Невеста Киллера

Глава 1

Почти все девочки мечтают о Любви – большой, чистой, светлой.

Вот и я мечтала о прекрасном принце. С детства, сколько себя помню. Я представляла, фантазировала, сочиняла свой личный роман, где всё было одинаково, по накатанной, но мне это нравилось и не надоедало.

Он обязательно будет богатым, красивым, сурово-властным.

У него будут широкие надёжные плечи, готовые принять на себя весь груз ответственности. Я всегда видела его перед внутренним взором – высокого, постарше, темноволосого и кареокого. Почему так – не знаю. Прототипа у моего принца не было. Зато ОН жил во мне: резкие черты, пронзительный взгляд. Молчаливый, немного угрюмый некто.

Он влюбится в меня и возьмёт замуж. Я стану ему верной женой, матерью его детей, совью собственными руками уютное гнездо и буду дышать своей семьёй, потому что это самое главное в жизни. Иного счастья я не видела и не вижу. И вряд ли мою мечту перебьёт какая-нибудь другая.

Внешне мягкая и покорная, внутри я была очень упрямой. Но именно это упрямство помогло мне выжить, когда жизнь пришла ко мне не с подарками, а ударами судьбы.

Вначале умерла мама. Вслед за нею ушёл папа – не вынес разлуки, затосковал и не смог больше жить. А мы с братом остались одни. Недолго.

Я почти взрослая, Руслан – ещё маленький. Его забрала мамина шумная родня, о которой я и не подозревала долгие годы.

– Говорили мы ей: не ходи замуж не за своего, – неодобрительно качал головой дядя Раф. – Не послушалась. И вот итог.

Будто оттого, что она вышла замуж за моего папу, определяло её судьбу. Будто в другой реальности она смогла бы жить-поживать и горя не знать. Но мама умерла от болезни, а не по каким-то другим причинам, и поэтому я не очень-то верила в перст высшей справедливости, что покарал её за непослушание.

– Не наша, – всё так же качал головой вечно всем недовольный дядя Раф, разглядывая меня и прикидывая, что со мной делать.

От мамы мне достались тёмные глаза и фигура, а всё остальное – от отца. Тёмно-русые волосы, белая кожа. И упрямство в характере – тоже от него. Мама была мягкой, нежной, очень доброй.

Мне так не хватало их – папы и мамы. Не хватало их тепла и любви, добрых рук и разговоров по душам. Если бы на весы поставили мои мечты о принце и мою семью, я бы, наверное, отказалась от того, что ещё не познала и выбрала то, что знала очень хорошо.

Рушилась моя семья. Разлеталась по кирпичикам. Руслана забрал дядя Раф в свою семью. Как оказалось, у него росло семь дочерей от двух жён, а сын так и не родился.

– Родная всё же кровь, – всё так же хмуро осматривал он Русика, но кивал уже положительно: брат ему нравился – темноволосый и кареглазый, очень похожий на маму.

А я чужая. Ещё одна девка. Ещё один рот. Там у него и своих девать некуда. Ещё и замуж выдать надо – голову ломай.

– Я останусь, – решила его сомнения. – Учусь в училище, диплом получу. Куда я поеду?

Так нас и разделили. Руслана забрал дядя. Я досталась тётке по отцу, которой я была не нужна.

– Ну, ты девочка взрослая, сама разберёшься, что к чему. Квартира у тебя есть, никто не заберёт, – частила она, понимая, что обязана хоть немного приглядывать, но ей было недосуг.

Старшая папина сестра по матери ловила лучи уходящего солнца – тоже искала своего принца и никак не могла найти. Я её не осуждала. У нас с ней была договорённость: она помогает мне, соглашаясь на опекунство, я помогаю ей: не лезу в её жизнь и не доставляю проблем.

Кому-то может показаться, что я обрела свободу. На самом деле, я огребла одиночество – мрачное, немного страшное, следящее за мною глазами тех, кто уже ушёл и никогда не вернётся назад.

Но жизнь продолжалась. Я училась, подрабатывала в автомастерской уборщицей, а иногда – кассиром. Туда меня взял дядя Гриша – папин друг и работодатель.

– Хороший человек был Кирюха, отец твой. Жаль, водка сгубила… – любил изредка тосковать он, вспоминая былые года.

Я старалась его не слушать. Хотя бы потому, что верила: не водка виновата, а тоска по ушедшей матери. Если бы не это, он бы жил. Папа во всём знал меру. Его все любили и ценили, а дядя Гриша почему-то только последний год его жизни держал в памяти цепко, когда отцу было очень сложно, почти невыносимо жить.

– Руки золотые, потому и не выгонял. Да ещё и из-за вас. Ничего, Сана, его не обижал, и тебя не обижу.

Я молча сносила его снисходительность. Покорно принимала очень скромную зарплату. Мне выплачивали пенсию как сироте. Денег хватало, но я понимала, что должна откладывать: пенсия не навсегда, а жить как-то нужно и дальше.

Сквозь одиночество и пустоту, сквозь неустроенность и жёсткую экономию, я, как никогда, грезила он НЁМ – сильном, могущественном, добром. Только это позволяло мне не скатиться в уныние.

Я смотрела запоем сериалы. Я читала книги, где мужественный герой любил героиню раз и навсегда. Я рылась в интернете и упивалась историями любви. Это помогало мне глушить боль. Это помогало мне заполнять пустоту. Идти шаг за шагом в новый день.

Я твердила себе: однажды всё изменится. Я верила в это, как никогда.