Невидимое

Глава 3

Глава 3. Праздник

Ночь практически вступила в свои права. Но июньская тьма неверна. На севере, у горизонта, она всегда освещена светлой полосой, отсветом не желающего спать солнца. В зените небо залило чернильно-черным цветом, на фоне которого ярко сверкали звезды.

Александр гостил у тестя почти сутки. Он сидел за праздничным столом уже который час, отмечая юбилей Василия Васильевича, и был сильно пьян, с избытком залив свои душевные страдания.

Стол ломился от угощения. Хозяин не жалел еды и потратился основательно. Так как было тепло, то столы установили прямо перед домом буквой «т». Родные и близкие сидели по левую руку от юбиляра, а друзья и бывшие сослуживцы – по правую. Отдельно, рядом с главным, стояли столы для соседей и прочих знакомых. Народу собралось человек двести, не меньше. Половину из них Александр знал лично, ведь в детские годы ему приходилось часто бывать в деревне, но были и незнакомые лица.

Застолье по своей широте напоминало свадьбу. Готовкой к празднику занимались еще с вечера предыдущего дня. В каждом из концов стола сидели гармонисты, которые наперебой играли и напевали разные песни. А еще негромко звучала музыка через колонки, вынесенные на улицу из дома.

Такого гуляния Александр не видел никогда в своей жизни. Он будто попал в какой-то балаган. Тут толи орут, толи поют, там поднимают рюмку, выкрикивая тост, кто-то уже лежит в салате, на площадке, где вчера были припаркованы машины, идет пляс. Старые друзья Василия Васильевича уже успели затеять пару потасовок, но дерущиеся тут же примирились и продолжали веселиться. Просто не верилось, что такое еще может быть в каких-то ста километрах от Москвы.

Саша сидел в головной части стола, напротив Полины и ее нового парня, которого звали Константин. Слева и справа расположились дальние родственники Мельникова.

Праздник шел своим чередом, а Саша не отрывал глаз от своей жены и не мог понять, как же так вышло, что он в какой-то момент променял ее на другую, лицо которой ему сейчас было и не вспомнить.

Пережив теплую встречу тестя и холодный прием Полины, Саша разместился в одной из многих небольших комнатушек, которые располагались в цокольной части дома, где, несмотря на поздний час, царила суета. Многочисленные женщины – сестры, тетки, племянницы и, конечно же, дочери – готовили еду к праздничному столу. Почти везде горел свет. Будучи освещенным, старый дом источал уют и миролюбие.

Полина ушла спать, закрывшись изнутри в своей комнате. Поэтому возможность поговорить с ней пропала. Да и не подходящий выдался момент. Ему все больше и больше хотелось позвонить Андрею, чтобы согласиться на его план примирения с Полиной, предложенный другом еще в автобусе. Сейчас Александра радовало только то, что Константин, сопровождавший ее, уехал по делам в город.

Александр устал с дороги и желал только одного – поспать, но не смог отказать тестю в просьбе попить с ним чайку в беседке. Небо вновь заволокло тучами, но дождя больше не было. Хотя где-то на западе время от времени сверкали отблески молний и громыхал далекий гром.

Беседка находилась за домом, на границе сада и огорода. Ее конструкция была проста и незатейлива – восемь основательных бревен были вкопаны в землю, толстые доски на деревянных лагах на полу и бруски вместо перил, от непогоды ее укрывала покрытая железом крыша. Посреди беседки стоял круглый дубовый стол, а вокруг, по сторонам света, стояли четыре лавки.

Когда Саша вышел в сад, уже стемнело. В беседке его дожидался не только тесть, но и дочка Алевтины, его тезка – Александра и шестилетний Кирилл, сын Ирины.

– Вам не пора спать, дети? – спросил Александр, заходя в беседку, которую освещал тусклый свет лампы. Теперь, все, что было вне освещенного круга, стало непроницаемой мглой.

– Не-е-ет, – отозвался, широко зевнув, Кирилл.

– Мертвые не спят по ночам, – меланхолично ответила тезка.

Тесть улыбнулся, обнажив свои не по возрасту белые зубы. Саше показалось, что они даже сверкают в полумраке. Свет горел таким образом, что в яркой части круга были все, кроме тестя.

– Сейчас пойду уложу их, но на сон грядущий нужно перекусить. Моя бабка всегда меня перед сном поила чаем с малиновым вареньем и приговаривала, что, мол, для согреву. А ты садись, садись, в ногах правды нет.

– Логично.

Александр уселся напротив тестя.

– Нравится? – спросила девочка, показывая свою куклу.

Алевтина была права. С виду вроде бы барби, но какая-то странная. Саша присмотрелся, насколько позволял свет. На теле куклы были нарисованы десятки шрамов. Цвет ее кожи был как лоскутное одеяло – черное, белое, желтое, красное и т.п.

– Наверное, это барби «Франкенштейн»?

Тезка сморщила нос.

– Я спрашивала не кто это, а нравится тебе она или нет?

– Думаю, нет, – переведя взгляд с девочки на тестя, ответил Саша.

– Жаль, дядя Саша, очень жаль.

– Знаешь, я все-таки предпочитаю живых и целых. Они мне как-то симпатичнее.

Девочка обижено надула губки и вздохнула.

– Понятно, значит, мы с вами дружить не будем.

– Это еще почему? – удивился Александр.

– Потому что я, когда вырасту, стану вот такой.

Девочка выставила руку вперед, показывая свою ужасную игрушку во всей ее «красе».

– Вот такая пошла молодежь, – посмеиваясь, сказал тесть. – Иди ко мне, моя девочка, давай дядю Сашу чаем нашим угостим.