Ночи Калигулы. Падение в бездну

Глава LII

  Тоска по Друзилле не проходила, но с ходом времени потеряла болезненную остроту и стала привычной. Жизнь продолжалась. Опустевшее место Друзиллы постепенно, но неуклонно занимала Цезония.

  Каждую ночь она приходила в опочивальню Гая. Остановившись у входа, Цезония резким движением сбрасывала покрывало и оставалась полностью обнаженной. Заманчиво блестя глазами, она танцевала для Калигулы. Делала руками замысловатые движения, покачивала бедрами, высоко поднимала согнутые в коленях ноги. Гай лежал в постели и хлопал в ладони, наблюдая за ее танцем.  Он улыбался, чувственно отставив нижнюю губу, пил вино и смеялся.

  В любви Цезония отличалась непомерной изобретательностью. Любое желание Калигулы находило в ней отклик. Отбросив в сторону стыд, она могла пробежать обнаженной по ночному саду. Калигула ловил ее между деревьями, тоже раздевшись и уподобившись похотливому сатиру.

  Храм Кастора и Поллукса, связанный переходами с Палатинским дворцом, не раз становился свидетелем их ненасытных соитий. Жрецы, потревоженные шумом, прятались за колоннами и видели, как на стенах храма трясутся в лихорадке любви чудовищные, искаженные пламенем тени.

  Утомленный, опустошенный страстью, Калигула возвращался в опочивальню и засыпал, бросаясь на ложе. Он спал три-четыре часа. После перенесенной болезни его тело не нуждалось в более длительном сне. Бессонные ночи сменялись днями, наполненными лихорадочной усталостью. В такие дни Цезония собственноручно готовила для Калигулы густой напиток по рецепту косоглазой Локусты: маковые зерна, стебли конопли, засушенный мозг теленка, растертые в порошок крылья нетопыря и прочая мерзость.

  Гай, принимая чашу из рук Цезонии, жадно пил горькое, пряное зелье. Мак и конопля навевали сладкую сонливость. Не закрывая глаз, Калигула видел яркие, удивительные сны, в которых действительность смешивалась с фантазией. Эти сны, вызванные дурманом, были на редкость приятны. Окровавленным, угрожающим мертвецам – Тиберию, Гемеллу и Макрону – не доставалось в них места.

  Спасаясь от призраков прошлого, Гай почти ежедневно пил зелье Цезонии. Без напитка, дающего временное забвение, он уже не мог существовать.

 

***

  - Гай Цезарь, позволь войти, – Кассий Херея просунул голову в опочивальню. И сразу же деликатно отвел глаза: в постели рядом с императором лежала полуголая Цезония.

  - Что случилось? – недовольно поморщился Гай. – Почему беспокоишь меня с раннего утра?

  Цезония, прикрыв обнаженные ноги одеялом, недовольно покосилась на преторианского трибуна.

  - Прости, цезарь, но скоро полдень, – учтиво заметил Херея.

  - Неужели полдень? – искренне удивился Калигула и, не смущаясь присутствием Хереи, поцеловал длинную шею женщины. – Когда ты рядом – время бежит незаметно! – добавил он.  

  Цезония громко смеялась, откинув голову.

  - Замолчи, – грубо велел ей Гай. – Разве не видишь? Мне нужно заняться государственными делами. Говори, Херея, – кивнул он, принимая напыщенный вид.

  Трибун, держа в руках шлем с красным султаном, кашлянул, чтобы прогнать неловкость. 

  - Цезарь! – начал он. – Животные, привезенные из Африки: пантеры, львы, леопарды...

  - Да, я помню! – нетерпеливо перебил Калигула. – Что с ними?

  - Заболели от недоедания, – Херея удрученно развел руки в стороны.

  - Что! – Калигула возмущенно подскочил на ложе. – Как это могло случиться?!

  - Государственная казна оскудела. После смерти Макрона некому выдавать деньги на содержание зверинца, – поспешно объяснил Херея. Он испугался, что гнев императора может обратиться против него. – Не сердись на меня, Гай Цезарь! – взмолился солдат. – Я сообщаю тебе об этом, чтобы ты принял меры и животные не погибли!

  Гай рывком спрыгнул с ложа и, не подумав позвать рабов, сам натянул тунику на голое тело. Херея поспешно бросился помогать ему.

  - Я не сержусь, – Калигула сильно хлопнул трибуна по плечу. – Ты правильно сделал, вовремя сообщив мне.

  Херея облегченно вздохнул и принялся выкладывать подробности:

  - Животные разорвали на куски и съели самого слабого из леопардов.

  Гай лихорадочно забегал по опочивальне, натыкаясь на вазы и статуи.

   - Мои звери вынуждены пожирать друг друга! – возмущенно восклицал он.

  Цезония, натянув одеяло до подбородка, сидела в постели и наблюдала за метаниями Калигулы.

  - Какой ужас! – громко заметила она. – Бедные животные! А в тюрьмах полно преступников, которых государство обязано кормить!

  Услышав замечание Цезонии, Гай остановился. Замер, опустив голову и тупо рассматривая мозаичный пол. Разноцветные картинки изображали гладиаторские бои: там ретиарий трезубцем выкалывает глаз незадачливому мирмиллону; там лев раздирает когтями бестиария...



Отредактировано: 01.12.2019