Невидимый. Любимый. Мой.

Часть 3. Глава 1

Среди ночи раздался тревожный телефонный звонок. Он прогремел, точно выстрел. Я вскочила с дивана, будто и не спала вовсе. Наверное, я все время ждала его.

Почувствовала, как Ник в тревоге сжал мои пальцы. Ответила слабым пожатием и, путаясь в ночной рубашке, подбежала к телефону. Звонил Антоний Евграфович, я знала это, и поэтому испытала огромное облегчение: значит, он жив.

– Алло, – прохрипела севшим от сна и напряжения голосом.

– Марина, детка, наверное, я разбудил тебя. Моя маленькая Линда умирает, – старик говорил через силу, голос его прерывался на каждом слове, я слышала, как тяжело дышит он в трубку. – Разбилась на машине… Всего семнадцать… Нелепо, глупо! Приезжай, ты нужна мне. Знаю, не в праве требовать, но Линда в коме. Я прошу тебя, Марина, приезжай. Если она умрёт, я уйду следом.

Я сглотнула тугой комок в горле и прохрипела:

– Я приеду, Антоний Евграфович. Сразу, как только смогу. Позже сообщу рейс.

– Да, да! Майкл встретит тебя! Умоляю!

– Я приеду, – повторила, не в силах бросить трубку. – Вы только не переживайте. Я обязательно приеду.

В ответ – глухие рыдания и короткие гудки. Стою и не могу прийти в себя.

– Ник…

Он рядом. Близко. Я слышу его дыхание. Могу прикоснуться рукой.

– Я всё понимаю. Ты должна ехать. Ты ведь предчувствовала это.

– Я боюсь, Ник. Это ведь только начало.

– Хочешь, я поеду с тобой?

Я медленно покачала головой.

– Нет, Ник. Я должна со всем справиться сама. Я не могу всю жизнь держаться за твою руку. Настало время действовать самостоятельно.

Он взял меня за руки. Поцеловал в раскрытые ладони. Стало хорошо. Его губы стирали тревогу. Его губы дарили надежду и поддержку.

– Ты сильная, Мария, и справишься. Спасёшь девочку – знаю это. А я мысленно буду рядом. Помни, чему учили тебя я и Анастасия, и всё получится.

Я прижалась к его груди щекой и облегчённо вздохнула:

– Как хорошо, когда в тебя верят. Я чувствую себя сильной. Правда-правда. Ожидание измотало меня, но сейчас я спокойна и уверена в себе.

– Всё будет хорошо, – прошептал он и поцеловал. В щёки, закрытые глаза, в губы. Легко, почти не прикасаясь.

К утру я сложила вещи – ничего лишнего, только самое необходимое. Выдержала бой с Юрием Владимировичем: шеф рассматривал моё заявление об отпуске за свой счёт подозрительно, разве что на зуб не пробовал.

– Не хмурьтесь, пожалуйста, – попросила я, – мне надо уехать. Антоний Евграфович – мой друг. Случись что с вами или вашими близкими, я бы тоже, не раздумывая, поспешила на помощь. Думаю, мир не остановится от моего отсутствия.

– Мир не рухнет, жизнь продолжится, только чувствую, что назад ты не вернёшься. Опять искать секретаря и переживать, куда на этот раз занесло драгоценную Марину, от которой без ума даже наша собака.

Он ворчал, хмурился, но отпустил. Через два часа я ехала домой, прислушиваясь к перестуку колёс скорого поезда. Кажется, я смотрела в окно, спала, тревожилась.

На вокзале меня встретили родители. Я вглядывалась в родные лица. Папа постарел, мама плакала. Я не видела их почти год. Часто звонила, но ни разу не приезжала. И не просила их приезжать в гости.

Я вернулась в город, где родилась и выросла. Ни трепета, ни ностальгии. Шумный, пыльный, деловитый – бежал магистралями, звенел грустными звонками трамваев, гудел метро и спешил по делам сотнями тысяч ног. Город встречал меня равнодушно. Я чувствовала себя здесь чужой.

То же самое произошло, когда я переступила порог родительского дома. Волной нахлынули знакомые запахи, обступили родные стены. Но всё это уже было не моё. Мой дом остался там, в нескольких часах езды отсюда. И я тосковала по нему.

Мы беседовали с родителями до ночи.

– Ты так изменилась, Мариночка, – вздыхала мама и подсовывала домашние пирожки. – Мы, конечно, понимали, что ты должна отойти от всего, что с тобой случилось, не напоминать, но хотели хоть как-то быть ближе. Мечтали приехать к тебе, но чувствовали, что ты не хочешь этого.

Она поймала мой виноватый взгляд и поспешила договорить:

– Нам главное, чтобы тебе было хорошо. Выглядишь отлично, у тебя есть друзья, что нам ещё надо? Знаешь, Олег приходил, спрашивал о тебе. Папа его чуть с лестницы не спустил. Ничего не сказали, боялись, вдруг он найдёт тебя.

Я качнула головой, отгоняя непрошенные воспоминания.

– Всё в прошлом. Наверное, его совесть мучает. Я полностью пришла в себя, и в моей жизни не существует человека по имени Олег.

Папа с нежностью и грустью погладил меня по голове, давая маме взглядом понять, чтобы она больше не затрагивала эту тему.

– Как бабуля Вера? – спросила невольно.