Невеста Перуна

4. Узы

Не всем нынешнее утро принесло успокоение и облегчение. Едва Морена проникла в Новгород, тут же ворвалась в поместье Вадима и грубо растолкала хозяина. Услышав рассказ богини, боярин смертельно побледнел.

-Но почему так получилось, ведь ты же обещала?…

-Сварг вмешался, - прокаркала Морена. – Ему Перун покровительствует, да и сам он чародей знатный. Наверняка уже знает, для кого я всё это делаю.

Вадим закрыл лицо руками. Тысячу раз он уже пожалел, что связал себя клятвой верности Морене. Но сделанного не воротишь, да и отступать уже некуда. Теперь решение следует принимать очень быстро.

-Нужно немедленно брать Ефанду под свою руку, и дочку её тоже. Рюрик не простит моего предательства, он обязательно вернётся. А так у нас будет возможность его на привязи держать.

-Не выйдет, сама Ефанда тебе этого не позволит. Она рваться к мужу будет из последних сил.

-Но ведь я прочёл заговор…

-Пока варяг жив – никакой заговор не поможет. А раз так, то его нужно убить, либо сделать моим рабом. Только тогда сердце его жены будет свободно.

-Зачем же тогда ты заставила меня напоить её заговорённой водой?

-Зачем? – Морена зловеще усмехнулась. – Этот заговор убивает свет в её душе. Не сразу, конечно, а постепенно. Сначала она станет раздражительной, нетерпимой, а потом и жестокой. Но любовь – чувство особое. Оно стоит на страже света и не даёт расползаться тьме. Поэтому и нужно два заклинания: одно – убивающее свет, другое – разжигающее страсть к тебе.

Вадим почувствовал, как волосы шевелятся на его голове. Неужели он сам, своею рукой обрёк на весь этот ужас свою любимую? Превратить женщину в бездушное, жестокое существо – разве это ему было нужно? Нет, Вадим не хотел заполучить её такой ценой. Вдруг спасительная мысль пришла ему в голову.

-У тебя ничего не выйдет, - уверенно проговорил боярин. – У Ефанды останется свет в душе – это её дочка.

-Предоставь это мне, - усмешка вновь исказила лицо богини. – Из любого ребёнка можно вырастить что угодно. Я сделаю девчонку своей жрицей, и тогда свет легко превратится во тьму.

-А как же моя любовь к Ефанде? Благодаря ей свет в моей душе…

-…Уже ничего не значит. Ты сам отдал мне свою душу, помнишь? Душу и тело. И хватит травить пустые побасенки. Нынче мне нужно набраться сил, так что приготовь мне жертву. А ночью я вновь попробую сотворить то, что мы с тобой задумали. Да смотри, не пускай к Ефанде её сестру, иначе всё пойдёт прахом. И мальчишку, Соловья, из города выгони. А ещё лучше - мне отдай.

Морена направилась в свою клетушку позади хозяйского ложа, а Вадим с тоской почувствовал, что вновь не в силах противостоять ей. С тяжёлым вздохом он отправился выбирать раба для нового жертвоприношения.

Однако Ольга уже давно была в городе. Ещё накануне вечером она, предчувствуя неладное, тайно наведалась к воеводе Дубыне. Тот, не вдаваясь в лишние расспросы, спрятал девушку среди отроков, загодя переодев её в мужские порты. Лишь поздно ночью воеводе удалось, наконец, провести молодую ведунью в ложницу к её сестре.

…Ефанда спала неспокойно. Душу её томили странные виденья, в которых она призывно улыбается Вадиму, а он нежно берёт её руки в свои и устами тянется к её устам. Это видение сменялось другим, в котором она в белых одеждах с ножом стоит над жертвенником, где распростёрта Ольга. То своими руками пытает каких-то людей… Видения сменяли одно другое, не давая успокоения. И вот что странно: всё существо княгини будто разделилось надвое. Одна часть её ужасалась этим снам, другая же безумно радовалась им.

Неожиданно проснувшись, молодая женщина обнаружила у своего ложа Ольгу. Та стояла над ней, ласково гладила по волосам и чему-то печально улыбалась.

-Сестра? – удивленно проговорила Ефанда. – Что ты здесь делаешь?

-Вот, пришла проведать тебя, - ответила девушка.

В душе Ефанды проснулось раздражение. «К чему это всё? – подумалось ей. – Они с дедом что, совсем ополоумели? Не уж-то до сих пор считают меня маленькой девочкой, которая нуждается в надзоре?»

-Нет, конечно, сестрёнка. Ты жена и мать, разве можем мы надзирать за тобой?

-Ты что, читаешь мои мысли? – ещё больше раздражаясь, спросила Ефанда.

-Иногда. Вот и сейчас не только мысли, но и душа твоя у меня точно на ладони.

-Вот как? И что же ты видишь?

-Вижу, что мечется она, не разумея, что происходит с ней. Зло поселилось в тебе, а ты к тому не готова. Опоили тебя, сестрица. Вот только кто?

-Пустое это, сестрица, - спуская ноги на пол, проговорила княгиня. – Никто меня не опаивал. Зачем ты пришла? И без тебя, небось, не пропаду.

-Погоди, Ефанда, - Ольга положила руку на плечо сестре.

Лицо княгини вдруг изменилось до неузнаваемости, превратившись в маску злобы и отчаяния. Она затряслась всем телом и попыталась сбросить с плеча руку сестры. Раздался вопль, полный боли и раздражения.

-ПУСТИ!!!

-Нет уж, сестрёнка. Говори, кто опоил тебя.

-Не знаю я ничего!

-Неправда. Душа твоя уже обо всём догадалась. Скажи мне.

 Ефанда засветилась изнутри багровым пламенем, а тело её при этом стало холоднее льда. Ольга же крепко, с любовью обняла её, прижала к себе.

-Пусти! – прохрипела княгиня.

-Назови имя.

Молодая женщина билась в руках сестры, выла, хрипела, рычала. Казалось, ещё немного, и она превратится в дикого зверя. Вдруг послышался тихий струнный перебор. У ложа стоял невесть откуда взявшийся здесь Соловей. Он играл, играл как никогда раньше. Руки его, точно бабочки, порхали над гуслями, извлекая замысловатую, невыразимо прекрасную мелодию. Подчиняясь музыке, человеческая душа то взмывала в необозримые выси, прямо в светлый Ирий, к богам Прави, то падала в самые глубокие бездны, пред очи самого Змея, к стопам страшного Ния, но лишь для того, чтобы вновь бесплотно воспарить в небеса.