Нежные руки

Знакомство

Это случилось вечером. Ей было шесть или семь — чтоб она еще помнила, сколько точно, быть может, что и восемь. Как и всегда, Шакси весь день провела на улице. Просила милостыню, собирала еду с тех, кто готов был поделиться, слушала разговоры. Запоминала. Ничто не предвещало беды, обычный день, не лучше и не хуже иных.

Но когда она вернулась в ветхую, деревянную лачугу, что заменяла им с дядей дом, то обнаружила, что теперь здесь живут совсем другие люди. Шакси попыталась подойти к дородной полной человечке, что вместе со своим выводком заняла лачугу, и, хотя бы спросить, куда подевался дядя, как та заголосила во всю мощь луженой глотки:

— Пошло вон, демонское отродье! Вон, пока мы тебя не зарубили!

— Но это мой… — начала было Шакси, но ей никто не дал договорить. В ее жилах текла демоническая кровь, и ее красная кожа, и изящные маленькие рожки часто кому-то не нравились, но предметами в нее еще не швырялись. Особенно тяжелыми. Еле увернувшись от кочерги, которой дядя еще вчера ворочал дрова в простенькой печке, она выбежала наружу. К ее удивлению, слёз не было. И даже страха.

Лишь недоумение. Куда Эдгар мог подеваться?! Он, конечно, был старым пьяницей, но какая-то тетка вряд ли смогла бы выгнать его из дому. Значит, он зачем-то ушел? Или что?

Ответ на свой вопрос Шакси получила быстрее, чем ей бы того хотелось, и совсем не тот, который могла бы ожидать. Зябко кутаясь в некрасивые лохмотья, что заменяли ей одежду, она побрела, куда глаза глядят, недоуменно оглядываясь по сторонам. Хотелось спросить хоть кого-нибудь, куда же подевался дядя, но она знала, что старого пьянчугу никто не любит. Он потому и отправлял «на промысел» ее, а не шел сам. По крайней мере, он так говорил, а Шакси предпочитала верить.

Бредя по трущобам Эмберлайта, она, сама не заметив, как, пришла на свалку всякого барахла за городом, куда бедняки сбрасывали то, что совсем уж испортилось. Важные шишки, что им руководили, вяло пытались с этим бороться, однако свалка неизменно появлялась на том же самом месте, стоило только ее расчистить. Шакси иногда искала там полезные сломанные вещи, с починкой которых не стали возиться. А в этот раз ей в глаза бросилось тело, небрежно сваленное прямо поверх кучи хлама. Она и раньше слышала, что здесь находили трупы, и один, изрядно изъеденный зверьем, даже видела. Но сейчас она не могла поверить своим глазам.

Шакси замерла, прикрыв рот рукой, и крепко зажмурилась. Затем робко открыла один глаз, очень медленно, надеясь, что ей показалось. Труп не исчезал. Открыв глаза полностью, она подошла ближе. Тело лежало лицом вниз, и у Шакси оставалась надежда, что это ей привиделось от страха, и на этом трупе просто похожая одежда. Очень медленно, шажок за шажком, девочка забралась на вершину кучи обломков различного хлама, и попыталась перевернуть тело, подперев его под бок. Труп оказался очень тяжелым, и просто-напросто скатился с кучи вниз.

Теперь безжизненные глаза дяди Эдгара невидящим взглядом смотрели в небо. Труп был исполосован чем-то острым, весь в крови. Мухи, которых она согнала, потревожив тело, с жужжанием летели обратно. Шакси громко взвизгнула, начала быстро вытирать руки о собственные лохмотья, и, громко крича и зажмурившись, побежала прочь от страшной свалки.

Она никогда не думала, что дядя может стать одним из трупов здесь, а это случилось. Теперь девочка просто не знала, что делать. Охваченная паникой, она бежала, не разбирая дороги и громко кричала. Она не замечала, что задевает других жителей Эмберлайта, не слышала требований умолкнуть, и даже того, что периодически обо что-то ударяется, не чувствовала и не осознавала.

Маленькая девочка осталась совсем одна, и в ее мире не было решения, как теперь выжить, и что делать. Однако, продолжая бежать, в конце концов Шакси столкнулась с другой девочкой, врезавшись прямо в нее. От неожиданности, она даже перестала то и дело вскрикивать.

— Прости, прости пожалуйста, я не хотела, — пробормотала Шакси себе под нос. Боли от падения она не чувствовала, и сразу подскочила, пытаясь отряхнуть ту, в кого врезалась. И только после этого посмотрела на нее. У девочки были густые светлые локоны, большие голубые глаза, а розовая кожа как будто бы немного светилась. Пухлые губы и ямочки на щеках придавали ей странное сходство с совсем маленьким ребенком. Только вот ее голубое платьице тоже было похоже на лохмотья, а когда-то блестящие золотистые туфельки были заляпаны грязью и даже, как будто, копотью. Девочка явно была старше Шакси, и выражение на лице совершенно не подходило ему. Тонко поджав губы, она проговорила:

— Еще бы ты хотела. Что у тебя случилось, что ты бежишь, орешь, и в людей врезаешься?!

Открыв было рот, чтобы огрызнуться, вместо этого Шакси честно ответила, сама и не зная, почему:

— Дядю убил кто-то и меня из дому тетка жирная выгнала. А я труп видела. Жуткий. И мухи над ним… жжжж… — закончила она очень тихо, срывающимся голосом. Из глаз потекли слёзы, оставляя дорожки на грязных щеках. Мелко дрожа, Шакси вдруг просто села прямо на камни мостовой. Вокруг было довольно заснежено, и пальцы девочки немели даже несмотря на ее горячую кровь, но Шакси этого, как будто не замечала, как и стремительно леденеющие мокрые щеки.

Вторая девочка сначала приоткрыла рот, и некоторое время молчала. Затем, словно решив для себя что-то, подошла к Шакси, схватила ее за руку, вынуждая встать с мостовой, и с деловитым видом проговорила:

— Так. Я — Аманда. У меня все тоже успели отойти в мир иной. Но из дома никто не гонит — некому. Так себе дом, ветхая крыша и стены, но тебе и такой пойдет сейчас. Ты идешь со мной!

Хотя обычно Шакси не лезла за словом в карман, и всегда могла что-то возразить, но в этот раз она покорно пошла за Амандой, когда та потянула ее за руку, словно ослика за веревочку. Пока они шли, Аманда постоянно что-то говорила, не замолкая ни на минуту. Шакси почти не слышала ее, и лишь вяло соглашалась. Иногда до нее, словно сквозь пелену прямо в разуме, долетали отдельные фразы: