Ночи Калигулы. Восхождение к власти

Глава XLIV

  Дом префекта претория находился на склоне Виминальского холма. У дубовых ворот, в тени платанов, стояли на страже преторианцы. Висели на каменной стене кожаные плети – для устрашения. По узкой, уложенной булыжниками улице, мерно покачиваясь, продвигались носилки – какой-то праздный патриций ехал в термы. А у подножья холма шумело, переливалось яркими крикливыми красками устье Субуры.

  Макрон сидел в кресле без спинки. Рядом с ним, на поверхности гранитного стола с одной ножкой, в беспорядке лежали свитки, восковые таблички, желтоватые папирусы. Узкое помещение со слюдяным окном называлось таблинум, потому что в нем хранились таблицы с важными документами. В таблинуме Макрона, бывшего солдата, вознесшегося к вершинам власти, решались судьбы великой империи.

  Макрон сознавал свое могущество и упивался им. Сквозь тяжелую парчу занавеса доносился гул голосов. То римляне пришли униженно просить о чем-то нового префекта претория. О выгодной должности, о затянувшейся судебной тяжбе... И все, как один, обещали не остаться в долгу. Макрон даже завел особого раба – принимающего подарки и подношения. Обильной и богатой стала жизнь бывшего солдата. Роскошен новый дом его. Красива и стройна темноволосая жена.

  Откинув парчовый занавес, в таблинум просунул голову раб.

  - Я занят. Пусть подождут, – не отрываясь от императорского послания, строго проговорил Макрон. Даже не выслушав раба, префект был уверен: кто-то настойчиво добивается приема.

  Но, вопреки ожиданиям, темнолицая кудрявая голова раба не изчезла.

  - Прибыл внук императора, благородный Гай Цезарь, – прошлепали толстые лилово-коричневые губы.

  Макрон удивленно вскочил с кресла:

  - Пригласи его. И подай вина как можно скорее.

  Калигула вошел в таблинум, любопытно озираясь. Макрон встретил его стоя. Прижал юношу к груди, как старого друга, и при этом слегка расчувствовался.

  - Привет тебе, благородный Гай! Рад видеть тебя в добром здравии. После всех опасностей... – шепнул он.

  - Ты всегда был моим другом, Макрон, – так же тихо ответил Калигула. – Я рад, что тебе досталось место Сеяна.

  - Я мстил Сеяну за смерть твоих братьев, – ухмыльнулся Макрон. Ему не пришлось особо кривить душой: имелась определенная доля правды в словах префекта.

  - Боги воздадут тебе, – половиной рта улыбнулся Калигула и помрачнел.

  - Что с тобой, Гай Цезарь? Тебе плохо? Не желаешь ли отдохнуть в саду? – всполошился префект.

  В прямоугольном саду префекта росли пинии и плющ. Дорожки были усажены тигровыми лилиями. Прозрачная вода с шумом сбегала по ступенькам искусственного водопада. Макрон усадил Калигулу на мраморную скамью с подлокотниками в виде драконов.

  - Я одинок, – тоскливо жаловался Калигула, хлебая вино из серебрянного кубка. – Толпы людей окружают меня. Но все они – враги. Только и ждут случая выдать меня Тиберию, чтобы обезопасить собственную шкуру. Как я ненавижу всех! – угрюмо простонал он.

  Макрон внимательно слушал, запустив смуглые пальцы в черные волосы.

  - Тиберий хочет убить меня, как убил братьев, – продолжал Гай. – Римляне видят во мне наследника. Я мешаю сопливому внуку императора...

  - Маленький Гемелл – не внук Тиберия! – прервал его Макрон.

  - Откуда ты знаешь? – в зеленых глазах юноши отразилось изумление.

  - Твоя тетка Ливилла была изрядной дрянью. И родила Тиберия Гемелла не от мужа, а от Элия Сеяна.

 - Это правда? – Калигула, тяжело дыша, вцепился в тунику Макрона.

 - Правда, – подтвердил Макрон, неуловимо сверкнув темными глазами. – Я читал их любовные письма. Император тоже знает это, – помолчав, добавил он.

  Калигула прижал руку к груди, чтобы не вырвалось обезумевшее от радости сердце.

  - Почему же он не выгонит ублюдка? – глухо спросил он.

  Макрон терпеливо пожал плечами:

  - Наверное, чтобы не порочить имя покойного сына. Но поверь: любовь императора к мальчику намного уменьшилась.

  - Что же мне делать?

  - Ждать! – внушительно прошептал Макрон, вцепившись скрюченными пальцами в плечо юноши. – Как только Тиберий умрет – провозгласишь себя императором. А я помогу тебе. В моей власти квесторы и эдилы, преторский суд и десять преторианских когорт. И никакой Сенат не посмеет противоречить сыну Германика!

  - Чего ты хочешь за услугу?.. – задыхаясь, спросил Калигула. Глаза его возбужденно блуждали по дальним уголкам сада, голос прерывался.

  - Сохранить должность префекта претория до самой смерти, – волнение Калигулы передалось Макрону. – А еще: некоторую – не очень большую! – сумму денег из имперской казны.