Нить Ариадны

Нить Ариадны. Глава 10. Дурында

ГЛАВА 10. ДУРЫНДА

============== Спектакль

Два дня дети не отходили от Риты ни на шаг. Игры и развлечения были забыты, ведь должны же они показать Рите деревню – две длинных улицы и третья, короткая, за прудом. Речку, где в светлой воде мелькали быстрыми тенями маленькие шустрые рыбки. Лесную дорогу, вдоль которой горделиво стояли пшённые грибы, или пшённики, которые Рита называла польскими (Настя с Костиком с ней спорили: какие же они польские, если у нас растут?) и которые по вкусу напоминали боровики (белые грибы). Поле за лесом, где растёт рожь и васильки (Рита набрала их много и сплела Насте венок, а Костику поясок)

А главное – детям не терпелось похвастаться перед деревенскими своей девятнадцатилетней сестрой, которая как по волшебству превратилась из чужой и незнакомой – в свою, и которую язык не поворачивался назвать взрослой: Рита умела играть во все игры и никогда не уставала.

 Так продолжалось два дня. А на третий Настя с Костиком посмирнели, поскучнели и наотрез отказались разговаривать с Ритой и её матерью. Рита не стала выяснять причину такого поведения: накануне вечером Христина увела детей в дальний конец двора и долго говорила с ними. Настя и Костик вернулись с виноватыми лицами, словно их отчитали за что-то, смотрели на Риту исподлобья и даже Златика оставили в покое и не подходили, хотя – Рита видела – им хотелось поиграть со щенком… Рита пожала плечами и ничего не сказала ни Христине, ни детям.

Маленькая Маринка не пожелала участвовать в «спектакле», и стоило Христине её отпустить, сейчас же подбежала к Рите и залезла на колени. Но не тут-то было: Христина перехватила девочку поперек живота и не обращая внимания на её протестующее «Пусти!», отнесла за занавеску, откуда раздавался отчаянный рёв, прерываемый ласковыми обещаниями Тины: «Не плачь, золотко моё, нешто тебе с баушкой плохо? Баушка тебе сказку расскажет, и морковочку сладенькую дасть, и на коленочке покачает…». Но Маринка была непреклонна: «Рита… Хочу к Рите!»

- Да чем она тебя приворожила, эта Рита! Не успела приехать, как заколдовала всех. Ребенок от плача разрывается, а ей хучь бы что. У ней и глаза-то разные, голубой да серый, не к добру это… Сглазит, не то. Не ходи к ней, золотко…

Не в силах слушать этот бред, Рита ушла на сеновал.

============ Игра в шпионов

Христина была к ним по-прежнему приветлива, кормила Златика разболтанным в миске яйцом, накрошив туда хлеба, и с улыбкой смотрела, как он ел, смешно хлопая языком и дочиста вылизывая миску. «Вот молодец, и миску за собой вымыл!» - похвалила щенка Христина и, потрепав его по лохматой башке, ушла в огород.

Лида с Ритой уходили после завтрака в лес или отправлялись на луговину за щавелем и луговыми опятами, которые здесь называли говорушками. Настя с Костиком больше с ними не просились. На приглашение Риты мотали головами: «Не-ее, мы с вами не пойдём, у нас дело есть». Рита с удивлением обнаружила, что Настя с Костиком за ними следили.

Наскоро позавтракав, испарялись из избы и, прячась за сараем, ждали, когда Рита с Лидией Степановной выйдут из дома. И неслышно крались за ними вдоль кромки леса, изредка мелькая за кустами. Рита  всё время их слышала, и ей было обидно: следят, будто они шпионы!

- Да брось, не обращай внимания, они же просто играют! – защищала детей Лида. Но Рите не нравилась такая «игра».

- Идите к нам, не прячьтесь! Мы давно вас видим, - звала детей Рита. В кустах шуршало и трещало – поняв, что они обнаружены, Настя с Костиком отступали на «запасные позиции».

Рита терялась в догадках, что же такое сказала Христина детям и  зачем они придумали эту дурацкую игру. Или её придумала Христина? Нет, не может быть… Рита вспомнила их первый день, и неприязнь Тины, которая исчезла после того, как Лидия Степановна с Ритой вручили ей «городские» подарки и привезённые с собой деньги.

Вещи Тина спрятала в сундук («Чего их трепать зря, полежат покамест»), а деньги пересчитала, разглаживая в пальцах каждую купюру, после чего завязала в тряпицу и убрала в сундук. Колбасе обрадовалась («Ой, куды мне столько? Мы здеся и не видывали такой: духовится, скусная и с дымком… Как же донесли-то, много так…» - и убрала в подпол, отрезав детям по куску и сунув в рот колбасный хвостик.

Порасспросив льнувшую к ней Настю, Рита узнала, что  письмо, которое они с матерью считали потерявшимся, благополучно прибыло в Выкопань и было вручено почтальонкой Христине со словами: «Глянь-ка, из самой Москвы пришло, и Кремль нарисован на конверте!».

Водрузив очки на долгий нос, унаследованный от матери-гречанки (Ритин нос, с которым  была та же беда, одноклассники называли коромыслом, шнобелем, рубильником и даже паяльником, за что Рита на них обижалась и подолгу не разговаривала), Тина долго читала письмо, напряжённо шевеля губами. Настя помогала ей в «трудных» местах.

- Что же ответ не написали? Мы  ждали, ждали, – огорчилась Рита. – Ты бы помогла бабушке, бабушка бы тебе диктовала, а ты бы писала… - И услышала:

- А бабушка сказала, не надо им ничего писать, авось не поедут. А вы все равно приехали, - радовалась Настя, обнимая Риту.

Значит, Тина их не ждала. Не захотела видеть. Даже на письмо не ответила, сделала вид, что не было никакого письма: авось, не приедут… Но почему? Они же не с пустыми руками приехали, столько всего привезли! И деньги привезли. Почему же она так – с нами? За что?

Тина ничем не дала понять, что ей неприятен их приезд, расспрашивала племянницу о житье-бытье, о Полине. Горевала, что не смогла приехать на похороны. Лидия Степановна махнула рукой: «Да будет тебе, не приехала так не приехала, главное, что помнишь…». Христина вытерла глаза подолом длинной юбки и горестно всхлипнула: