Невидимый. Любимый. Мой.

Часть 3. Глава 13

Пять дней. Звенящих, как провода под высоким напряжением. Пять дней тревожного ожидания. Я больше не ездила в клинику, а полностью посвятила свободное время Стиву и общению. Мне приходилось наблюдать беспокойного пациента, волноваться, без конца проверяя уровень гормонов.

Майкл бился над игрой, но мы уже не сомневались, что Джоан сказала правду. Просто тянули время, чтобы убедиться наверняка.

Антоний Евграфович постоянно о чём-то думал, но я приписывала его состояние тоске, и каждый день уверяла старика, что скоро мы поедем домой. Майлз всё ещё находился в отъезде, звонил каждый день и рассказывал, что скучает по нашей шумной компании.

Наконец больная нога Стива уровнялась со здоровой, я с облегчением выдохнула и привела его гормональную систему в норму. В общем целом, обошлось без заметных последствий. Стив немного прибавил в весе, заметно подрос и навсегда избавился от хромоты.

Он стал взрослее и серьёзнее, словно с недугом скинул с себя маскарадный костюм и стёр грим клоуна с лица. Он выполнил обещание и выкинул трость в мусорный контейнер.

– Кто-то на твоей палке состояние сколотит! Она ведь стоит бешеных денег! – весело проорала Линда. Девчонка лучилась счастьем и искренне радовалась за брата. – Ой, Стив, тебе срочно надо научиться танцевать. Когда я приволоку тебя в колледж, подруги умрут от зависти! Ещё бы! Самый красивый мужчина в городе – мой брат!

Антоний Евграфович не прятал слёз, когда наблюдал за лёгкой походкой младшего внука.

– Марина, всё, к чему прикасаются твои руки, оборачивается чудом. Сегодня же устроим праздник и пригласим Сюзанну с Дмитрием. Жаль, что Майлз в отъезде, но ведь он обо всём знает?

Мы согласно кивнули и растерянно переглянулись. Не могли сказать старику, что не жаждем видеть родителей Стива, но возразить не сумели.

Вечер походил на менуэт: плавный, с расшаркиваниями и реверансами. Сюзанна и Дмитрий прибыли сами, без Джоанны. Это расстроило меня: я надеялась, что они всё же появятся вместе, Почему-то казалось, что её отсутствие как-то связано с нашим ночным разговором, но кроме подозрений думать так не было никаких причин.

Сюзанна напряжённо наблюдала за Стивом. Ей, по-видимому, не верилось, что сын избавился от недуга. Дмитрий веселился, шутил, пил много вина. На мой взгляд, он был неестественно взбудоражен. Но я относилась к нему настороженно и с предубеждением.

Несколько раз я ловила на себе сосредоточенный взгляд Антония Евграфовича. Меж бровями у него залегла глубокая вертикальная складка. Но старик все эти дни был задумчив, поэтому я не придала его настроению большого значения.

Гости уехали поздно вечером, и я заметила, что перевожу дух и расслабляюсь. А после этого появился Майкл – бледный и взволнованный. Нам стоило только увидеть его изменившееся лицо, чтобы понять: он нашёл дневник.

– Джоан сказала правду, – почти не разжимая губ изрёк Стив. Я не могла смотреть на его белое лицо и слишком тёмные глаза.

Майкл молча кивнул. Мы надолго замолчали. Я не выдержала угнетающей тишины первой.

– И что теперь будем делать? Все эти дни я жила надеждой, что сказанное Джоанной – неправда. Теперь мы знаем, что Дейми виноват.

– Надо высказать всё этому сукину сыну в лицо и посмотреть в глаза, – пробормотал Стив.

Он сам понимал, как беспомощно звучат его слова. Мы ждали, но так и не придумали, какой шаг нужно сделать следующим.

– Что изменится? Мы не знаем, как его остановить. Компьютерный дневник – это подозрение, но не доказательство, – я зябко поёжилась. – Майкл?

– Я б его грохнул. Но в таком случае, чем я лучше? – Майкл стоял мрачнее самого тёмного ужаса. – Давайте доживём до утра, а там видно будет. Всё равно сейчас ничего не решим.

Майкл ушёл, а мы со Стивом сидели рядом. Каждый думал о своём, но об одном и том же.

– Чёрт, – выругался Стив. – Ну не укладывается у меня это в голове!

– Мы так сойдём с ума, – пробормотала я, закрывая лицо руками.

Стив успокаивающе обнял меня за плечи.

– Решение придёт само по себе. Не надо торопить события.

Не знаю, почему он так сказал. Отрешённо и тихо. Совсем по-другому, чем за несколько минут до этого. Будто кто-то выключил страдающего и растерянного Стива и включил другого – того, кто сумел что-то увидеть или предугадать.

Его рука на плече. И мне горячо до ожога. Прошивает, как лоскут под лапкой швейной машинки – насквозь. Пробивает испариной, как будто подскочила температура от внезапного вируса. И я не удивляюсь, когда в комнату врывается Майкл. По его лицу видно: что-то случилось.

– Я сделал скрины дневника. Решил распечатать. Пропала часть текста. Сразу внимания не обратил. А сейчас начал раскладывать листы и обнаружил, что нет половины этого мерзкого опуса. И дедушка исчез. Думаю, это его рук дела. Уж очень он подозрительно изучал нас последние дни.

Я закрутилась на месте, как волчок, заметалась, словно птица со сломанным крылом. Как будто в хаотичных движениях можно обрести точку опоры. Я растерялась – до слёз, и впервые потеряла голову от полной беспомощности.