Незаменимая

Глава 42

Ольгерд дотащил меня до супружеской спальни и толкнул спиной в любезно распахнутую Амалией дверь. Едва я успела отскочить к кровати, как муж тут же влетел следом, остановился в двух шагах. Он был страшен – почерневшие глаза вращались с бешенной злобой, скулы едва не трещали от напряжения, скрипели зубы. Не будь я тоже не взводе – испугалась бы и сжалась в комок. Сейчас же застыла с гордо задранной головой и кулаками наготове. Бить себя я ему точно не позволю! Пусть хоть вдвоем меня держат – сумею обоим наставить синяков!

Это днем в пансионе учили наукам и хорошим манерам, но стоило погасить свечи, как девичий муравейник начинал гудеть по своим законам. И далеко не всегда мне доставалась в нем роль приближенной к королеве особы. Не только сахар ела, но и дегтем потчевали. Бывало – вот так загоняли в угол и набрасывались по двое-трое. Обычно, когда моих подруг увозили домой на каникулы. Меня забирать не спешили, и приходилось отстаивать себя в одиночку. И сейчас эта наука вспомнилась до мелочей.

- Чего ты медлишь? – раздался голос Амалии из-за двери.

Она топталась у входа, но войти не решалась. Только когда я мельком глянула на Щебет, поняла – тетя Верджин была сотню раз права. Взъерошенная канарейка как-то влияла на колдовскую силу Амалии. Она посерела лицом, на котором выступили глубокие старческие морщины. Ей стало тяжело дышать, и с каждым тревожным треньком моей пернатой заступницы Амалия горбилась всё сильнее.

- Давай уже, проучи ее! – теряя терпение, шипела она.

Но Ольгерд не спешил. Подошел ко мне, расплываясь в противной фальшивой улыбке. И огонь, вспыхнувший в его мутных глазах, мне ой как не понравился! Пробежал холод по спине, кольнуло в груди. Я еще готовилась дать отпор, когда Ольгерд приблизился ко мне вплотную и больно схватил за плечи. Я дернулась, стараясь его спихнуть, но это оказалось невозможным. Цепкие пальцы держали намертво. Я и тут не сдалась – попыталась его лягнуть, но он отбил мою ногу легко, будто веточку.

Пока я соображала, что еще можно сделать, Ольгерд сполз по моим рукам до запястий. Больно стиснул их и, не замечая сопротивления, завел мне за спину. Он был нестерпимо близко – дышал в шею, обдавая меня жаром и странным запахом какой-то микстуры. А потом Ольгерд дернул меня к себе так, что я ткнулась ему в расстегнутую у ключиц рубашку.

- Решила, что можешь быть тут хозяйкой? – шепотом, от которого закладывало ватой уши, и таяли ноги, произнес он. – Не боишься, что за это придется дать ответ? Перед хозяином?

Я снова дернулась – тщетно и отчаянно, как пойманная в силки куропатка. Но мой охотник был неумолим и отпускать на волю не собирался – наоборот, рассмеялся скрипуче и сильнее прижал к себе. Не знаю, чем бы всё кончилось, но мне на помощь пришла та, кто и заварил всю эту кашу.

- Не то! Не так! – заверещала за дверью Амалия, топнула ногой и рванула через порог.

Но тут уже не вытерпела Щебет. Едва колдунья оказалась в комнате, как канарейка распушилась еще сильнее, превращаясь в воинственный комок перьев, и зачирикала. Амалию отбросило обратно к двери. Именно так – не своими ногами, а будто ветром сдуло. Она с трудом оторвалась от пола – сверкнула злобным взглядом, попыталась что-то сказать, но новый чирик заставил ее заткнуть уши и бежать, сверкая пятками.

Теперь мы с Ольгердом остались одни рядом с еще не убранной Клоззи кроватью. Вот когда мне вдруг стало не по себе. Была уверена - сейчас муж толкнет меня на постель, и тогда не останется у меня никакой надежды на брак с Велимиром. Зато караулили у самого порога боль и новое унижение, от одной мысли о котором становилось дурно, студено в животе. Горло рвало кашлем.

- Думаешь, я тебя возьму? - обдал Ольгерд новым шепотом, снова рассмеялся – тихо и победно. – Поверь, если бы это доставило мне удовольствие – ты уже лежала бы там.

Он показал глазами на кровать.

- Но не стоит тешить себя надеждой – ты мне противна и никогда не сможешь похвастать, что стала моей женой по-настоящему. Пока же…

И тут меня словно прорвало. Наверное, новость о том, что Ольгерд не собирался брать меня силой, придала уверенности, и я вдруг принялась фонтанировать словами.

- А теперь послушай меня! Ты можешь сколько угодно меня ненавидеть, но если еще раз поднимешь руку на Клоззи… Нет! В этом доме теперь никогда и никого не ударят! Слышишь – никогда! Будь то горничная или мальчик на побегушках! И если твоя дама сердца еще раз…

Ольгерд не дал мне договорить – резко выпустил из рук и сделал шаг в сторону. Я едва не шлепнулся в кровать.

- Ладно, - спокойно и даже дружелюбно ответил муж. – Я принимаю твои условия. Но с одним маленьким «но». Людей я не трону, но…

Он подошел к клетке, где всё еще верещала Щебет, открыл дверцу и принялся ловить заметавшийся желтый комочек. Я не сразу поняла, что Ольгерд собирался сделать. Когда же догадалась, рванула спасать птаху, но было уже поздно – стих треньк.

Ольгерд вытащил руку из клетки, а потом бросил мне под ноги Щебет со свернутой набок шеей. На крохотном клювике застыла алая капля. Я упала на колени и зарыдала, поднимая с пола и прижимая к себе то, что осталось от моей спасительницы. Она сумела меня оградить от Амалии, а я – растяпа – ничего не сделала, чтобы защитить ее от мужа!