Ночные птицы. Тайны Иргуина

Глава 1.

Провинции Иргуина прекрасны в любое время года, бушуют ли над ними грозы и метели, или теплый свет солнца щедро заливает каждый уголок. Весна давно перевалила за свою середину и здесь, на юге, все зеленело и цвело, несмотря на время от времени возвращающиеся ночные холода. Край балансировал на пороге войны, южный предел становился все менее безопасным. Когда солдаты, размахивая мечами, бегут по полю битвы и кричат "Свобода или смерть!", они даже прекрасны. Эта ярость и сила, чувство собственной правоты и великая цель. Но мало что может быть так страшно, как эти же солдаты, проходящие чумой по мирным землям, разграбляя фермы и грозя одиноким путникам. К ставшим уже привычными бандитам, подстерегающим путешественников на дорогах, и диким животным добавились вечно голодные и агрессивные вояки с обоих сторон. И это, не говоря еще о темных магах всех мастей, чародейках, оборотнях, вампирах и прочих желающих договориться с Забвением. Нужно быть очень отважным или очень глупым, чтобы пуститься по дорогам Иргуина в одиночку.

***

Легко переступая ногами, перепрыгивая через кусты и камни, по Южному тракту двигался путник. Даже с ближнего расстояния непросто было понять, парень это или девушка. Мешковатые штаны и потертая куртка скрывали фигуру то ли по-мальчишечьи худую, то ли по-девичьи стройную. Капюшон и широкий шейный платок не давали рассмотреть лицо, на спине болтался небольшой мешок да старая, но крепкая лютня. Только очень внимательный прохожий заметил бы и нежный девичий взгляд, и округлости фигуры. Вот только зачем она скрывалась и почему предпочитала выдавать себя за парня?

Путница что-то насвистывала и поглядывала по сторонам, время от времени прислушиваясь, не едет ли кто. Эта дальняя дорога, проложенная у самого подножия гор, у границы с Сидарком была сейчас одной из самых безлюдных в провинции. Мало найдется желающих идти горными перевалами, когда совсем неподалеку проложена широкая дорога, по которой с легкостью не только пройдет пеший, но и проедет грузовая телега. Да и таверны с постоялыми дворами там встречаются куда чаще. Впрочем, всегда найдутся путешественники, которые за одиночество готовы расплатиться комфортом.

Дело шло к вечеру, серебристая Илька — вечный спутник планеты, уже повисла над головой в сиянии звезд. Пора подыскивать ночлег. Путница свернула на обочину, туда, где за одиночными камнями начинался обрыв. Ловко вскарабкавшись на крупный, размером с дом, обломок скалы, она спряталась в выемку и выглянула наружу. Прямо под ногами расстилался Иргуин. Желая получше рассмотреть петляющую внизу дорогу, путешественница нагнулась, придерживаясь рукой за выступ.

Дорога спускалась серпантином: огибая утес, уходила за реку, миновала поселение и лишь потом подходила к таверне, что приветливо манила огнями всего в полусотне шагов ниже по склону. Пару сотен лет назад каждый занимался атлетикой и мог легко добежать до соседней деревни или спуститься по почти отвесному склону, а теперь жители Иргуина отяжелели, предпочитая лошадей и повозки. Только выходцы из Сидарка с его военно-спортивными традициями да бродячие артисты все еще могли похвастаться знанием этих полузабытых умений.

Тени вокруг сгущались, на скалах выступила вечерняя роса и тут же схватилась ночным морозцем в тонкую льдистую пленку. Путница зябко повела плечами и заглянула в кошель, спрятанный за пазухой. Тихо и как-то нерадостно звякнули монетки, словно сообщая всему миру, как их тут мало, и как им одиноко. Она еще раз взглянула на обнесенную забором таверну, из которой доносились голоса и запах жаренного мяса, покрепче перетянула перевязь мешка и, как угорь, скользнула вниз по камням.

Усыпанная мелкой галькой и покрытая сухой травой и листьями земля, скользила не хуже ледяной горки. Для такого спуска требовалась не столько сноровка, сколько смелость и привычка. Миновав пару десятков метров, она сгруппировалась и затормозила, уперевшись ногами в камень. Оставшиеся метры пришлось преодолевать, спускаясь по уступам и прыгая через расщелины.

Большинство хозяев, выстраивающих дома у подножия гор, уверены, что со стороны утеса те полностью защищены, что, наверно, правдиво для полновооруженного воина в тяжелой броне и с щитом, но никак не для легкой и цепкой девушки. Особенно обученной акробатике. Затаившись у последнего выступа, она наблюдала за дорогой внизу, будто чего-то опасалась.

В таверну заходили разные люди: проезжающие мимо купцы, местные работяги и даже пара волкодлаков; обратно вышел только подвыпивший молодой мужчина и, покачиваясь, направился к ферме неподалеку. Никаких подозрительных криков и запахов, никаких вытолкнутых из дверей посетителей. Выждав около получаса, путница вошла внутрь. Проходя калитку, она словно преобразилась. Где былая легкость и упругость шага? Девушка шла вразвалку, чуть согнув руки в локтях, так что они расходились на уровне пояса в стороны, и покряхтывала, как от долгой работы.

— Здрасть, — глухим, хриплым голосом буркнула она трактирщику, — мне комнатку бы попроще, да поесть чего подешевше. Третьего дня из Речного, как вышел, так все бегом. Лан меня зовут, посыльный при лавке тамошней, — продолжала путница, повернувшись к трактирщику полубоком и поглядывая вглубь зала.

— За семнадцать монет можешь получить тарелку овощного супа и переночевать в маленькой комнатке на первом этаже, — ответил тот, кивнув в сторону неприметной двери у лестницы.

Отсчитав монетки и печально оглядев оставшиеся, постоялица взяла тарелку супа и, вдохнув ароматный, теплый пар, поднимающийся над ней, искренне поблагодарила трактирщика. Не в каждой таверне, да еще в такой дали, можно поесть и поспать за столь скромную сумму.

Столы располагались близко друг к другу, и ей пришлось протискиваться между стеной и стульями, обходя компанию ребят из королевского легиона. Присев в углу, девушка достал из мешка ложку и пучок трав, которые нарвала руками на мелкие куски, бросила в суп и принялась за ужин. Видно было, что путешественница хоть и была очень голодна, но ела аккуратно. Время от времени она оглядывалась по сторонам, по-птичьи пряча голову в плечи и не снимая капюшона даже в жарко натопленном зале. Столик справа был занят каким-то мужчиной, так даже сразу не скажешь, то ли маг, то ли купец. Слева шумели легионеры, которые давно перешли на повышенные тона, а запах бренди, плывущий над столиком, все крепчал.