Ничего не меняется

Паника

Как флейта, пустотела, я рыдаю на ветру,

О чем бы смерть ни пела, я не верю, что умру.

День после игры с Гриффиндором стал для Гермионы днем паники. Нет, утро еще прошло нормально, но уже в обед по столам разнеслась сплетня, что ночью в Больничное Крыло доставили еще одного пострадавшего. На этот раз человека, а не кошку. И действительно маглорожденного. Первокурсника с Гриффиндора. И это значило, что охота на маглорожденных действительно открыта. Где-то в школе есть тот, кто хочет — и, что хуже, может! — натравить на них некоего монстра. Колину Криви, незнакомому Гермионе первокурснику с Гриффиндора, повезло, и он, как и кошка, тоже только оцепенел. Но, говорят, когда Тайную комнату открыли в прошлый раз (если, конечно, говорят правду!), дело все-таки кончилось чьей-то смертью. Знать бы точно, когда это было! Можно было бы хоть какие-то дополнительные обстоятельства разузнать.

— Все, Грейнджер, — печально прокомментировал ситуацию Генри. — Закончились твои бдения в библиотеке от обеда до отбоя. Будем тебя туда провожать. И оттуда тоже. Придется нам всем подстроиться, и тебе в том числе.

— А ничего, что мне вообще-то не только в библиотеку надо бывает? — возмутилась Гермиона.

— А куда тебе еще? — искренне изумился он. — В любом случае, бери с собой провожатого. Желательно курсом постарше, но можешь и со своего курса. Главное, мелочь не впутывай.

Можно подумать, она жаждет кого-то «впутывать»!

Да, этот день стал еще и концом ее относительной свободы передвижения, но тогда она в полной мере не оценила масштаб трагедии: слишком уж сильно была напугана. Оцепенеть ей совершенно не хотелось, умереть — тем более. Меры, предложенные старостой, были не сказать чтобы надежными, но это были меры, направленные на ее охрану, и она не нашла ни аргументов, ни сил от этого отказаться. Хоть какая-то иллюзия безопасности.

Вечером ее вызвал к себе декан. Занудно допросил об успеваемости и предполагаемых конфликтах с товарищами по факультету, хотя понятно же было, что не это его волнует. Попутно он не спеша, обстоятельно проверял на прочность ее окклюментный щит. Судя по тому, что поток образов и воспоминаний Гермионы так и не вышел из-под ее контроля во время этой беседы ни о чем, прочностью пассивного щита он остался доволен, после чего давление усилил наводящими вопросами.

Он подробно расспросил ее о событиях конца прошлого года, акцентируя внимание на том, почему Поттер обратился к ней со своими подозрениями насчет возможной кражи Философского Камня. Гермиона только и успевала подавлять непрошеные воспоминания о маленьком драконе Норберте и о том, что Поттер, вообще-то, подозревал самого профессора Снейпа. Под пассивным щитом они почему-то никак не помещались, а если поднять ставки и вызвать щит из математических действий, велика вероятность упустить нить разговора. Приходилось просто игнорировать эти кусочки памяти, старательно думая о самом инциденте с Квиррелом, о последующем разговоре с Уизли в лазарете и, кстати, о Тайной Комнате, которая волновала Гермиону куда больше всех прошлогодних кошмаров.

— Маловато практики, мисс Грейнджер, — наконец расщедрился на оценку декан. — Чувствуется наработанная база, но также чувствуется, что в последнее время вы слегка забросили занятия. А этого делать нельзя, регресс наступает очень быстро. Хотя, конечно, если вы просто решили все бросить...

— Нет, сэр, — торопливо возразила она. Вот еще — бросать, когда в школе есть легилимент! Даже если он твой декан, все равно как-то от этого... неуютно. Гермиона и так слишком часто в последнее время чувствовала себя беззащитной, чтобы просто взять и отказаться от возможности защитить хотя бы собственные мысли и воспоминания. — Просто слишком много сразу навалилось, но я найду возможность практиковаться регулярно.

Есть ведь время перед сном, прикинула она. И еще во время занятий спортом, если Миртл не будет в туалете. Впрочем, походы к Миртл теперь под вопросом: Флинт вряд ли сможет каждый день сопровождать ее до заброшенного туалета, у него своих дел наверняка хватает, а посвящать в этот небольшой секрет кого-либо еще Гермионе очень уж не хотелось. Можно было бы, наверно, Гринграсс, но захочет ли она сама ходить туда-сюда, да и какая из нее защитница? Впрочем, наверно, если снова продержаться без физической нагрузки неделю-другую, то выяснится, что защита не важна, лишь бы была возможность пойти поупражняться.

А если еще недельку потерпеть, то, должно быть, выяснится, что заниматься можно хоть посреди гостиной на глазах у изумленной слизеринской публики. Но до такой степени озверения доходить как-то не хотелось.

— Теперь перейдем к более насущным проблемам. Вы, должно быть, понимаете, что в данный момент вы под угрозой. Так называемый наследник Слизерина вполне может счесть вас подходящей жертвой.

А может, бросить к чертям собачьим этот Хогвартс? Магловскую программу она как-нибудь наверстает, сдать экзамены, да в обычно школу пойти, а?

— Я понимаю, сэр.

— Смею надеяться, ученики старших курсов отнеслись к проблеме со всей серьезностью?

— Да, сэр, но учитывая нехватку информации, они не так уж много могут сделать.

— Увы. В таком случае, надеюсь, в моем контроле вы не нуждаетесь. И все же, мисс Грейнджер, хочу отдельно подчеркнуть, — декан помолчал, выжидая, пока она поднимет на него взгляд. — Поскольку вы не знаете, что может оказаться важным и привести к разгадке происходящего в Хогвартсе, а что нет, о любом — слышите меня? — любом странном, неожиданном происшествии докладывайте мне. О любом! Даже если вам кажется, что это не важно, что ничего особенного и что не стоит отвлекать меня по пустякам. Лучше вы меня отвлечете, чем я потом буду объяснять вашим родителям, как так вышло, что вы мертвы.