Невидимое

Глава 9

Глава 9. Откровение

Саша зашел в освещенную тусклым светом настольной лампы спальню тестя. Он все также лежал на кровати. Лицо его пожелтело, глаза ввалились, руки плетьми лежали вдоль тела.

Александр еще не успел опомниться после спешного бегства из больницы, картины повешенного бывшего ухажера его супруги и лужи фикалиев у его ног – реакции организма на удушение, траурного лица Полины, которая начала винить в смерти любовника себя, но пока не говорила этого вслух, как Алевтина пришла к нему со слезными просьбами зайти к ее отцу.

– Пришел? – прошелестел его голос.

–Да, пришел. И хочу знать, что тут твориться.

Старик понимающе кивнул головой.

– Тут творится смерть.

Саша терпеливо ждал продолжения.

– Константин хотел меня убить. Пришел за свою услугу требовать у меня награды. А я объяснил ему, что он не прав, нашептал ему о бессмысленности его жизни. Он услышал меня, напился и прыгнул в петлю. Такое бывает.

Голос тестя звучал все увереннее и увереннее. Саше стало казаться, что он издевается над ним.

– Что еще тебя интересует?

– Со мной творится какая-то чертовщина. Я вижу то, чего нет, слышу что-то непонятное. Мне хочется, чтобы это прекратилось.

– Хорошо, – ответил старик, – тогда ты должен кое-что взять у меня и твои проблемы решатся.

– Что же вы мне хотите отдать?

Василий Васильевич печально поглядел на Александра:

– Я предлагаю тебе все и ничего. Ты сможешь видеть невидимое и слышать неслышимое и не сомневаться, что это реально, а не плод больного разума или дурман наркотика. Мой тебе дар – умение чувствовать. Но дар есть и проклятие. Проклятие соблазна.

Тесть тяжело вздохнул.

– Мир, окружающий тебя, не таков, каким ты его себе представляешь. У тебя есть пять чувств, которыми ты оцениваешь, насколько удовлетворены твои потребности: есть, спать, размножаться. При этом стараешься приложить минимум усилий, чтобы достичь желаемого. Ты в том не виноват, такова природа человека. Но, что если чувствами можно оценивать не только животные потребности, но и использовать их как инструмент познания глубинной сути вещей, изнанки мира?

Саша не любил пустых разговоров, но решил в этот раз дослушать до конца.

– Чувства каждого человека – это как разфокусированная подзорная труба. Ты смотришь в нее и ничего не видишь. Я же передам тебе возможность настроить четкость. Понимаешь?

Старик испытывающе глядел на Сашу, который по-прежнему ничего не понимал.

– Я колдун, Сашенька, и ты станешь им. Это твоя судьба.

– А если я все равно скажу нет?

Василий Васильевич ухмыльнулся и металлическим голосом ответил:

– Умрешь. Против судьбы не попрешь.

Потом, смягчившись, добавил:

– Да ты уже пробовал. Снимал же кольцо? Снимал, я знаю. Я уже давно могу видеть невидимое и слышать неслышимое.

Внезапно раздался стук в окно. Саша вздрогнул и, посмотрев, увидел, что в комнату пытается влететь какая-то птица, барабаня крыльями по стеклу.

– Сумасшедшая!

– Нет, Саша. Нет. Вот ты птицу видишь, понимаешь, что ведет она себя как-то не так, и находишь тому простое житейское объяснение. Она безумна. Но нутром чуешь, что плохо это. Знак это. И правильно. Понимая, что поведение птицы – не просто стечение обстоятельств или безумие, в тебе начинает говорить родовая память, начинает просыпаться умение чувствовать мир по-иному.

Птица перестала биться в окно и скрылась в ночной мгле.

– Так что же это за знак?

– Это знак того, что время пришло.

– Но откуда вы знаете, что это именно то, о чем вы говорите?

– Все просто. Я это чувствую.

– Бред!

– Вовсе нет. Смотри, ты подъезжаешь к светофору и видишь, что горит красный свет. Ты стоишь и ждешь. Но вот замигал желтый и ты точно знаешь, что тебе скоро можно будет ехать. Птица – это желтый сигнал светофора для меня.

Александр просто отказывался верить в это.

– Правила дорожного движения и предчувствия – это разные вещи. Закон и предчувствия – не одно и то же.

– Ошибаешься! Я говорю не просто о предчувствии, а о неизбежности, которая подчинена своим законам, что нельзя просто закрепить в каких–то правилах. Нельзя, потому что правила жизни неоднозначны в отличие от правил, что пишут люди. Правила жизни можно чувствовать, но нельзя знать. Для них нет хорошего и плохого, это у людей это хорошо, а то плохо. Правила жизни мерят мир иначе. Есть поступки и их последствия.

– В смысле? – теряя нить сказанного, спросил Александр.

– Что, в смысле? Смотри, плохо убивать по людским законам? Плохо. А убить врага на поле боя? А-а-а... Ты скажешь, что это не одно и то же. Да, не одно и то же, но только для тебя, человека. Для правил жизни все едино. Убийство для них не плохо и не хорошо, это просто действие, за которое следует расплата.

– Так же и с тем, что мы зовем добром. Вот растишь ты ребенка, кормишь его, поишь, пылинки сдуваешь. А потом вырастает детина, который, когда ты состаришься, упекает тебя в приют. Живи, мол, радуйся, что хоть крыша над головой есть. Так я же делал все для него, а как он отплатил мне за мою заботу!? Нет зла или добра для правил жизни, как это понимаем мы. Есть только поступки, которые совершают люди, и расплата за них. И все это происходит на жизненном пути человека, пути, предначертанном судьбой.

– Последствия за поступки неизбежны, и если ты знаешь за что, какие и когда приходят последствия, а вернее, чувствуешь это, то понимаешь, что и когда можно делать, а чего делать нельзя.