Невидимый. Любимый. Мой.

Часть 3. Глава 5

Дразнящий аромат кофе… Полузабытый запах взрывает сон, оседает горчинкой на языке – хочется облизнуться и почувствовать тёрпкость первого глотка. Кажется, я неосознанно тянусь руками к чашке, что грезится и манит, – и хватаю пальцами пустоту.

Продираю глаза и сталкиваюсь с насмешливым взглядом. Стив с видом знатока и тонкого ценителя искусства изучает мои голые ноги. Я поспешно натягиваю одеяло.

– Привет, соня. Можешь не спешить: всё, что надо, я уже увидел. Ножки у тебя классные.

Я поджимаю губы и хмурю брови, глядя на улыбающегося во весь рот Стива.

– Ты всегда врываешься по утрам в чужие спальни без предупреждения?

– Не всегда, – он ласково гладит меня по судорожно сжатой руке, что комкает одеяло. – Большой специалист по этим делам у нас Майлз. А я вроде бы как и не мужчина. Со мной можно и не считаться. Тем более, что я вырос с девчонкой. Эдакое бесполое существо среднего рода.

Я с подозрением смотрю на явный бугорок в джинсах юного нахала. Стив иронично приподнимает изящную бровь, уловив мой взгляд:

– Увы, созерцание девичьих ножек по утрам таки проняли моего дружка. Он несколько увеличился в размерах, но за его действия я не отвечаю: у него, к сожалению, своя голова.

Дерзко, на грани хамства. Я почувствовала, что краснею, но злиться по-настоящему не могла. Чистой воды бравада, чтобы спрятать уязвимость и то, кем он на самом деле хотел бы быть.

– Ты очаровательно краснеешь. Мне нравится. Ты случайно не непорочная дева?

Вырвать бы ему язык. Я мысленно настраиваюсь.

– Стив, я сейчас выгоню тебя вон, - говорю вкрадчиво и делаю строгое лицо.

Стив театрально вздыхает. Не очень-то его и напугаешь.

– Ну вот, я так и знал. Мне казалось, мы вчера подружились. Оказывается, принести кофе в постель подружке считается признаком дурного тона. Позиции резко меняются. Вчера ночью – сестра, сегодня утром – незнакомка. Ладно, не злись. Я отлучусь на полчаса. Надеюсь, тебе хватит времени привести себя в порядок.

Он поднимается и ковыляет к двери.

– Можешь забрать кофе, – говорю ему в спину. – Я пью только чай.

Стив оборачивается и обжигает весёлым взглядом:

– Прекрасно. Будет повод зайти к тебе ещё раз.

Он появляется ровно через полчаса – минута в минуту, высокоточное попадание в «яблочко». Картинно стучит в дверь три раза и распахивает дверь перед Стефани, что держит поднос.

– Готова позавтракать, малышка?

Он по-хозяйски, не дожидаясь ответа, входит следом за девушкой и располагается в кресле.

Мы некоторое время уплетаем тёплые булочки с мёдом, пьём очень вкусный чай со сливками.

У него тонкий профиль, длинные брови чайкиными крыльями – изломаны и спускаются к вискам. Белокожий, словно никогда не видел солнечного света, отчего волосы, брови и ресницы кажутся угольно-чёрными. Губы полные, чувственные. У мужчин не должно быть такого красивого рта. Улыбка у него замечательная, когда он забывается и не прячется в рекреации своих комплексов.

Он понимает, что я его рассматриваю – вижу ямочку в уголке рта и ловлю быстрый взгляд из-под ресниц, но ничего не могу с собой поделать. Смотрю во все глаза, без стеснения.

– Здесь всегда завтракают в одиночестве? – спрашиваю, чтобы прервать молчание.

– Как правило, – пожимает плечами Стив. – Если это только не званый завтрак. Все вместе собираемся к обеду и ужину. Да и то не обязательно.

Он неожиданно смеётся, запрокинув голову.

– Как же ты вчера за столом нокаутировала Сюзанну! Она перед поездкой как раз твердила о свиньях-русских.

Я поперхнулась. Стив кинул виноватый взгляд.

– Она часто забывает: мы все, кроме неё, – тоже русские. Пусть и с разбавленной кровью. Если честно, я часто нарушаю незыблемые правила, чтобы позлить Сюзанну. Ничего не могу с собой поделать.

Меня коробила привычка называть родителей по имени. Тем более, что Стив делал это намеренно.

– Ты всё ещё мальчишка, если до сих пор забавляешься мелкими пакостями.

Стив передёрнул плечами:

– Это рефлекс. Дурная привычка. Я бы хотел относиться к Сюзанне терпимее, но не получается. Она так и не смирилась, что я калека. Во мне воплотилось вырождение нации.

– Ничего не понимаю. Ты же её сын.

Хотелось возражать, приводить какие-то аргументы. Какое-то кривое зеркало.

– Ну и что? – скривил губы Стив. – Она ненавидит всё несовершенное. У неё собственные строгие стандарты в жизни. Я в них никогда не вписывался. Однажды я ей на зло сказал, что гей. Она не удивилась. Что ещё можно ожидать от такого отброса, как я? С тех пор её отношение ко мне – подчёркнуто брезгливое.