочки, Катя. – В его руке, как по мановению волшебной палочки, оказывается какой-то бланк. – И я заберу тебя отсюда.

– Что? – Едва дышу.

Кажется, будто после наркоза я помутилась рассудком. Иначе почему мне слышатся эти ужасные слова от любимого человека?

– Мне не нужен этот ребёнок. – Припечатывает, смотря на меня холодно. И лист бумаги кладёт прямо передо мной. – Заполняй отказ, мы уезжаем.

– Я этого не сделаю, Артур. – Медленно качаю головой, находясь как будто во сне.

И на мужа поднимаю глаза.

Он уверен в себе. Непробиваем.

Смотрит на меня с холодностью, которую я никогда не замечала ранее.

А все его движения – рваные и хищные. Опасные.

Как у лесного зверя.

– Тогда я подаю на развод. – Его голос по-прежнему невозмутим.

Как будто не было этих пяти лет брака. Трёх попыток ЭКО и моря пролитых слёз.

Как будто передо мной – вовсе не тот человек, за которого я когда-то вышла замуж, и который обещал меня поддерживать во всех горестях.

– Артур, я понимаю, ты сейчас в шоке. – Пытаюсь дотронуться до него.

Замечаю, как напрягаются мускулы под любовно наглаженной мною рубашкой.

И в глаза заглядываю.

– Но это – наша дочка. Та, которую я носила под сердцем всё это время. Та, о которой мы так долго мечтали.

– Ты мечтала. – Выплёвывает.

Смотрит на меня с пренебрежением. Как на таракана, который забрался в хозяйский дом без разрешения.

И он сейчас раздумывает - прихлопнуть его тапкой, или просто прогнать.

– Мне же этот ребёнок никогда не был нужен.

– Но ты меня поддержал! И на ЭКО согласился! – Выпаливаю. И руки начинают трястись из-за несправедливых обвинений.

Вспоминаю, как холодно муж воспринял мои мечты о материнстве. Но слова против не говорил.

И, когда спустя три года брака, мы решились на первое ЭКО, даже послушно на него пошёл.

И на второе. И на третье.

Хотел правда, чтобы непременно был сын.

– А теперь понял, что это всё было ошибкой, Катя. – Цедит, поднимаясь с больничной койки.

Нервно хмурится, замечая, как в моих глазах встают слёзы. И губы поджимает.

– Девочка, да ещё и больная, мне не нужна. – Подытоживает.