Ночная радуга

Глава 14. Туман

В диалоге с жизнью важен не ее вопрос,

а наш ответ.

Марина Цветаева

Человек - единственное животное,

которое причиняет другим боль,

не имея при этом никакой другой цели.

Артур Шопенгауэр

- Всё, что неожиданно изменяет нашу жизнь, – не случайность, - ласково говорит мне Варя.

Ее голос в телефонной трубке звучит успокаивающе и убаюкивающе, согревает и утешает, как теплое молоко перед сном. Или я всё-таки очень хочу спать.

- Давай подумаем, зачем в твоей жизни появился Верещагин? Вот такой, жесткий, грубый, опасный?

- В наказание? – недоверчиво спрашиваю я, устало рассмеявшись. – Как учитель и урок?

- О! – Варя иронично усмехается. – Это очень глобально! Так масштабно мыслить мы пока не будем… Давай по-другому. Что появилось в твоей жизни вместе с ним? То, чего до этого не было точно?

Отвечаю подруге, не задумываясь, очень быстро:

- Эмоции! В основном, негативные! Ощущение бессилия что-либо объяснить, доказать.

- И чем это плохо? – наивно спрашивает Варя. – Ты только не обижайся, Леруся, но у тебя очень ограниченный лимит на выдачу эмоций окружающим. Теперь ты точно знаешь, что у тебя они есть.

- И что дает мне это знание? – не понимаю я истинного смысла Вариных умозаключений. – Он пробил меня эмоционально. Я теперь дырявая… В чем счастье?

- Не совсем счастье, - терпеливо вздыхает Варя. – Скорее опыт.

- Хорошо, - не спорю я и уточняю. – Вот ты нынче получила опыт новых отношений с мужем. Три недели жила со стойким убеждением о его измене. Потеряла прежние жизненные ориентиры. Училась, вернее, планировала жить по-новому, без него. Без Макса. Что это тебе дало?

Варька некоторое время молчит, дышит в трубку, потом отвечает, медленно, но твердо, по-прежнему демонстрируя чудеса терпеливости:

-  Еще большую уверенность в его любви, в его верности. И в своей… глупости. Я усомнилась. Я не дала ему ни слова сказать в свое оправдание, ни разу, потому что мне всё было якобы очевидно. Я взяла на себя единоличное решение того, что и как будет дальше в нашей семье. И чуть не потеряла…

- Глупости! – даже фыркаю я, перебивая, и выдаю многословную тираду. – Ты его никогда не потеряешь вот так… Что бы ты ни решила, Макс никогда бы тебя не отпустил. Это твоя иллюзия, что ты могла уйти от него. Это не тот случай, когда надо ставить на его врожденное благородство. Когда дело касается тебя – у него летят к чёртовой матери все базовые характеристики, шаблоны и заготовки. Если бы, для того чтобы тебя удержать, ему понадобилось поступиться всеми своими принципами и Уголовным кодексом, он бы это сделал. Но не отпустил. Никогда.

- Ты не поняла, - мягко поправляет меня Варька. – Я чуть не потеряла… себя. Свою веру в его любовь. Это страшнее.

Я понимаю, что имеет в виду Варя, и с усталым вздохом отвечаю, вспоминая, как жила Варя без Максима:

- Наша общая ошибка в том, что мы решаем за других, как и что они должны думать, предпринимать в той или иной ситуации. С Максимом Быстровым не работает эта формула:  лишь бы любимая была счастлива, пусть и не со мной. Ты обречена, Варвара Михайловна. Вот если ты сама разлюбишь – я тебе не завидую. Даже представить страшно, брр…

- Так что Верещагин? – напоминает Варя.

- Верещагин буквально сожрал себя изнутри, взращивая и лелея свою ненависть, - выдыхаю я обреченно.

- Это самый сложный случай, - мягко соглашается Варя. – Человек действует вопреки здравому смыслу, инстинкту самосохранения, библейским заповедям и даже собственным истинным желаниям. Ты права. Это одержимость, болезнь.

- Его надо ввести в искусственную кому, но это дорого, - зло шучу я. – Или хотя бы дать по голове тяжелым чем-нибудь.

- Тоже вариант! – нежно смеется Варя и прощается до следующего разговора, рекомендуя. – С Сашкой посоветуйся – она кровожаднее меня!

Я почти засыпаю, лежа в постели, не раздевшись, только сбросив туфли, когда мне звонит кровожадная Сашка.

- Прости! – частит она, говорит громко, почти задыхаясь. – Не могла перезвонить сразу. Шеф воспитывал.

- Опять пристает? – догадываюсь я.

Сашка, наконец, нашла приличную новую работу с высокой зарплатой и крутым социальным пакетом. Но руководитель фирмы сразу положил на нее глаз, теперь медленно, но верно, тащит в постель и припугивает увольнением. Вспоминаю, как дома, на последнем девичнике, мы с Варькой предупредили Сашку: сама не справится в ближайшее время – расскажем Максу и Игорю.

- Не страшно! – энергично докладывает подруга. – Руки пока не распускает, а намеки свои пусть засунет… Лектор чёртов! Взял моду лекции мне читать о пользе свободных отношений в постели с харизматичным и достойным мужчиной. Такое впечатление, что он к ним даже готовится, гад!

- А ты? – завидую мощности и силе Сашкиной энергии. – Надеюсь, обошлась без рукоприкладства?

- Я ж говорю – руки не распускает! – беспечно смеется запыхавшаяся Сашка. – Он говорит – я тщательно конспектирую. Знаешь, как его это бесит! Он, как увидел меня с тетрадкой и ручкой и понял, что я за ним его слова записываю, – позеленел от злости! Ему идет зеленый!