Ночи саммайна

- Скоро Саммайн, - он положил руки на её плечи.
- Я знаю, - прошелестело в ответ ворохом сухих листьев.
- Мне нужно будет уйти.
- Я знаю.
- У меня нет другого выхода.
- Я знаю.
- Но я вернусь.
- Я знаю.
- Почему ты всё время говоришь одно и тоже?
- А я автоответчик.

Земля кончилась, и осталось лишь небо. Обманчивое небо. Кажущееся бескрайним, хотя его край виден. Заключённое в рамки горизонта, и тем не менее безграничное. Синее чёрное небо, небо, на котором всегда есть звёзды, небо, в котором всегда светит солнце. Пахнущее морем, травами, соснами. Небо над всем, и выше нет ничего. И ввысь рвётся душа, но она заперта. И темница души летит к воде. К воде, у которой кончилась земля, и началось небо.

Ночами Саммайна не все выходят на улицу. Буду честным, абсолютное большинство, конечно, просто не выходит ночами Саммайна на улицы. Ну что им там делать? А другое абсолютное большинство, из того меньшинства, что всё-таки на улицу выходит, выходит именно на улицу. ФОнари горят, проносятся мимо машины, мелькает где-то реклама. И возвращаются они потом в дом. Или не возвращаются. Тут кому как повезёт. А вот не все, они выходят туда, где должна быть улица, но улицы нет. Есть мрак древнего леса, запах прелой листвы, гниющего дерева и холод. Пронизывающий холод, проникающий до самого сердца. И нет шансов у таких людей вернуться, возвратиться в унылую серую жизнь. Они навсегда остаются в унылом мраке.

Мало кто знает, что ночь с 31 сентября на 1 ноября - это ночь небытия. Большинство людей её вовсе не замечает, разве что некоторые испытывают смутное беспокойство, списываемое обычно на магнитные бури, осеннюю хандру и недостаток пива в организме. И только те, кто не только почувствовали беспокойство, но и смогли догадаться, в чём причина его, проводят это время с пользой. Кто-то собирает вещи и уходит в шкаф, кто-то открывает дверь в стене или садится на трамвай. Не пропустите эту ночь.

Деревья, ещё вчера одетые в разноцветный праздничный наряд, сегодня стояли почерневшими трупами, завёрнутые в саван тумана. Ряды и колонны трупов деревьев. Братская могила проигравших битву с осенью. И траурная процессия унылых прохожих. Я помотал головой. Нет, ну лезет же подобное в голову. Ничего не скажешь, осень - время сплина и хандры. Помотал и понял, что моя спутница ждёт от меня ответа.
- Прости, не расслышал, накатило, - виновато улыбнулся я.
- Ничего страшного. Я могу и повторить. Ты должен выбрать, дорогой. Выбор. Твой выбор.
- А если я не хочу?
- Тогда я сделаю выбор сама. Уверен, что он тебя устроит?
- Не уверен. Но и в том, что мой выбор меня устроит, тоже не уверен. Может, мне подбросить монетку?
- В шахматы давай разыграем, - на полном серьёзе предложила вдруг она.
- Я про шахматы знаю только то, что конь ходит буквой Г, - невесело пошутил я, - а как бы ты поступила на моём месте?
Она так иронично посмотрела на меня, что я сразу понял - глупость сказал. Мы молчали. В тумане парка зажглись жёлтые фонари. Наконец я не выдержал, и тихо спросил:
- Как тебя зовут?
И она ответила. Тихо-тихо. Но я услышал.
- Мара.