Нити

Нити

— Динария, я так волнуюсь, — Жизелла крепко сжимает мою руку, и мне приходится натянуто улыбнуться. — А вдруг…

— Нет, — перебиваю тоном, не терпящим возражений, и подвожу Жизеллу обратно к зеркалу, чтобы закончить прическу. — Зи, я уверена, сегодня ты встретишь своего соулмейта. Даже не сомневайся.

Зи покорно кивает и подставляет голову под ласковые касания. Пока расчесываю светлые локоны младшей сестры, губы сами собой тянутся в горькую усмешку. Несколько лет назад и я волновалась так же сильно, как она. Возможно, даже чуточку больше. Мне было восемнадцать и я собиралась на свой первый бал в королевском дворце. Традиционный бал соулмейтов. От волнения и какого-то неясного трепета сердце заходилось, словно птица в клетке: громко, резко, выбивая весь воздух из легких. На мне было пышное платье в нежно-розовых тонах и больше походило на воздушный десерт. Смешно вспомнить.

Не смешно стало ровно в тот момент, когда я осталась посреди богато украшенного зала одна. Тут же поднялся гул из обсуждений и даже насмешек. Кто-то откровенно пялился — чушь! все! — кто-то, наоборот, отводил взгляд. Ну а я? С гордо поднятой головой подошла к королю и, застыв на мгновение в глубоком книксене, поблагодарила за бал, а потом молча покинула зал.

— Ди, а ты не думаешь?..

— Нет, — по обыкновению пресекаю малейшую попытку начать этот разговор. — Мне там делать нечего.

— Но, Ди…

— Ты готова, — убрав руки от замысловатой прически, мягко сжимаю плечи младшей сестры и на этот раз улыбаюсь совершенно искренне. — Пусть Боги благословят тебя.

***

Весть о том, что Жизелла фон Дайни стала соулмейтом будущего короля, разнеслась быстро. Очень быстро. Уже на следующее утро наше скромное поместье заполонило бессчётное количество народа. Лакеи и служанки, личные помощники юного принца и Его Величества.

Наблюдая за всеми с небольшого балкона второго этажа, не перестаю устало вздыхать. Нет, я безумно рада за сестру, и что ее соулмейтом оказался именно принц. Она достойна лучшего. А он, Его Высочество принц Илинейский Ричард третий, насколько я помню, хорош собой и отличается исключительной благородностью по отношению к дамам. По крайней мере нет ни единого слуха о каких-либо похождениях юного принца. Но все эти люди, бесконечная беготня и радостные крики немного выводят из себя. Я привыкла к тишине.

После того, как матушка почила, а следом за ней и отец, у меня не осталось никого, кроме Зи. Нести звание Чёрной души — одиночки, не имеющей соулмейта — и так слишком… сложно. Все эти взгляды: любопытные, осуждающие и даже печальные. Все эти шепотки за спиной и желание поскорее перейти на другую сторону улицы, чтобы «не заразиться». Теперь и этот единственный лучик света в моей пустой, никчёмной жизни, мою малышку Зи, у меня отнимают. В груди тоскливо ворочается тревога, давит и будто хочет окончательно меня добить. Раздавить, как жалкую букашку, а потом смеяться над хладным трупом, говоря: «Смотри! Ты — ничтожество — осталась совсем одна!»

Громкий шум внизу привлекает внимание, отгоняет мрачные мысли в самый дальний уголок, и я невольно перевожу взгляд дальше, к кованым воротам, у которых останавливается еще одна карета. Неужто сам принц? Вытягиваю шею и даже чуть свешиваюсь через перила, но высокая фигура, облаченная с головы до ног в черный плащ, совершенно точно не похожа на принца Ричарда. Едва она скрывается в дверях дома, разочарованно выдыхаю. Так хотелось посмотреть на принца, узнать, каким он вырос. Когда-то мы дружили.

— Миледи.

Однако принца увидеть так и не удается. За спиной раздается смутно знакомый голос. Оборачиваюсь и тут же падаю в глубокую черноту глаз стоящего напротив мужчины. Строгий камзол, шпага у пояса, длинные, совершенно белые волосы и острые, как лезвия скулы. Советник короля собственной персоной.

Еле как собрав себя в кучу от неожиданной встречи, гордо выпрямляю спину и еле заметно склоняю голову в приветственном жесте. Советник усмехается уголком губ, но тоже кланяется. Не так почтительно, как хотелось бы, с легкой толикой пренебрежения, даже лениво.

— Советник, — горячие мужские губы касаются тыльной стороны ладони. Вздрагиваю, не успевая заметить, когда он подошел так близко. — Чем обязана?

— Динария, вы нисколько не изменились, — улыбается он, и меня опаляет жаром. Хотя как мужчина, да и как человек, он мне никогда не нравился. Ну или почти не нравился.

Но больше я его боялась. Будучи советником самого короля он пугал меня, ведь был единственным в королевстве, кто знает всё и обо всех. Мог легко сослать человека на плаху или, наоборот, даровать жизнь. Говорят, он обладает особой магией, помогающей отличать правду от вымысла. Да и его влияние на государя слишком велико, что говорить о юном принце, моем будущем зяте. Одним словом, человек, обладающий такой властью, не мог принести мне ничего хорошего. Нет, он никогда не посягал на мою… кхм… честь и вел себя более чем благородно, но страх — тягучий, первородный страх — в его присутствии ощущался, как никогда остро.

— К чему эти пустые обмены любезностями? — выдергиваю руку, и по коже расползается неприятный холодок. — Я знаю, зачем вы здесь.

— И зачем же? — Советник складывает руки на груди и пробегается по мне взглядом: цепким, колючим.

— Чтобы забрать последнее, что у меня осталось.

— Отнюдь, — лениво отвечает мужчина. — Уж что-что, а это мне не подвластно. На то воля судьбы: не моя и даже не принца Ричарда.

— И все же, — вздергиваю подбородок. Я не покажу ему, как расстроена и напугана. Как не хочу снова остаться одна. Что мне больно только от одной мысли о том, что я потеряю мою малышку Зи. — Неужели приехали только для того, чтобы лично поздороваться?

— А если и так? Не допускали мысли, что я хотел увидеть вас, графиня?

— Зачем вам это?

Ответа я, конечно же, не получаю. Советник многозначительно пожимает плечами и круто разворачивается на пятках. Вытягиваю руку, словно хочу остановить его, снова почувствовать тепло от мимолётного прикосновения, но тут же одергиваю себя и глубоко вздыхаю. Нужно взять себя в руки и спуститься к гостям. Нельзя заставлять принца ждать.