Невеста инквизитора

Пролог

Когда кромешную ночную тьму сменили предрассветные сумерки, дверь моей камеры вдруг открылась, на удивление совершенно беззвучно. Я вздрогнула и медленно поднялась с пола на онемевших от многочасовой неподвижности ногах.

На пороге, в полном инквизиторском облачении стоял Одиум. С привычно нечитаемым выражением лица он осмотрел меня с ног до головы и, подойдя ближе, бесцеремонно вложил в мои руки комок ткани.

— Переоденься, — бросил он приказным тоном.

— У-уже пора? — пробормотала я, чуть придя в чувство. — Разве на казнь забирают не на рассвете?

Одиум хмыкнул.

— Верно. Но у нас с тобой другое расписание, дорогая невеста.

— Я вам больше не невеста, — процедила я сквозь стиснутые зубы и со значением качнула головой: — Отвернитесь.

Одиум хмыкнул снова, в этот раз насмешливо и почти по-юношески, но все-таки с демонстративной неторопливостью переступил с ноги на ногу и встал ко мне широкой спиной. Искушать судьбу не следовало, так что я кинулась переодеваться. Правда, задуманная мной ретивость в исполнении не воплотилась в жизнь: воспаленные от холода руки больше напоминали неподвижные заржавелые крюки, чем способные на чудеса человеческие конечности.

С большим трудом я размотала тугой узелок из плотной, добротного вида ткани, оказавшейся хорошего качества плащом, и затем подхватила вывалившееся на скамейку платье. И чуть не расплакалась от совершенно постыдных радости и облегчения.

Шерсть. Мои обожженные пальцы касались настоящей, плотной и теплой, шерсти. После нескольких суток в камере, где всегда было холодно и сыро и где мне так и не посчастливилось сменить насквозь вымокшее платье хотя бы на арестантскую робу, я была готова разрыдаться от одной только мысли об облачении в сухую, способную согреть одежду.

— Ошибаешься. — В установившейся в камере на пару мгновений тишине вдруг прозвучал голос Одиума.

От испуга я подпрыгнула и растерянно застыла в наполовину расстегнутом платье. Блаженное ощущение тепла уже разливалось по моей коже, отупляя сознание и вызывая сонливость. Про Одиума, находившегося всего в паре метров от меня, я успела позабыть.

— Ч-что?

— Ошибаешься, — повторил он, не пошевелившись и не обернувшись. Мощные, слишком уж раздавшиеся вширь плечи поднимались и опускались, согласно спокойному дыханию их обладателя, почти вводя в транс ритмичностью картины. — Ты все еще моя невеста.

Последняя его фраза вывела меня из ступора. Я, как могла, принялась застегивать пуговицы на платье, не желая оставаться уязвимой в присутствии Одиума. С каждым его словом мое положение становилось все менее понятным.

— О чем вы? Свадьба не состоялась, меня казнят на рассвете. Я вам не невеста. И, — я быстро накинула на себя плащ, — можете повернуться обратно. Я одета.

Секунду спустя меня с головы до ног осмотрели чуть прищуренные, однако все еще не содержавшие никаких эмоций глаза. Только сейчас, устроив ответный осмотр, я заметила, что Одиум был без вирги — немыслимое дело для инквизитора. Даже Верховного. Колдовать без вирг их братство не умело и не могло.

— Тебя не казнят, — известил меня Одиум со снисходительным видом: мол, могла бы уже догадаться, дурочка, что новую одежду будущей кучке пепла никто выдавать не станет: расточительно. — Плохая новость: тебе придется выйти за меня замуж. Примерено… — Среди бесчисленных складок инквизиторской мантии он легко выловил свисающие на золотой цепочке часы и покосился на циферблат: — Через час. Так что идем.

Прежде чем я успела открыть рот, на мое плечо легка сильная мужская рука и, не церемонясь, поволокла меня вперед. Темная камера внезапно осталась позади. В тускло освещенном коридоре даже дышалось как будто проще. Свободнее.

— Я не хочу за вас замуж! — зашептала я с возмущением, как только сумела сделать глоток воздуха и почувствовала под ногами твердость пола. — Я… я отказываюсь!

Одиум даже не оглянулся и продолжил в том же темпе тащить меня по коридору, в котором, на удивление, не было ни души. Куда делись дежурные?

— А я не даю тебе выбор, — ответил он c непоколебимым равнодушием. — Даже между костром и замужеством. Нас обвенчают через час в независимости от твоих желаний, дорогая невеста.

— Я ведьма! — Аргумента сильнее было не найти. — А вы Верховный инквизитор. Мы не можем пожениться! Король…

Одиум не дал мне договорить:

— В твоих интересах, чтобы король никогда не узнал, что на костре сгорела не ты, — отчеканил он, взмахом руки открывая внезапно появившуюся в стене дверь и почти закидывая мое тело внутрь образовавшегося прохода, — так что кричи-ка поменьше.

Едва Одиум зашел следом, дверь захлопнулась, отрезая нас от тюремного коридора и оставляя в кромешной тьме.

— На костре сгорит кто-то вместо меня? — прошептала я с ужасом.

Двинуться с места не было сил. Неужели… неужели Одиум вот так просто отправит на костер какую-то другую девушку, чтобы скрыть мою пропажу?

Меня закачало, и я безвольно привалилась к оказавшейся совсем рядом каменной стене. Ног будто не было. Я не могла идти.

Одиум, вынужденный остановиться позади меня, выругался. Один удар сердца спустя тьму разрезала вспышка огня, и я заморгала.

— А если и так? — спросил все еще мой, как недавно было обозначено, жених. Даже затуманенным от ужаса и слабости сознанием я не могла не заметить внезапно проявившегося в его облике интереса. — Пойдешь обратно в камеру?