Никчемная жена, или супчик на каждый день

Глава 1

— Мисс-с.

— Миссис, — поправила полицейского.

— Миссис Алисия, вы задержаны по обвинению в сборе и переработке запрещенного к использованию во всей нашей империи растения под названием уртика.

— Что?! Нет! Называйте вещи своими именами. Это всего лишь крапива, и её полно. — возмущенно вскрикнула я и всплеснула руками. — Я всего лишь сварила из неё суп!

— Вы, миссис Алисия, вероломно нарвали её на участке позади дома госпожи Бибс, положили в корзинку, а потом подвергли жесточайшему беспределу.

— Вы сейчас о том, что я помыла и нарезала крапиву?

— Именно, — важно кивнул длинноносый следователь с тонкими усиками, затянутый в черный мундир с золотыми пуговицами.

— Вы так говорите, как будто я опасный рецидивист. Это всего лишь крапива, что росла на поле.

— Кстати, о доказательной базе. Вот, — он продемонстрировал банку с супом, плотно закупоренную крышкой. — Это вещественное доказательство.

— Вижу. И это мой суп, который ваши люди слили из кастрюли. И хочу заметить, что в кастрюле было гораздо больше.

— Вы намекаете на должностное преступление?

— Именно. Как минимум такой же объем был ими без зазрения совести съеден, — рубанула по столу ладонью. — Так что привлекайте их тоже. За халатность, за превышение должностных полномочий.

— Это бред, — произнес он себе под нос. — Они были голодны, а суп слишком вкусный. Был обеденный перерыв, и вообще…

— Бред — это посадить меня за решетку за сбор крапивы и варку супа.

Следователь встал и подошел к полке, которых тут было о-очень много, как и книг.

Он достал самую большую, толстую красную книгу.

Под ложечкой засосало.

Он полистал и открыл её на странице, где черным по белому было написано, что крапива эта, будь она неладна, именуемая по-другому как уртика, находится в Красной книге и под охраной во всей империи.

Я простонала и закрыла лицо руками.

Да что такое! Что за невезение в этом мире!

Почему все нормальные попаданки в книгах открывают свое дело и совершают определенные технические революции, привнося новшества в волшебный мир. Шьют удобные трусы, красят ногти и удачно выходят замуж.

А я вот… сижу в участке за кастрюльку супа.

Обвела взглядом допросную. Стены, выкрашенные в темный серо-зеленый цвет, делали пространство еще более угнетающим. Потолок казался слишком низким, словно нависал над головой. Единственная лампа, висящая на длинном проводе посередине, тускло мерцала.

Мебель в комнате была минимальной — старый деревянный стол и несколько таких же ветхих стульев. Шкафы по углам. Пахло смесью пыли и сырости.

— И ещё размеры сего факта не оставляют мне возможности не закрыть вас на двое суток, выписать вам штраф и назначить вам исправительные работы на пользу города.

— Какой размер! — вскрикнула я.

— Десять литров супа. Посчитаем, сколько уртики вы вероломно и безжалостно выдрали?

— Не надо. Я поняла.

И пока полицейский зачитывал мне мои права, меня осенило. Пусть я и не хотела видеть больше этого мужчину, но похоже, я влипла конкретно.

— У меня есть право на один телефонный звонок.

Слава богу, он тут был!

Следователь скривился, но кивнул головой.

— Говорите, куда звонить будем. Я позову телефонного мастера, и мы свяжемся.

— Позвоните моему мужу, Саргону Драговеру.

Кажется, следователь побледнел. А потом ему стало душно. Он расстегнул верхнюю пуговицу камзола, потом ослабил воротник своей рубашки.

— Вы что же… супруга того самого?

— Да.

— Хм.

— А что?

— Хм. А врать нехорошо, — он ткнул в меня пальцем, и я отодвинулась на стуле. Подальше от стола.

— Да я не…

— Ну ничего. Вот позвоним, и тогда вам станет ещё хуже.

— Но это правда!

— Герцог Драговер — очень уважаемый лорд. А вы…

— Вот уж говорите как есть, — устало вздохнула я.

— Мягко скажу, не соответствуете.

— Звоните, — обреченно махнула я рукой. Я и сама понимала, как жалко сейчас выгляжу, да еще по сравнению со своим дорогим почти бывшим супругом. И я бы ни за что не позвонила ему, если бы не вся эта клоунада.

— Ну вы сами напросились.

— Угу…

Спустя пару часов в допросную вошел… он.

Мой супруг, герцог Саргон Драговер. Вернее муж той аристократки в тело которой я угодила.

И он был… зол.

Нет, он был в ярости.