Невидимый свет

Он в моём сердце.

Я резко распахнула глаза, чувствуя пристальный взгляд на своей спине. Рефлекторно повернув голову так, что боль запульсировала в шее, я подпрыгнула на кровати, прижимая одеяло к груди. На меня с нескрываемым удивлением в глазах уставилась женщина средних лет. Её местами седые волосы были собраны в гладкую причёску высоко на макушке. А массивная оправа очков то и дело норовила соскользнуть по маленькому носу вниз. Я набрала в лёгкие побольше воздуха, готовясь к словесному нападению, но незнакомка выставила руки вперёд, стараясь успокоить, и быстро заговорила. 
— Прошу прощения, мисс. Я не хотела вас разбудить. Я всего лишь принесла ваши вещи. — Лицо женщины приняло добродушное выражение, и она указала рукой на жёлтую софу у окна, где лежала моя чистая одежда. — Я домработница вашего брата, — тепло улыбнулась она и представилась: — Меня зовут Лилия. 
— Моего брата? — сонно переспросила я. 
Лилия с сомнением взглянула на меня и медленно, как ребёнку, повторила: 
— Да, мистера Гектора Ветрова. 
Услышав фамилию, я прыснула смехом, прикрыв ладошкой рот. Интересно, это он сам себе такую фамилию выбрал? Свободолюбивый, словно ветер? Почему-то мне стало так весело. Выходило так, что Гектор представил меня своей горничной как сестру. Уверена, это к лучшему, тем более после вчерашних его интриг, проверок и неоднозначных жестов. Незаметно потянувшись, я поднялась с кровати, завязывая халат, который одолжил мне парень. Я прямо в нём и легла спать, потому как обнажённой бы не уснула в чужом доме, да ещё и одна. 
— Это мистер Гектор сказал называть его «мистер»? — Почему-то этот факт меня немало забавлял. 
— Да, мисс. 
«Вот позёр», — по-доброму смеясь про себя, я закатила глаза. 
— Лилия, меня можете называть просто Николь, без всяких приставок, — заметила я, помогая женщине заправить кровать. Лилия вежливо улыбнулась и кивнула в знак согласия.  
После того как я помогла горничной прибрать спальню, к слову, не без её сопротивления, я нашла ванную комнату и включила душ. Отражение в зеркале меня совсем опечалило: лицо опухло, как подушка, глаза сузились и стали в два раза меньше, напоминая щёлочки, а волосы на голове превратились в растрёпанные пакли. Да и два зелёно-синих синяка под глазами не добавляли мне красоты и свежести, откровенно говоря.  
«Ох и наревелась я вчера», — устало вздохнув, я приложила ледяные мокрые ладони к лицу, замерев на полминуты. Несколько раз умывшись холодной водой, я зашла под душ. 
Как странно, сегодня ночью мне совсем ничего не снилось. Почему тот кошмар не приходил ко мне снова? В мозгу всплыло изображение с чёрной, беспросветной пропастью, от которой веяло чем-то устрашающим. А я только лишь бессильно падала в неё, не в силах хотя бы заскулить. Меня передёрнуло от мысли, что этот сон имел параллель с реальной жизнью. 
«Может быть, Тимофей уже выпустил меня из рук и теперь я лечу в неизвестность одна?» 
После «прогулки» под ливнем я, похоже, застудила шею, было больно её поворачивать. К тому же и правое плечо от любого маломальского движения отвечало резким прострелом, но никаких сожалений о пощёчине у меня не имелось. Однако вся эта боль вкупе была незначительной на фоне того, как паршиво мне было в душе. Чувство несправедливости и негодования остыли, и вся ситуация с Тимофеем яснее ясного казалась ерундовой, не стоящей выеденного яйца. Я обняла себя за плечи, стоя под горячей водой, и закрыла глаза, вызывая образ парня. Удивлённое лицо, когда я впервые сама его поцеловала, сменилось волнением и ужасом в глазах в тот день, когда я решила идти на ринг и драться с Сашей. Картинки из воспоминаний медленно ползли друг за другом, словно я смотрела старые слайды в фильмоскопе, когда в ушах зазвенели болезненной занозой слова «так бывает». Слишком спокойные, холодные, равнодушные. Но это уже не важно. Всё не важно! Мне не хватало моего вредного Тима на каком-то физическом уровне — будто руку вырвали с корнем, если такое вообще возможно.  
Тяжело вздохнув, я смыла шампунь и покинула ванную, заполненную тёплым паром. Я решила снова накинуть халат, в единственном платье по дому шастать не хотелось. Пройдя босиком по прохладному полу и ступенькам, я спустилась на кухню, где вовсю кипела работа горничной. 
— Мисс... то есть Николь, что желаете на завтрак? — тут же засуетилась Лилия. 
Молча выудив из холодильника тарелку с оставшимися со вчера королевскими креветками в кляре, я закинула их в микроволновку. В животе недовольно забурчало. Мне удалось вспомнить, что последний раз я ела вчера утром, с Тимофеем... Бодро развернувшись к женщине, нацепив на лицо позитивную маску, я прихватила из шкафчика две кружки с симпатичными рисунками. 
— Еда уже греется. Лилия, составите мне компанию за чашечкой кофе? — просящей милой интонацией протянула я, разливая свежий кофе по кружкам. 
Женщина заволновалась, поправляя фартук и причёску, и, разрумянившись, затараторила: 
— Ох, Николь, я боюсь, мистер Гектор не одобрит. 
— Не одобрит что? — послышался низкий мужской голос. 
Бодрой походкой в дом зашёл парень, ослепительно улыбаясь. На нём красовался шикарный дорогой костюм серо-голубого оттенка. А на правой руке поблёскивали, помпезно отражая свет, брендовые часы. Я бы соврала, если бы сказала, что не заметила, что Гектор настоящий красавчик и умеет производить эффект. Боюсь даже представить, какое количество женских сердец, а может, и мужских, из-за него было разбито и сколько слёз выплакано. 
Он подошёл к большой вазе с фруктами и сорвал несколько виноградин. С озорством подкинув вверх, как цирковой артист, каждую играючи поймал ртом. Я показательно поставила полные кружки на стол и собиралась ответить на вопрос парня, но он ловко подхватил одну из них и смело хлебнул кофе, приготовленный для Лилии. Женщина, извиняясь, улыбнулась мне и поднялась на второй этаж. 
— Так что я не одобрю? — повторил Гектор, делая второй глоток. 
— Уже не важно, мистер Гектор, — подколола я, язвительно усмехнувшись. 
— Ты аккуратнее с фразами. Я люблю, когда меня так называют молоденькие и симпатичные девушки. Но только в спальне, — съехидничал парень и лукаво подмигнул, на что я закатила глаза. 
Гектор уселся на барный стул, а я достала подогретую еду из микроволновой печи и поставила тарелку в центр стола. Примостившись напротив парня, я взяла за хвостик креветку и отправила её в рот. 
Гектор с пренебрежительной миной следил за моими действиями и скосил глаза на блюдо, а я не сдержала вертевшийся на языке вопрос: 
— В чём дело? 
— Еда вчерашняя, — неприязненно нахмурил лоб парень. 
Я цокнула. 
— Ой, мистер Гектор, вы прямо королевских кровей, — фыркнула я, с аппетитом уплетая креветки. — Я тебя удивлю, но для большей половины человечества есть вчерашнюю и даже позавчерашнюю еду — это норма, — оповестила я, и, демонстрируя, как мне вкусно, облизала пальцы. 
Парень с интересом наблюдал за мной, слегка меланхолично усмехнувшись, но, что-то вспомнив, вдруг чуть откинулся назад, опасливо поглядывая на меня.  
— Я вообще зачем приехал, — осторожно начал он, — мне ночью Тимофей звонил. 
Я плавно перевела глаза на собеседника и, по-моему, забыла ненадолго, как делать вдох.  
Голос охрип, когда я неуверенно спросила: 
— И? 
— Я ему всё рассказал. Мы так с тобой договорились, — Гектор выразительно метнул на меня взгляд, и я утвердительно кивнула. — Он поговорить хочет, но если ты не против.  
Что-то внутри меня сдулось, как воздушный шарик, возможно, обида, а может, даже в паре с эгоизмом, о котором не совсем тактично вчера напомнил друг Тима. Ладошки вспотели от волнения, ведь я так хотела увидеть Тимофея, хотела помириться и извиниться тоже. У меня даже щёки запылали от предвкушения встречи, стоило мне только это мысленно представить. Казалось, прошло не меньше недели в разлуке. Ужасно невыносимо тянулось время без него. 
— Когда? — наконец, вынырнув из размышлений, выдавила я. 
— Вечером. Я ему позвоню и скажу, что ты дала добро. А сам уеду из дома. Сможете обо всём поговорить и разобраться, — довольный своим планом, Гектор улыбнулся. — О, кстати, — добавил он, щёлкнув пальцами в воздухе, и вышел на улицу, не закончив фразу. Через минуту появившись вновь, Гектор подошёл с симпатичным бумажным пакетом в руках. Парень передал его мне и будничным тоном пояснил, пожав плечами: — Подруга сказала, что это всё классно, модно, трендово, улёт и всякие такие непонятные словечки. 
Не сразу догадываясь, что всё это значит, я нахмурила брови, слушая Гектора, и осторожно заглянула внутрь. Первое, что попало под руку, я потянула наверх. К моему удивлению, я выудила оттуда тонкий изумрудного цвета свитер свободного кроя, затем чёрную юбку-колокольчик под кожу с высокой посадкой и замшевые сапоги-ботфорты на небольшом каблуке. Так же лежали в отдельном тканевом мешочке плотные капроновые чулки и нижнее бельё. Ещё один пакет: белая шёлковая пижама. Все вещи были очень хорошего качества, идеально сшиты и стоили не дёшево, судя по названиям брендов на этикетках. 
Я растерянно подняла глаза на парня: 
— Гектор... зачем ты так потратился на меня? Не стоило. 
Мой собеседник ухмыльнулся, склонив голову набок. 
— Это не я. Тимофей сбросил денег на карту и попросил купить тебе. Я же рассказал ему, что ты вчера промокла до нитки. 
На моём лице невольно расцвела довольная мечтательная улыбка, и я бережно прижала вещи к груди, и лишь сейчас заметила ещё одну коробку в самом низу. Потянув её вверх, мне открылась надпись: «Чай. Пряный мандарин». Это тот самый, что мне понравился в доме Спирит! 
«Ох, Тима». — Как я же я соскучилась по своему любимому ангелу. 
В глазах и носу защипало, когда я взглянула на Гектора и искренне поблагодарила, еле подавив не совсем уместный порыв обнять его. 
— Спасибо тебе, мистер Гектор, — радушно заулыбалась я. 
Парень явно засмущался, хотя ему это совсем несвойственно, и, махнув рукой, направился на выход из дома, стуча каблуками фирменных туфель по блестящему полу. У меня не получилось сдержать улыбки от такого милого и застенчивого вида Гектора. 
— Миритесь давайте. Два эгоиста, — по-доброму дал указания он и скрылся из виду. 
* * * 
Как я поняла, парень приехал с работы специально, чтобы сообщить мне новость, и посему быстро уехал обратно. Есть мне совсем перехотелось, и, помыв посуду, я всё убрала по местам, ведь Лилия — горничная Гектора, но не моя. Да и не привыкла я к прислуге. С детства мама учила делать всё своими руками и не ждать помощи, тем более что касается домашних хлопот. Моя семья старых нравов, женщина должна быть хорошей хозяйкой. На мой скромный взгляд, я была не самая выдающаяся кухарка, но вполне удовлетворительный середнячок. А вот убираться я любила, и меня это в некотором роде даже расслабляло.  
Новый свитер нужно было погладить, так же как и платье в цветок после стирки, и я попросила Лилию показать, где можно взять утюг. После пары минут пререканий с горничной я всё же получила то, что хотела. В этом доме до моего внезапного вторжения всегда все поручения выполняла Лилия. Поэтому она пыталась всё сделать за меня, но такой номер не вышел. Только не со мной. Быстро приступив к делу, я включила телевизор и попала на политическое ток-шоу, из-за болтовни в котором разболелась голова. Пощёлкав пультом каналы, я остановилась на музыкальном. Солнце после дождя пробивалось в окно, оживляя лучами землю, возвращая Кисмет к жизни. Настроение улучшалось на глазах. Я невыносимо желала увидеть Тимофея. Хотелось всё забыть, помириться, просто взглянуть в его глубокие и самые необыкновенные глаза. Гектор был прав — я проявила эгоизм, когда должна была быть терпимее. Но я обязательно собиралась всё исправить! Потому что я бесконечно сильно любила его! 
Подтанцовывая в такт музыке, я скользила гладкой поверхностью утюга как по маслу, пуская паровое облако в воздух. В то время как из динамиков доносились строки когда-то любимой старой песни. 
Часы летели быстро и незаметно, пока я готовилась к встрече. Лилия несколько раз обходительно предложила мне поесть, но на нервной почве аппетит пропал. Но вот от обновок, как и любая девочка, я была в восторге! Всё подошло по фигуре и фасону как нельзя лучше. Новое нижнее кружевное бельё чёрного цвета очень сексуально подчёркивало соблазнительные изгибы тела. А свитер и юбка смотрелись современно и свежо. У подруги Гектора определённо был хороший вкус. Волосы распались небрежной волной, словно я провела день на пляже, обдуваемая бодрящим солёным воздухом. Макияж минимальный, так как я прекрасно знала свою эмоциональность. Легко могла заплакать от нахлынувших чувств, но имела наглость надеяться, что в этот раз — от приятных. 
Гектор заезжал вместе с Тэшем, переоделся, и они вместе уехали «по делам». К слову, Тэш был не удивлён моему появлению здесь. Возможно, уже все ребята в курсе, что мы рассорились и я временно живу у Гектора. Горничная тоже покинула рабочее место, и я осталась в огромном доме совершенно одна.  
На улице потемнело и я, выглянув в окно, следила за лениво проезжающими около забора машинами, высматривая одну лишь чёрную иномарку. В последний раз я себя так чувствовала перед поступлением в университет. Когда тело ловило нервный мандраж, а во рту пересыхало так, что вода оказывалась бессильна. Почти каждую минуту я одёргивала себя от плохих мыслей, которые лезли в голову, как надоедливые мухи. «Вдруг передумал?» — жужжало в беспокойной черепной коробке, когда наконец-то автоматические ворота распахнулись и на территорию двора въехал знакомый «мерседес», ослепляя ярким светом фар. Я засуетилась, заметавшись по комнате, стараясь унять взволнованный пульс. Мне стало страшно. Чем может закончиться этот разговор? Вдруг что-то пойдёт не так? Хотя я видела только один возможный исход встречи — примирение. Как же иначе, правда? Я села на кровать, несколько раз глубоко вдохнув и медленно выдохнув, как учат в видео о медитациях. Неожиданно, но это сработало. 
Через минуту до меня начали доноситься тихие шаги по лестнице, но я решила не вставать с кровати, потому что в ногах появилась противная слабость, словно кто-то в них напихал ваты, отключая чувствительность. Когда я увижу Тимофея, я смогу понять его настрой. Я железно собиралась рассказать ему о Дене. Я не хотела больше ничего скрывать.  
Дверь бесшумно раскрылась, и в проходе появился хорошо известный силуэт парня. По обыкновению выглядел он безупречно, хоть и слегка уставшим. Чёрная рубашка, синие джинсы — он идеален, как величественная статуя из музея современного искусства. Увидев меня, брюнет слегка улыбнулся.  
— Привет, — прошелестел он, немного замявшись в проходе. 
— Привет, — хрипло ответила я, чувствуя, как сердце колотит по ребрам. 
Судя по всему, Тим нервничал не меньше моего. Не придумав ничего лучше, он нарочито заинтересованно оглядел комнату.  
— Уютно тут, — констатировал Тимофей, и я медленно кивнула, потупив глаза в пол. 
«Ладно, я начну первая», — собралась я с мыслями, глубоко вдохнув. 
Но парень, кинув беглый взгляд в окно, наконец решился заговорить.  
— Николь, — вдруг начал он и, подойдя ближе, сел передо мной на корточки, а затем добавил: — Я идиот. — На его лбу прорезался залом, а брови хмурились всё больше. — Придурок! Я не знаю, зачем наговорил тебе... — его мысль оборвалась, оставшись незаконченной, но каждый из нас понял, что он подразумевал. — Я так не думаю и никогда не думал, клянусь. — Парень аккуратно коснулся моей тонкой кисти своей холодной ладонью и с досадой заглянул мне в глаза. 
В горле пересохло, и ожидаемо глаза стали наполняться предательскими слезами. Стараясь сдерживаться, пересилив себя, я делала медленные вдохи и наблюдала за серыми радужками, пытаясь найти ответ на свой вопрос. Я успокаивала себя, но всё же страх того, что сожаления ангела могли быть реальны, заставлял меня сохранять напряжение.  
Тим бережно приложил мою ладонь к своим горячим губам, не сводя с меня глаз: 
— Прости меня. Прости, что разочаровал… — Почувствовав тёплое дыхание, моё тело дрогнуло, и только сейчас я заметила, что его взгляд вдруг стал влажным, и брюнет заговорил шёпотом: — Я люблю тебя больше жизни, Николь. Мне не нужна эта жизнь без тебя... 
Он был таким искренним и уязвимым, я это знала, ощущала всеми фибрами души. Казалось, меня окатили ледяной водой от осознания того, что он винит одного себя. Это неправильно! Я тоже хороша! Медленно потянув его за руку, я вынудила Тима сесть рядом со мной на постель. Тогда я нежно прикоснулась пальцами к мужественной щеке и провела по ней, всматриваясь в красивое лицо, по которому страшно скучала. Тимофей прикрыл глаза на несколько мгновений, будто наслаждаясь близостью, и вновь взглянул на меня. От дымчатых глаз веяло невыносимой тоской, грустью и раскаянием. Словно я смотрелась в них, как в зеркало, чувствуя сердцем то же самое. Судя по всему, эта ситуация его вымотала не меньше моего.  
Мы точно два дурака...  
Моя рука не торопясь скользнула по крепкой груди вниз, остановившись в районе солнечного сплетения. Я ответила на его извинения честно, то, что думала, хоть и давалось мне это не без труда из-за сдавленного спазмом горла. 
— Ты не один идиот. Их в этой комнате двое. 
Мы одновременно слегка улыбнулись, испытав сладостное облегчение. Тимофей взял в свои большие ладони моё лицо, заглядывая куда-то глубже, чем в глаза. 
— Прости меня, — повторил он чуть слышно. 
Мои пальцы сами по себе ухватились за его руки, а он не думал выпускать меня из нежной хватки. 
— И ты меня прости. За то, что ушла, прости... — солёная вода ещё пекла мне глаза. 
Немым ласковым взглядом Тимофей спросил разрешения придвинуться ко мне ближе, и я не отстранилась. Он приблизился так аккуратно, словно боясь, что я передумаю. Его мягкие губы робко дотронулись до моих губ, как будто бы пробуя их на вкус. Господи, как я по ним скучала! Все мысли куда-то уплыли, здесь остались только он и я. Тонкие пальцы прошлись вдоль сильной шеи брюнета и переплелись с его короткими тёмными волосами. Нежный поцелуй стал превращаться в страстный, неистовый, испепеляющий всё на своём пути. Самозабвенное упоение, обуявшее нас двоих, охмеляло голову. Я не успела опомниться, как одежда слетела вниз, оказавшись разбросанной по ковру спальни. Сильные руки Тима словно исследовали моё тело. Вероятно, он проверял, не изменилась ли я за время разлуки. Я прижималась ближе, выгибаясь и цепляясь руками за стальные плечи. Это не было похоже на томящее желание. Моё тело превратилось во всепоглощающий пожар, пульсируя и изнемогая из-за растущей потребности его ласк. На секунду парень замер, вдыхая аромат длинных волос, и, неохотно оторвавшись, нависнув надо мной, обвёл женское пылающее тело и раскрасневшееся лицо невесёлым взглядом. 
— Николь, не могу ничего с собой поделать, но я чувствую эту боль, которую тебе причинил. Это ощущается ещё с первого этажа... Я не устану просить прощения за это... 
— Ш-ш-ш, — оборвав Тимофея, я приложила палец к его покусанным губам и, тяжело дыша, прошептала: — Это больше не важно. Ты рядом. Ты здесь. Мне больше не больно, — я приподнялась на локтях, смотря уверенно в его глаза, и добавила: — Поцелуй меня. 
Тимофей не стал спорить, а лишь запустил руку в волнистые волосы и притянул к себе, впиваясь в мои губы по-настоящему безрассудно, необузданно, неутолимо. Одно мгновение, и мы воссоединились, став одним целым. Мои руки взъерошили его стрижку, и мы не могли утолить мучившую нас жажду, насытиться друг другом. Женские ноги обвили идеальное мужское тело, скрестив стопы на пояснице парня. Тимофей сжимал мои бёдра все сильнее, ускоряя темп. Он скучал по мне, по нашему сумасшествию в спальне — я чувствовала это. Сладкие стоны заполнили всё пространство, но я не хотела, чтобы это заканчивалось. Тим прижал тонкие руки к изголовью кровати, ловя губами мои исступленные крики. Я двигалась навстречу, покрывая шею парня влажными манящими поцелуями, доводя до головокружительного экстаза нас обоих. Мне даже показалось, что какое-то время я была без сознания. 
Лежа в обнимку, полностью обнажённые телами и душами, мы шумно втягивали воздух. В комнате витал запах любви. Прохладные пальцы Тимофея задумчиво бродили по моему животу и груди, чуть дотрагиваясь до бархатной кожи. Всё тело покрылось приятными мурашками, и я ближе прижалась к парню, по-хозяйски обняв одной рукой и ногой привлекательное мужское тело. Разводы касаний теперь ощущались на спине, а я лишь одним пальцем нежно обводила черты лица брюнета. По его гладкому чуть влажному лбу, прямому носу, припухшим губам, волевому подбородку. Я думала лишь о том, что больше не могу его потерять, ни при каких условиях.  
— Никогда больше не делай так, — вдруг сипло попросила я. 
— Как? Тебе что-то не понравилось? — непонимающе взглянул Тим. 
— Никогда больше не отталкивай меня. 
Тим ласково поцеловал меня в макушку и плавным движением ещё больше прижал к себе. Сверкнув глазами, он неподдельно честно и очень серьёзно ответил: 
— Никогда. 
Я знала — это была правда.