Невеста Перуна

11. Выбор

Ночь тихонько подкралась к Новгороду и ласково, заботливо укутала мир, навивая сон и отгоняя все дневные тревоги. В ясном небе зажглись светлячки звёзд, а после боязливо выкатился на небосклон месяц. Новый город погрузился беспокойный, настороженный сон.

Нынче Вадим в последний раз отдыхал в своей опочивальне: назавтра его войско выступало в поход. Узнав, куда именно князь Рюрик приглашает их для последней брани, Морена торжествующе расхохоталось, как будто знала нечто такое, что сулило ей непременную победу. А вот Вадим, бывший боярин, а ныне князь новгородский, по достоинству оценил выбор своего противника: место довольно глухое, однако прямо перед озером раскинулась обширная поляна – есть, где развернуться обеим ратям. Вот преследовать противника в лесу не слишком удобно, но князь крепко подозревал, что никто не побежит – драться все будут насмерть. Правда, в последнее время говаривали, что на озере не всё чисто, вроде как завелась там какая-то сила тёмная, ну да ему ли, кому покровительствует сама Морена, тьмы бояться? Это уже Рюрика забота – защититься от неё.

Воспоминание о собственном войске заставило Вадима слегка передёрнуться. Для него не было секрета в том, что нынче среди воинов были волкодлаки, упыри, еретники и прочая нечисть. Знал князь и то, что его люди, зачарованные Мореной, не замечали в своих рядах её пособников – напротив, относились к пришлицам с непонятной теплотой. А меж тем голодная нежить уже пожрала несколько семей в городе, и даже кое-кого из воинов. Вадим временами обращался к богине смерти с просьбой приструнить своих слуг, но та лишь равнодушно пожимала плечами: им, дескать, тоже нужно где-то сил набираться. На простых воинов надежды мало – войско Рюрика сметёт их в два счёта, так что опираться новоявленному князю следует на тех, кто сильнее, кто от века ей, Морене, верность хранил. А людишек смертных чего жалеть? Небось, бабы ещё нарожают. Зато бояться без меры будут, а значит, никто на престол более не посягнёт. От подобных выводов бывшего боярина временами мутило, но что он мог сделать? К тому же, по совести сказать, молодому, полному сил мужчине было попросту боязно. В последнее время слишком уж много смертей прошло перед его глазами, и, надо сказать, ни одна из них не была лёгкой. Что-то богиня припасёт для него в случае неповиновения?

Долго ещё Вадим ворочался на мягкой, удобной постели, точно на досках неструганных, долго безрадостные мысли бродили у него в голове, не позволяя сомкнуть глаза. Но постепенно веки всё же тяжелели, тело окутывало сонное безволие, и наконец князь провалился в тяжёлый, беспокойный сон.

…Очнулся Вадим в лесу. Стояла глубокая ночь. Уродливые, искореженные деревья обступали его плотным кольцом. Ни одна капля лунного света не просачивалась сквозь частое переплетение ветвей. Было очень холодно. Ветер тоскливо завывал, бешено проносясь меж стволов деревьев, которые зловеще поскрипывали под его напором. Метель бросала горсти колючего снега князю в лицо. Где-то вдалеке ухал филин. Противный, липкий страх незаметно забирался под кожу, продирая до костей, постепенно сминая холодной, костлявой рукой сердце.

Вадим, спотыкаясь  и падая, бежал, не разбирая дороги, по этому странному, зловещему лесу. Ветви деревьев, будто разумные, зловредные существа исподтишка хлестали по лицу и рукам, рвали одежду, запутывались в волосы и бороду. Всё более поддаваясь панике, мужчина закричал в призрачной надежде быть услышанным, но ветер заглушил и развеял его крик. Вадим почувствовал, что по щекам текут слёзы страха и отчаяния, застывая в бороде маленькими льдинками.

Вдруг ветер донёс до ушей самозваного князя музыку. Да не просто музыку - чудесный гусельный перебор. Лишь один человек в целом мире сумел бы извлечь из обычных гуслей столь дивную мелодию. Новгородец остановился, прислушался. Стопы его сами понесли его туда, откуда лились эти сладостные звуки. Вот впереди мелькнул огонёк. Как будто кто-то посреди леса разжёг костёр. Костёр в такую непогоду? И он не погас? Тут ветер донёс до Вадима тихий голос, призывающий его. Не сознаваясь самому себе, что признал сей голос, князь ринулся напрямик, через лес, прямо к огню.

Ноги вынесли его на поляну, посреди которой горел костёр. Странно, хотя в лесу бушевала пурга, на поляне не ощущалось даже тени непогоды. У огня спиной к князю сидела девушка. Золотая коса, перекинутая через плечо, вышитая серебром налобная повязка, до боли знакомые серебряные кольца возле ушей… Мужчина бесшумно рассмеялся, ибо с первого же взгляда узнал эту девушку.  Его нисколько не беспокоило, что она уже несколько дней мертва, и он, Вадим, сам убил её. Это всё не важно! Главное – она ждала его, звала его, а стало быть – простила. А против неё - да, он не ошибся! - удобно расположив на коленях свой неизменный инструмент, сидел он, мальчишка Соловей.

Подойдя ближе, князь протянул руки к огню. Языки пламени взметнулись, будто приветствуя, но не обожгли, а лишь согрели озябшие пальцы, и ласково, точно маленькие безобидные котята, потёрлись о них.

-Здрав будь, братец, - Доброгнева задумчиво следила за движением его рук.

-И тебе поздорову, сестрица, - присаживаясь рядом, Вадим невольно залюбовался игрой света на нежных щеках девушки. – Я так соскучился по тебе, родная!

-Я тоже скучала, - сестрица сердечно улыбнулась и тронула брата за плечо. – Рада, что ты всё-таки услышал мой зов и сумел откликнуться на него.

-Разве могло быть иначе?

-Конечно. В том случае, ежели душа твоя совсем зачерствела.

-А она, значит, ещё не совсем? – грустно усмехнувшись, спросил князь.

Доброгнева лишь покачала головой.

В этот момент на поляну выбежали, держась за руки, маленькие мальчик и девочка, а за ними, улыбаясь, шёл молодой темноволосый мужчина. Вадим так и ахнул – в мужчине он узнал своего брата Воронка, а дети, со смехом бежавшие к огню, были его сыном и дочкой. Всех их пару лет назад, сразу после появления Морены, унесла безжалостная лихорадка. Тогда боярин умолял вернуть жизнь дорогим ему людям, но богиня смерти ответила, что это не в её власти. Врала, конечно. Воронок был на год моложе князя, а вот, поди ж ты, успел народить двоих деток. И умереть вместе с ними. Заливисто смеясь, дети подбежали к Вадиму и ласково прильнули к нему. Воронок присел рядом, внимая, как когда-то, дивной мелодии.