Нить

Глава 1

– Чтоб я сдох… – выдохнул шериф Нордвуд, вглядываясь в толпу пассажиров дирижабля.

Стоявший рядом с ним напарник Хаас поморщился и с тяжёлым вздохом глянул на начальство. Наг не разделял мнения своего руководства, но из врождённого дружелюбия прикусил язык и помахал рукой тому, кого они уже час ждали на колючем северном ветре.

– Успеешь, Лиам. Все там будем, – вздохнул Хаас.

Шериф промолчал. Из него это ругательство выскочило против воли, как символ глубочайшего потрясения и негодования. Далее речевой аппарат дал сбой, и мужчине только и оставалось, что наблюдать за приближением неотвратимой беды. А беда приближалась, приветливо махала им с напарником ручкой и поправляла нелепую шляпку с пером.

– Доктор Роквул? – не растерялся Хаас, пряча за спину картонку с написанным на ней именем.

– Это я, – улыбнулась леди, круша все надежды шерифа.

Лиам Нордвуд отчаянно надеялся, что это всего лишь недоразумение. Досадная случайность, и спешащая к ним дама – кто угодно, но только не направленный в их городок врач. Что доктор Роквул – это милый старикашка или студент-медик. Кто угодно привычной внешности и пола. Поверить в то, что перед ним врач, Лиам никак не мог.

           Долгожданный, выстраданный, выклянченный и вымоленный доктор. Весь Лингро писал прошения и жалобы во все возможные инстанции, чтобы в их захудалый городок прислали хоть какого-то лекаря на место давно почившего с миром доктора Ферси. И им послали… её. В пестром корсаже и шляпке с малиновыми перьями.

Лиам давно смирился с тем, что весь мир вокруг сходил с ума. Женщины резали косы, натягивали штаны и колесили по столице на велосипедах, неся на ходу чушь о равенстве и правах женщин. Сначала их было мало, их тихо отлавливали и возвращали в семью, где родные и близкие своими силами пытались унять скучающих, разбушевавшихся девиц. Но с каждым годом их становилось больше, они стали хитрее и изворотливее. Отлавливать их стало сложнее. И что сделал парламент? Он сдался!

Сначала женщинам разрешили голосовать на выборах, потом поступать в университеты, преподавать там, поступать на службу в армию… быть врачами. Лиаму казалось, что это какое-то моровое поветрие, которое передавалось воздушно-капельным путём от женщины к женщине, превращая кротких и милых леди в фурий с плакатами в руках и фанатичным блеском в глазах. И вот одна из этих «бацилл передовых взглядов» явилась и к ним, чтобы нести просвещение в неокрепшие умы северных дам, которые и выговорить-то слово «эмансипация» могли с трудом.

– Добро пожаловать на север, леди, – расплылся в улыбке Хаас и приподнял над головой шляпу, подцепив её край кончиком хвоста. – Я – Хаас.

В отличие от своего начальника, наг был рад новому доктору, и особенно был доволен тем, что на его место прислали молодую леди, а не сморщенного старика в очках.

– А это шериф Нордвуд, доктор. Знакомьтесь, – щебетал наг, обнажая в улыбке не только зубы, но и дёсны.

– Очень приятно, – улыбнулась леди и протянула Лиаму руку для пожатия.

Шерифу захотелось заплакать. Где тот мир, где всё было просто и понятно? Где женщины, похожие на женщин? Стоявшая перед шерифом дама была одета в платье, что не могло не радовать. Но фасон платья был излишне причудливым, а цвета настолько яркими, что Лиаму рефлекторно захотелось шлёпнуть леди по заднице и назвать «крошкой». Волосы у дамы были коротко острижены и торчали из-под шляпки, обрамляя лицо дамы белокурыми волнами. В голове шерифа теснилось столько мыслей и восклицаний, что он даже не заметил, как вместо слова «здравствуйте» выдал:

– Вы точно врач?

Вдали раздался гудок, оповестивший об отлёте дирижабля. Толпа народа хлынула на посадочную платформу. Три одинокие фигуры остались стоять на перроне. Двое обескураженных и одна растерянная.

– Я могу предъявить вам диплом, – заверила шерифа дама, – но и вы тогда покажите бумаги, подтверждающие, что вы шериф.

Лиам сжал челюсти с такой силой, словно ругательство было материальным и могло бы зашибить ненароком даму, открой шериф рот. Леди проигнорировала грозное сопение собеседника и изогнула тонкую бровь то ли в знак удивления, то ли в знак насмешки.

– Какая у вас чудная корзинка! – разрядил обстановку наг, – и диплом безусловно чудный! И шериф у нас просто замечательный. И давайте уже поедем…

Хаас принялся вить кольца вокруг доктора, выхватывая у неё из рук саквояж, корзинку, зонтик.  В ответ на действия нага корзинка истошно завопила и яростно захрюкала, окончательно смутив Хааса и доконав шерифа.

– Кто это у нас там? – засюсюскал наг, поднимая корзинку до уровня глаз.

Хаас ловко орудовал хвостом, словно ещё одной конечностью, то поправлял шляпу, то придерживал корзинку.

– Сахарок, мой питомец, – произнесла леди-доктор, всё ещё не мигая, глядя на шерифа.

Корзинка в очередной раз хрюкнула, вызывая у шерифа смутное ощущение крупных неприятностей. Он считал Лингро тихим и спокойным местом, где можно было спокойно дожить отведённые ему годы в компании холодных ветров и обжигающего виски. А теперь судьба давала ему понять, что придётся ещё и нянчиться с очередной стервой, которая возомнила о себе невесть что.

– Оу, мисс, как мило, – пролепетал Хаас, щёлкнув Сахарка по блестящему пятачку, показавшемуся меж прутьев корзинки.