Nightmare Warriors: Ожидание

Nightmare Warriors: Ожидание

Nightmare Warriors: Ожидание.

Мой дьявол перестал приходить ко мне, и это даже не пугало, это расстраивало. Я так долго пытался от него избавиться, а когда он исчез - точнее, просто махнул на меня рукой, - я оказался в луже. Липкой, сладковатой луже самообмана и преувеличенных проблем. На столе лежали тетради и книги, несколько совсем старых и пожухлых журналов, два или три украденных где-то отцом свитка, грозящих рассыпаться в труху от любого неосторожного прикосновения. Черные, вязкие чернила были пролиты на пол, и я понятия не имел какой идиот стал бы ими пользоваться. Разве что чтобы покрасоваться перед знакомыми. Дом, в который я пришел, был наполнен историями. К сожалению, лежащее в коридоре тело также было частью одной из них.

Я достал из кармана телефон и быстро набрал номер скорой помощи. Я должен был сделать это раньше, как только нашел отца, но мне как-то не пришло это в голову. Так бывает в подобных случаях. За окном шел неспешный, мелкий дождь. Жирные капли медленно и лениво сползали по стеклу. Когда на звонок ответили, я кратко описал ситуацию, назвал адрес и представился. Осталось только дождаться машину. Бросив взгляд часы, висящие в большой комнате, и застывшие на четырех часах еще в ту пору, когда родители жили вместе, я вернулся к столу. Чернила, пожалуй, стоило бы вытереть, но я не подумал и об этом.

Вместо того, чтобы заняться чем-то полезным, или хотя бы подобающим случаю, я уселся в старое продавленное кресло и взял в руки книгу, лежащую рядом на тумбочке. Неосторожным движением руки я уронил на пол очки, лежащие там же, но не стал их поднимать. Книга оказалась дурацким художественным романом. Мягкая обложка, дерьмовый рисунок, имя моего отца. Я открыл первую страницу обложки с выходными данными. Мизерный тираж и ни слова об авторе. Скорее всего отец издал эту книжонку на свои деньги, разуверившись в том, что когда нибудь сможет предложить свой труд хоть сколько-нибудь хорошему издательству.

Медленно-медленно, в мое сердце начали заползать тоска и понимание того, что все-таки произошло. Проклятая скорая все никак не хотела приезжать, и я сидел в кресле, сжимая в руках никому не нужную книгу, а очки лежали на полу. С щелчком, стрелки застывших часов сдвинулись, и вновь остановились. Я перевел взгляд на них, часы показывали четыре часа и одну минуту, но больше ничего необычного не произошло. В дверь позвонили. Черное пятно на полу словно пытаясь до меня дотянуться, медленно растекалось по комнате. Перешагнув через него, я направился в коридор, а там, перешагнув уже через отца, к дверям.

Приехавшие врачи перевернули тело лицом вверх, подняли веки, заглянув в давно закатившиеся глаза, и попросили меня расписаться в паре документов, о нахождении тела. После чего унесли отца прочь, оставив меня одного в большой квартире, полной чужих и никому не нужных историй. Какое-то время я просто стоял в коридоре, потом, немного придя в себя, я закрыл дверь за врачами. Она не была распахнута нет, я лишь повернул ключ в замке до щелчка. В ответ, где-то в доме что-то тоже щелкнуло. Затем еще раз. Потом замолчало. Возможно это снова были часы, возможно нет.

Налив себе на кухне холодный чай и взяв из хрустальной, слегка обколотой с краев розетки несколько старых конфет, я вернулся в комнату, которую отец, со свойственным ему пафосом называл “кабинетом”. Однако он сам понимал, что кабинеты бывают только у успешных и реализовавшихся людей, а у него скорее была комната для творчества и работы. Чаще всего, комната для мечтаний. Он уходил туда, в последние дни своего брака, чтобы не видеться с матерью, пока ему не хватило наконец-то смелости указать нам с ней на дверь. Я никогда не винил его за это.

Хотя бы последние пятнадцать лет он прожил относительно счастливо, без нас.

Поставив чашку с чаем на тумбочку и высыпав туда же горсть конфет, я поднял с пола отцовские очки и какое-то время повертел их в руках. Безо всяких лишних мыслей, мои движения были совершенно механическими, бездумными. В стеклах очков отражался обшарпанный потолок. Пожав плечами неизвестно чему, я положил очки на тумбочку и уселся наконец в кресло. Взял в руки книгу, которую читал отец и открыл ее на том месте, где была закладка - сложенный в два раза обрывок листа в клеточку.

На странице творилась какая-то муть. Кто-то о чем-то писал, от первого лица, скуля и жалуясь на женщин. Это было похоже на моего отца. Слова плохо складывались в осмысленные предложения, но ощущение печали и безнадеги текст передавал неплохо. Речь шла о юноше, который никак не мог забыть свою первую любовь, и рассказывал эту душещипательную историю некоему Дьяволу.

Я закрыл книгу. Закрыл глаза. Стрелки часов вновь издали шумный щелчок и сдвинулись на минуту. Звук, который я слышал до этого в коридоре точно был чем-то иным. Когда я открыл глаза, мне на долю мгновения показалось, что я вижу чье-то лицо в окне, но видение в тут же исчезло. В тексте отца действительно фигурировал Дьявол, и он действительно вынужден был выслушивать рассказчика, и это было по меньшей мере странно.

Чернильное пятно подобралось ко мне подозрительно близко. Я давно обращал на это внимание, но в тот момент смутные и вызывающие усмешку подозрения, казались чертовски реальными. Скорее всего, я просто разнервничался из-за всего произошедшего, хотя “разнервничался” не очень подходящее слово. Борясь одновременно со ступором и мнительностью, я быстро сходил за тряпкой в ванную комнату и хорошенько намочив ее, вытер чертово пятно. Остался небольшой, но четкий след, ведущий почти прямую линию от стола к креслу. Это действительно выглядело довольно жутко.

В дверь позвонили. Открыв ее, я обнаружил на пороге двух молодых полицейских, просивших заполнить еще одну форму и показать труп. Ответив что отца уже увезли, я поставил свою подпись в двух или трех бланках, после чего согласился проехать с ними до морга, чтобы полицейские убедились в не криминальности тела. Я запер за собой дверь ключами, оставив в квартире недопитый чай и открытый текст. Уже в лифте, неловко переминаясь с ноги на ногу в компании полицейских, я подумал, что надо было все же закрыть чертову книгу. Кто знает, что могло сойти с ее страниц, за время моего отсутствия.