Невинная для грешника

Пролог

Марта.

Я прячусь в кухне чужого дома, за холодильником. Считаю удары сердца, глотаю глупые эмоции, застрявшие комом в горле. Марк ходит по коридору, я слышу его шаги. Чувствую его присутствие в нескольких метрах от моего случайного убежища — я всегда его чувствую, будто меня проклял им кто-то.

Ещё немного и Марк будет рядом, но я всё ещё надеюсь, что получится избежать разговора и скрыться раньше, чем он найдёт меня. Я не хочу его видеть, я боюсь его видеть. Боюсь дать слабину и поверить в ложь.

Чёрт, он же должен быть ещё в командировке. А я… я всего лишь вернулась за своими вещами и книгами. На несколько минут всего заскочила. Мы не должны были встретиться, я же всё просчитала!

Но задержалась в доме и вот результат: Марк вернулся.

Он здесь, а я, как последняя трусиха, прячусь. Ну не глупость? Надо поднять повыше голову, проплыть мимо этого обманщика и забыть о нём, словно мы никогда не были знакомы. Это ведь просто. Конечно, просто. Просто ли? Как бы ни так, потому что на практике я не могу даже шага сделать — тело в камень превратилось, не пошевелиться.

Остаётся только надеяться, что Марку надоест меня искать, он плюнет и уедет. А я сбегу из его жизни окончательно и бесповоротно и больше никогда в ней не появиться.

— Марта, я же тебя всё равно найду! — и следом дверь в кухню словно тараном прошибают. Лакированное полотно из особо ценных пород дерева с грохотом встречается со стеной. От неожиданности сильнее вжимаюсь в стену и крепко жмурюсь.

По телу проходит дрожь. Меня буквально трясёт только от одной мысли, что ещё несколько мгновений, и он найдёт меня.

Уже нашёл.

— Марта, — то ли злое, то ли встревоженное совсем рядом. Крепкая хватка, рывок, и меня буквально впечатывает носом в широкую грудь.

Марк держит меня, прижимает к себе крепко, руку на затылок кладёт, гладит, в волосах пальцами путается. Его дыхание тяжёлое, словно он бежал марафон, будто действительно искал меня.

На Марке чёрная футболка с длинными рукавами, серые джинсы, а на ногах замшевые дезерты. Я опускаю взгляд, смотрю на их тупые носки горчичного оттенка, а больше ничего не вижу.

Но это, во всяком случае, проще, чем смотреть в тёмные глаза мужчины напротив. Мужчины, которого слишком сильно успела полюбить, хоть и нельзя было этого делать. Мы ведь из разных миров, из параллельных вселенных! Но сердцу ведь не прикажешь, а теперь мучаюсь.

— Марта, как это называется? — голос Марка, слегка охрипший, немножко простуженный, требовательный. В нём ожидание ответа и нетерпение, а ещё злость. — Почему тут сидишь? Что успело случиться, пока я в командировке был?

— Ты сам всё знаешь, — выдыхаю зло. — Отпусти!

— Марта… я не понимаю, — вот теперь растерян Марк. — Я не знаю ничего, вообще ничего, кроме того, что чуть не сдох от сердечного приступа, когда мчал обратно. Я думал, с тобой случилось что-то.

— Ты со мной случился. Отпусти, говорю! Не слышишь, что ли? Не трогай меня, предатель!

Рука Марка падает с моего затылка, повисает вдоль тела, а я нахожу в себе смелость и поднимаю глаза. Мой принц взъерошенный, растерянный, удивлённый. Смотрит на меня, сощурившись, словно признаки помешательства ищет.

— Марта, я не могу так, я не устроен так, понимаешь? — Марк наклоняется ниже, а сильные руки снова на плечи ложатся. Он фиксирует меня, чтобы никуда не делась, лбом в мой упирается, горячим дыханием обдаёт. — Скажи, что случилось? Я не понимаю твоих намёков, это трудно. Тебе кто-то что-то сказал?

— Ненавижу! — изо всех сил, что у меня ещё остались, толкаю Марка в грудь, но он лишь ближе оказывается.

Такой высокий, красивый, такой… лживый. Как я вообще ему поверить могла? Ошиблась, дурочка, а теперь хлебаю полной ложкой.

Собираю всю волю в кулак и выдаю на одном долгом выдохе:

— Я не хочу тебя знать. Больше никогда не подходи ко мне. Предатель!

— В каком это смысле? Марта, что ты несёшь? Тебя клещ, что ли, укусил? Откуда этот бред в твоей хорошенькой головке родился?

Марк теряет терпение, бледнеет, а на скулах желваки «ходят». От его наглости и нежелания понимать очевидные вещи захлёбываюсь возмущением. Неужели он думал, что я ничего не узнаю? Что мне не скажут? Удивительная логика, альтернативная.

— Нет, Дюймовочка. Я никуда не уйду. Ты моя и это не обсуждается.

Я задыхаюсь от возмущения, потому что этот невозможный человек, который ни во что меня не ставит, слишком близко. Преступно. Порочно.

Ещё и вид делает, что это я глупая, а он в белом шоколаде!

— Мне всё популярно объяснила твоя мать, — говорю, собрав всю волю в кулак. — Что тебе нужна девушка из приличной семьи. Не дочка уборщицы. А я? Я ведь самая обычная. У меня нет ни родовой фамилии, ни папиных денег. Я никто. Вот Регина… Регина это другое дело, да?

— В смысле? — морщится с таким видом, будто бы я на китайском разговариваю. — Ты та, кого я люблю. Этого достаточно. Слышишь? Я тебя люблю, ты нужна мне. При чём тут вообще Регина? Твоя мать? Моя мать, в конце концов?! Я люблю тебя, что ещё нужно?

В голосе Марка столько убеждённости, что мне хочется только одного: убить его за то, что снова заставляет верить в свою ложь.

— Да-да, именно. Любишь. Только женишься на другой.

В кухне воцаряется тишина, и на мгновение кажется, что я оглохла.

— Что, думал, я не узнаю? Отойди от меня, видеть тебя не могу! — и добавляю, гордо вскинув голову, хотя меня и разрывает на части от обиды: — Желаю тебе счастья с твоей невестой. И детишек побольше! На свадьбу не приду, у меня будут мои маленькие плебейские дела.

Марк растерян. Огорошен. Смотрит недоверчиво, вглядывается в моё лицо и на мгновение теряется. И это позволяет мне вырваться и, сломя голову, выбежать из кухни. Пусть остаётся тут один, в своём благочестивом семействе. Пусть идёт к невесте — она наверняка заждалась его. Им же ещё к свадьбе готовиться.