(не)золотая середина

(не)золотая середина

На улице опять звенела весна, апрель 2050 года. Горланили нехитрые трели вернувшиеся из эмиграции грачи, грелась в лучах освободившаяся от снега земля, небо очищалось от тяжелых облаков, царствовавших всю зиму. В Научграде настало послеобеденное затишье: население закрытого исследовательского городка скучало в лабораториях и офисах. Мужская половина коротала время за пивными бутылками, вытащенными из ящиков столов, из-за стопки книг или из-под непонятных агрегатов; прекрасная же половина от скуки читала явно не научную литературу, разводила комнатные цветы или раскладывала пасьянсы на экранах мониторов.

В такое время только энтузиасты заняты делом. И чаще всего ими оказываются люди молодые, не разучившиеся пока цепко мыслить и мечтать о несбыточном. В общем, работают только они да знаменитое правило Парето: двадцать процентов людей выполняют восемьдесят процентов заданий...

Виталий Евгеньевич (поначалу он с трудом привыкал, что к нему обращаются по имени-отчеству, теперь же вошел во вкус) причислял себя к энтузиастам. В рядах доблестных сотрудников родного НИИ он состоял всего год, и работа не успела ему опостылеть. Во всяком случае это было интереснее, чем протирать штаны в душных аудиториях универа. Его ассистент Кливанов, который, к слову, был на семь лет старше, но Виталий этой разницы не ощущал никогда, корпел над ворохом наносхем, впиханных в серый корпус доисторической кассетной магнитолы, прихватизированной из бабушкиного чулана, и деловито крутил ручку настойки. Из динамиков, кое-как отчищенных от пыли, доносилось шипение.

У Кливанова в голове роилась сто и одна мысль, но мало какая из них осуществлялась. Да, он был генератором идей, но не практиком, и вдобавок обладал характером слабым, потому и ходил до сих пор в ассистентах. С приходом в НИИ прагматичного Виталия одна Кливановская идея все же воплотилась в жизнь, но, похоже, напрасно… Пока из воплощенной идеи не удалось извлечь ничего, кроме шипения.

— Грач, да отвечаю, что слышал! Вчера! – оправдывался Кливанов. Грач – фамилия Виталия, и тот был рад, что его звали именно по фамилии, буква в букву, а не тем прозвищем в рифму, которого он натерпелся за школьные и студенческие годы.

— Брось! Чёрт с ним, с этим контактом! Делом надо заняться, а то без отпуска останемся. В отпуск охота… К морю…

Шипение в старом динамике усилилось, и Виталию почудился шум прибоя.

— Уже кое-что! – Кливанов нахмурился. – Щаз я до вас, родимых, доберусь…

Шипение стало оглушительным и каким-то… упорядоченным, что ли. Будто азбуку Морзе передавали.

— Ты на кого напоролся? – Виталий всё-таки не утерпел и подсел к развороченной магнитоле. – На цивилизацию дятлов?

— А что, и такая может существовать! Я бы им обрадовался. Значится, наш разум во Вселенной не самый тупой. А может, цивилизация грачей? Слышь, это музыка! Стопроц, они нам музыку вещают! Хотят показать культуру! А, как считаешь?

— Концерт по заявкам? Дискотека для тех, кому за?

— Не, точняк! Вслушайся! Давай им свою скинем! Мой комп задачку одну для руководства просчитывает, выделёнка занята, так что… У тебя доступ к музону есть?

— Сам знаешь, меня за опоздания лишили развлекательной инфы. Погоди, я сейчас Анжелкин ноут включу.

Комната их была рассчитана на три рабочих места, но одно с некоторых пор пустовало: Анжела ушла в декрет. Нет, не по их с Кливановым вине, законный муж постарался. Такой ценный своей привлекательностью кадр потерян, самое меньшее, на полтора года… Самое большее, на три.

Виталий пробрался к Анжелкиной машине, расчистил стол от флаконов из-под туалетной воды, засохшего крема и прочей косметики и некоторое время терзал ноут розовой мышкой.

— Готово! Подключай канал из сети.

— Ништяк! Им, по-моему, военные марши больше зашли бы, ну ничего, перебьются.

Ритмичное шипение из динамиков прервалось: «приёмник» начал передавать информацию «цивилизации дятлов». Кливанов хлопнул себя по лбу.

— А давай языковой анализатор подсоединим! На случай, если они поговорить захотят!

— Ты думаешь, мы их речь поймем? С чего ты взял, что они вообще между собой общаются?

— Ну, музыку-то любят… Я попробую.

Кливанову море было по колено. Он со вчерашнего дня бегал сам не свой. Ещё бы, первый контакт с иным миром! Виталий был настроен не столь оптимистично. И потому не удивился, когда в самый ответственный и интересный момент молоденькая секретарша вызвала его к начальству. Кливанов в это время как раз размышлял, какой бы дисплей присобачить к «приёмнику», и рассеянно бросил Виталию:

— Ты там распиши наше открытие в красках. Пусть все узнают! Мы завтра знаменитыми проснёмся, помяни моё слово!

— Ну-ну… Как бы в психушке не проснуться… - протянул Виталий и прикрыл за собой дверь.

* * *

Непосредственной начальницей Виталия являлась Зинаида Сергеевна, дама весьма представительная. Власть кружила ей голову, и она не прочь была показать эту самую власть подчиненным. Зато перед вышестоящими лебезила. Диктатор в юбке для младших научных сотрудников, покладистая помощница для начальства. Вот и сейчас Зинаида Сергеевна так распекала Виталия, что даже секретарша, сидевшая в «предбаннике», отчетливо слышала каждую гневную реплику:

— Чем ты должен заниматься?

— Доказывать парадокс Веласкеса, — отчеканил Виталий. Веласкес, ученый из Мадрида, специализирующийся на теории волн, обнародовал свой парадокс два года назад. С тех пор аналитики пытались найти ему объяснение, но тщетно.

— А ты что делаешь? Старую технику реставрируешь? Антикваром заделался? Видела я этот хлам в твоём отделе! На помойку выбросить, и точка!

— Это не хлам, это приёмник двухмерных волн… Он преобразует их в наши, трёхмерные.

— Чего? – Зинаида Сергеевна в своё время окончила Техникум Оказания Услуг. Каким ветром её занесло в сферу науки, она и сама не знала.

— Есть мнение, и не только моё, что рядом с нами существуют миры, где нет третьего измерения…