Невидимый свет

Больница.

Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как Тима забрали в операционную. Часа три, может. В приёмном покое очень удивились, увидев меня и ребят в ссадинах и синяках, но писать заявление в полицию все как один отказались. Желание медиков обработать раны я проигнорировала, но на посту всё равно чуть ли не насильно мне всучили сухой лёд, чтобы приложить к ушибленной голове. Я послушалась, что ещё оставалось делать?! Тэша вскоре забрал к себе в кабинет ортопед, ему должны были вправить плечо. Гектор дежурил рядом, не отхода ни на шаг. Вот как получилось: серьёзная ситуация — травма, пробудила в парне тёплые чувства к своему подопечному. Он, точно старший брат, не на шутку беспокоился, нервно кусая губы и стоя под дверью врача. Подругу и её мужчину я спровадила, чтобы им наложили швы и повязки. Один Феликс был целым и практически невредимым после сегодняшней схватки — он остался дома. Ему сейчас вообще не позавидуешь, ведь у мужчины намечался серьёзный разговор с супругой. Совершенно отсутствовало понимание, чем он закончится. Аида не просто злюка, она предатель. Исподтишка пыталась избавиться от меня, и вот что из этого вышло... 
Медбрат постарался меня приободрить и как бы по секрету оповестил о том, что сегодня дежурил лучший врач их отделения и именно он занялся моим ангелом.  
Двери в операционный блок периодически открывались и закрывались, и я уже не подскакивала от каждого звука, лишь одна и та же картинка стояла перед глазами: как Тима положили на каталку и стремительно повезли по больничному коридору, а я осталась стоять, провожая его глазами, пока не захлопнулись двери. Люди в белых халатах и зелёной спецодежде ничего мне не говорили и не давали прогнозов, поэтому оставалось только ждать и надеяться на лучшее. Я старалась мыслить конструктивно: Тимофей обязательно должен выжить, ведь не зря же он перевоплотился в Истинного. Так ведь?! 
Из дверей лифта неторопливо кто-то вышел. Шаги приблизились ко мне, и кто-то сел тихонько рядом. Я устало подняла голову. 
— Держи, — Саша протянула стакан с кофе из автомата. — Тебе надо хоть что-то закинуть в желудок.  
Я даже не могла прикинуть, который сейчас час: совершенно обессилила. Убрав лёд ото лба, я нехотя, но всё же взяла напиток, с трудом подавив желание зевнуть. Мельком приметив бинт на левой руке девушки, я уставилась в пол. Она аккуратно дотронулась до моего плеча и чуть слышно заговорила: 
— Всё будет хорошо. Это же Тимон. Он сильный. 
Взглянув на подругу, я криво ухмыльнулась в знак вынужденного согласия, крутя в руках стакан с кофе. Поднеся крепкий напиток к носу, я вдохнула обжигающий аромат и наконец хлебнула, возвращаясь головой в ушедший вечер. 
— Не понимаю, — проронила я, — как вы вообще нашли меня в лесу? — взглянула я на подругу.  
Саша выразительно посмотрела на меня. 
— Элли, — отозвалась девушка, и я непонимающе нахмурила брови, — она указала путь. Как? — Саша развела руками, — понятия не имею. В лесу появилась эта странная псина, и вывела нас к тебе. 
— Собака, — задумчиво протянула я эхом, вспоминая подаренный Элли рисунок и наш разговор в лесу о её встрече с ушастым Вилли. Я нервно усмехнулась, прикрыв глаза.  
Саша цокнула языком и вдруг так самоуничижительно покачала головой: 
— Я ведь звонила Гектору, хотела предупредить, но связь, как обычно, не ловила. А потом он трубку не брал.  
Непонимание, как кость, застряло в горле. 
— Предупредить?! Ты что-то знала? — вытаращилась я, напряжённо сведя брови к переносице.  
Девушка замялась, виновато поглядывая на меня. 
— Мы не хотели этого говорить, — сконфуженно отвела глаза она, а я мрачно нахмурилась из-за неясности. — Когда мы узнали, что у вас проблемы, я и Гектор договорились и вместе подключили всех знакомых Падших в городе, а они, в свою очередь, своих знакомых и так по цепочке. Мы всем дали наводку на Аззана, и ни один не посмел бы сдать ваше местонахождение. Как раз наоборот, мы просили, чтобы они специально дезинформировали его и Елену. И периодически за тысячу километров отсюда всплывала информация, что вас видели, — Саша свела брови к носу, и её лицо исказилось, будто извнутри что-то грызло. — Когда они объявились в Кисмет, мой знакомый тут же сообщил мне. Но я, — запнулась девушка, — я не смогла связаться с Гектором. И с Тимом тоже. 
«Ох, Саша», — вздохнула я. 
Оказалось, Тимофей и я даже не подозревали, как ребята старались нас защитить и оградить. Я была поражена до глубины души! Сильнейшее чувство благодарности запекло в груди, непрестанно согревая разворошённую душу. Резко выдохнув, я протянула руки и обняла разнервничавшуюся подругу, которая почему-то корила себя за то, что не справилась. Лишний раз я поняла — только хорошего человека могли терзать муки совести, хотя она вообще ни в чём не виновата.  
— Ты сделала всё, что могла, и даже больше, — вымолвила я, глядя в уязвимые карие глаза. 
Мне никогда и в голову не приходило, что эта сильная и уверенная в себе девушка умеет плакать, это ведь я в нашей компании рёва. Но сейчас Саша еле сдерживала нахлынувшую воду в глазах. Конечно, я догадывалась — её страх был основан на последствиях недозвона, ведь Тимофей оказался на операционном столе. Девушка покачала головой, словно собираясь по частям, и её потускневшее лицо немного прояснилось. Чувствуя неловкость за свою слабость, как любая стойкая характером личность, она перевела фокус внимания от себя.  
— Хорошо, что Элли быстро сориентировалась. Правда, я не поняла, — Саша насупилась, — что она имела в виду.  
С опаской прищурившись, я всмотрелась в Сашино лицо. 
— Что именно? 
Девушка рассеянно пожала плечами.  
— Я, Клим и Тэш практически одновременно приехали к дому Спиритов. Тим пошёл позвать тебя, думая, что ты с Элли. Но оказалось — Элли сидела в комнате одна, — брюнетка помедлила, — девчонка выбежала к нам на улицу в тот момент, когда мы уже точно поняли, что ты пропала. Она очень странно себя вела: бубнила под нос, повторяя одно и то же: «Выла собака». А потом я вижу, как она подняла у ступенек какую-то бумажку — ту самую записку, которую написала Аида, заманивая тебя в ловушку, — грустно хмыкнула Саша. — И тогда мелкая рванула в лес, а мы за ней следом. 
Мои глаза, наверное, округлились. Кто бы мог подумать, что всё это правда?! «Собака будет тебя охранять», — так сказала Элли, когда вручила мне свой рисунок. Господи! 
Сколько всего мистического в этом мире! Как же много чудес, о существовании которых я даже не подозревала! 
Стоит отметить, никто не горел желанием обсуждать поступок Аиды. Это слишком сложно. И да, конечно, она как мать давно знала об Эллином тайном месте. 
Мы обе замолкли, задумавшись каждая о своём. 
— Тим очень переживал, — вдруг добавила Саша. — Он ничего не почувствовал. А ведь ты попала в беду. Никто ничего не почувствовал — вот что странно.  
Я неловко пожала плечом: 
— И почему так бывает? 
Саша неоднозначно хмыкнула: 
— Понятия не имею. Но Гектор думает, Аззан как-то блокировал это. 
— Я помню, Тима рассказывал, что Аззан и ему подобные теряют «чувство», если переходят на сторону зла. Разве он может как-то противостоять тем, кто не лишился «чувства»? 
Подруга потёрла руку, на которой был бинт. 
— Сам он не мог этого сделать.  
— Тогда как? 
Девушка осмотрелась по сторонам, будто собиралась поделиться со мной чем-то сокровенным: в пустом ночном коридоре я и Саша были одни. 
— Мы только можем предположить, — объяснила подруга, — что он обращался за помощью к Хейтаку. Это проклятый Падший ангел, который владеет магией.  
— Магией?! — удивилась я. Только этого ещё не хватало! — Что указывает на него? 
— Парочка фактов, — девушка загнула большой палец руки, — Аззан откуда-то знал ритуал уничтожения маяка, лишающий жизни ангела. А этого не знает никто! Второе, — подруга загнула указательный, — он блокировал наше «чувство», а этим обычные Падшие не владеют.  
— Тогда, — наивно предположила я, потерев пятнышко крови на своей куртке, — давай найдём его и спросим. 
— Нет, — отрезала Саша. — Это слишком опасно, — сверкнула глазами девушка. — Он не такой, как я, Тим или Гектор. Как говорят, он просит взамен за любую свою услугу очень серьёзные вещи. 
— Например, что? Деньги?  
Саша фыркнула: 
— Частицу душу. Но тебе не надо об этом думать, — подруга выглядела слишком серьёзной, — Аззан мёртв. Всё закончилось. 
Недостаточно нам приключений и проблем, так ещё и маги, оказывается, не сказка. Я, конечно, пару раз гадала на кофейной гуще и крутила дули чёрной кошке, перешедшей дорогу перед сдачей экзаменов, но на этом мои познания в волшебстве заканчивались, не успев начаться. Но я, пожалуй, предпочту согласиться с Сашей — всё кончено. У Аззана был выбор, и он, к своему сожалению, выбрал смерть. И никакая магия не помогла. 
Допивая свой остывший кофе, я подумала о хитроумной Елене с разбитым носом и кровавым подбородком под цвет её волос. Именно такой я запомнила безумную сестру Аззана. Повернувшись лицом к Саше, я спросила: 
— Не могу понять, почему Елену и Аззана считают сестрой и братом? Разве такое возможно? 
Подруга поморщилась. 
— Я точно не знаю. Но про них ходили слухи. 
— Какие? 
Девушка вздохнула.  
— Якобы они были Хранителями двойняшек, которые, как говорят, совместно убили кучу народу, — Саша, негодуя, покачала головой. — И многие уверены, что всё это с подачи Аззана и Елены. И за это их скинули на землю. Хотя, если это правда, — Саша недобро щёлкнула зубами, — надо было их прямиком отправить в адский котёл. 
Я прикрыла рот тыльной стороной руки, представляя в подробностях кровавую резню. С этими двумя связан лишь один большой кошмар для всех, кто имел неосторожность так или иначе с ними контактировать. Выходило, что у каждого Падшего ангела имелись свои причины для потери титула Хранителя. У кого-то благородные, а у кого-то подлые и низкие. 
— Это ужасно. 
Саша пожала плечами: 
— Но это только слухи.  
Дверь в операционную снова открылась, и оттуда вышли сразу несколько человек. Мы с Сашей подскочили, но с нами никто не заговорил — медработники прошли мимо. Сердце от волнения вновь забилось где-то в районе шеи, а губы моментально пересохли. Подруга взяла меня за руку, и я с благодарностью еле заметно ей кивнула.  
В двери показался мужчина в медицинском чепчике. Он наспех осмотрел коридор и спросил: 
— Вы родственники? 
Я отрицательно замотала головой, нервно сглотнув: 
— У него нет родственников.  
Сурово сдвинув брови к переносице, Саша уверенно добавила: 
— Но есть семья, — и мы переглянулись.  
Доктор подозрительно сощурил глаза и затем усмехнулся. 
— Кто-то один может пройти. Он только пришёл в себя после наркоза и лежит в палате интенсива. 
Дыхание участилось, приобретя странную хрипловатость, и я, чувствуя напряжение в каждой клеточке тела, повернулась к подруге. 
— Иди, — кивнула она и одобрительно улыбнулась. — А я спущусь к ребятам. Сообщу, что Тимоха проснулся. 
— Хорошо, — согласилась я, сильно нервничая. Девушка обняла меня и быстро ушла к лифту. 
Стоило мне приблизиться к дверям, как врач с лёгким пренебрежением осмотрел меня с ног до головы и остановил. Он заставил сначала снять верхнюю подранную одежду, а потом помог нацепить и закрепить тканевый костюм, бахилы и шапочку для посещения таких палат. И вот в полной боевой готовности я наконец отправилась на совершенно ватных ногах искать нужную дверь. Попав в отделение, я словно оказалась в пустынном лабиринте из множества проходов и дверных проёмов. Безрезультатно побродив по ним в ночной тишине, в конце коридора я приметила пробивающийся из палаты тусклый свет. Стараясь не шуметь, я подошла ближе и в широком окне увидела снующих туда-сюда медсестёр. Приглядевшись, я заметила бледное лицо Тимофея с синими полумесяцами под глазами и подведёнными к носу кислородными трубками. Один его вид заставил что-то оборваться внутри меня. Несколько аппаратов и сложных датчиков с кучей кнопок стояли у изголовья кровати парня, размеренно мигая. Левая рука забинтована, и нога, похоже, тоже: даже под пледом она казалась шире. Больше не было видно следов операций, скорее всего бинты прятались под больничным одеялом. Бесшумно прошагав к койке, я кивнула женщинам и тихонько присела на стул рядом с Тимом. Вероятно, он спал: его глаза были плотно закрыты, а грудь медленно опускалась и поднималась. 
— Вы Николь? — наклонившись, шепнула мне в ухо одна из медсестёр с округлыми чертами лица. Я рассеянно кивнула, и молодая женщина понимающе улыбнулась. — Он вас звал. Всё время повторял ваше имя. 
Брови удивлённо поползли вверх. Я взглянула на умиротворённое лицо спящего брюнета и бережно взяла в свои трясущиеся руки прохладную мужскую ладонь, к которой был присоединён катетер от капельницы.  
— Он спит? — обратилась я к милой женщине. 
Она согласно кивнула: 
— Дремлет. Он потерял много крови, но доктор сказал, что он крепкий орешек, — она успокаивающе мягко похлопала меня по плечу и подсказала, указав на серый пульт, — если что — сразу зовите. Я вас оставлю.  
— Спасибо, — шёпотом поблагодарила я, стараясь улыбнуться.  
Медсёстры шустро покинули палату, прикрыв за собой дверь. И мы остались совсем одни.  
«Его рука такая холодная, может, он замёрз?!» — нервничала я.  
Я выше подтянула покрывало, похожее по мягкости на микрофибру, прикрыла широкие нагие плечи, и, не издавая ни шороха, приземлилась обратно на стул. Аккуратным нежным касанием я погладила каждый палец, рассматривая разбитые в кровь костяшки рук Тимофея. Мне хотелось верить, что ему сейчас не было больно, что анальгетики хорошо подействовали. Зная, какая сильная связь у брюнета с целестином в моём кольце, я подсунула ладонь под мужскую кисть. Хотелось, чтобы он смог почувствовать моё присутствие, мою поддержку. 
Спустя какое-то время я ненароком огляделась: поражало, как комфортабельно и современно была обустроена больничная палата. Идеальная чистота, ни пылинки! Множество розеток, проводов, регулировка высоты кровати и даже новенькая сплит-система. Две большие лампы на потолке — их можно включать по отдельности, а на покрашенной в лазурный цвет стене – дополнительный ночник, который сейчас и освещал приглушённым светом палату. Отдельный санузел я тоже сразу заприметила, очень хотелось умыть лицо холодной водой. Обстановка на удивление не действовала угнетающе, скорее наоборот, она дарила спокойствие и создавала умиротворённую атмосферу, а значит, ничего плохого больше не имело права с нами случиться. 
— Всё будет хорошо, — прошептала я в воздух, не выпуская из рук ладонь любимого мужчины. 
Веки брюнета слегка дёрнулись и не без усилия приоткрылись. Небесно-голубые глаза посмотрели на меня и я, закусив губу, с трудом заставила себя улыбнуться. Несмотря на то что цвет радужки был не таким, как раньше, я узнавала в нём своего Тимофея. Неконтролируемо запекло глаза, и как бы я ни сдерживалась, непрошеные слёзы опять беззвучно покатились по щекам. Честное слово, уже устала быть хлюпиком, но я так боялась потерять любимого ангела. 
— Я здесь. Я с тобой, — вкрадчиво и негромко звучал мой голос через дрожащие губы, и, привстав, я, чуть касаясь, поцеловала Тима в разбитые губы. — Поспи. Я никуда не уйду. Обещаю. 
Тимофей едва заметно вздохнул и снова устало закрыл глаза. Я села на тот же стул с внутренним железным настроем, что без него моя нога не покинет больничные стены.