ноль запятая один

ноль запятая один

Долгожданное совершеннолетие Димка отметил скромно, в семейном кругу. На следующий день пригласил в кафешку друзей, самых близких. Собственно, их было всего трое. Максим, на год с хвостиком старше, уже работал оператором в диспетчерской транспортной компании. Его чип-имплант позволил освоить мудрёную специальность за пару семестров. Транспортными потоками управляли, разумеется компьютеры, но компьютерами управляли люди. И только так. Влад на семь месяцев младше. Как и большинство молодых людей мечтает о хорошей, приносящей пользу обществу работе и гражданстве без ограничений. Но ему придётся немного подождать. Имплантация чипа и подключение к общественной сети разрешена только после семнадцати лет, то есть после наступления полной дееспособности. Тарас – Димкин ровесник, всего на полмесяца старше. Неделю назад, будучи уже совершеннолетним и, соответственно, полностью дееспособным, он обратился в службу социального контроля, как и полагалось. Но комиссия, рассмотрев его дело, рекомендовала воздержаться от имплантации. Чип усиливает внимание и способность к концентрации, расширяет объём памяти, стимулирует математические способности, позволяет стать великолепным учёным, инженером, техником, но, к сожалению, страдает творческий потенциал. А Тарас уже годам к пятнадцати проявил себя как талантливый художник. Общество умеет ценить неординарно одарённые натуры. Комиссия не в праве отказать человеку в имплантации чипа, если нет противопоказаний. Право на гражданство без ограничений есть у каждого, если не считать особые случаи. Однако, молодой человек прислушался к рекомендациям, тем более, что ротационные галереи искусств гарантировали постоянные заказы таким как Тарас. Так, что вместо чип-импланта, Димкин приятель получил направление в онлайн Академию художеств. Специальность, которую он получит через четыре семестра виртуального обучения сделает его не менее ценным членом общества. Работы выпускников академии нарасхват.

Собеседование в соцконтроле Дмитрию назначили через день после подачи заявки. Собственно, само собеседование – уже формальность. Главное пройти медицинскую комиссию и программное тестирование. По результатам этих двух этапов и, учитывая пожелания испытуемого, комиссия даёт заключение о типе чипа, рекомендованного для имплантирования конкретному человеку. Пилоту не нужен чип бухгалтера, а бухгалтеру – чип конструктора.

День тестов и собеседования принёс неожиданное разочарование. С медиками всё прошло гладко, а вот айтишники выявили несовместимость Димкиных природных мозгов с программами социальной ассимиляции и профессиональных тренингов. От чего так бывает достоверно никто не знал. Учёные выдвигали разные, зачастую противоречивые гипотезы, и ни одна из них не давала хотя бы намёка на способы решения проблемы. Одна десятая процента населения не могла полноценно влиться в социум. Таких брали под особый контроль, вернее под государственную опеку.

В одночасье, мечты стать технологом управляемых биокомпозитных материалов рассыпались в прах. Двери на этом пути захлопнулись и их створки срослись намертво, не оставив даже щёлочки, впрочем, как и большинство других дверей, широко распахнутых для счастливых обладателей персональных чип-имплантов.

Здание службы социального контроля Димка покинул, сжимая в руке пачку карточек-проспектов по профориентации таких как он и направление на курс психологической реабилитации. Ну, да, теперь его можно считать инвалидом, вечным пациентом мозгоправов, объясняющих, что вода, по-прежнему, мокрая, солнце всё так же светит, а ноль запятая один процента изгоев – тоже люди. Да, именно в этой категории оказываются индивидуумы, склонные к нервным срывам, неадекватным действиям, криминалу, приверженцы странных философских течений и прочие отступники и отщепенцы. Но если принять факт особенности своей нейрофизиологии, настроить себя на позитив, то вполне можно стать приемлемым членом общества, пусть и с некоторыми ограничениями в правах.

По дороге домой на глаза попалась свеженькая афиша городской ротационной галереи. В списке представленных художников числился Тарас Григорьев. Времени теперь было достаточно, и Димка решил пройти пару кварталов до выставки пешком.

В здании указатели информировали посетителей о расположении выставленных картин, скульптур и артмиксов в соответствии с художественными направлениями. Тарас писал картины в стиле нумероколористики. На одной из стен зала, куда Димка зашёл по указателям, висело восемь полотен его друга, и половина уже имела метки-заявки на приобретение после завершения выставочного периода. Фоном для картин всегда служил хаос из цветовых пятен, поверх которого проступали строки известных теорем, математических доказательств или формулы, описывающие сложные физические процессы. Из тех работ, что довелось видеть ещё до передачи в галерею, Дмитрию особенно нравились две: теорема Ферма, выполненная неоновым шрифтом поверх контрастных чёрных и красных пятен и уравнение Навье-Стокса, описывающее турбулентные потоки, чёрный шрифт в неоготическом стиле поверх пастельных пятен фиолетовых и лимонных оттенков. Три живописных полотна, вероятно, были совсем новыми. Из них, одно буквально взрывало мозг – гипотеза Коллатца или «сиракузская проблема». На этой картине Тарас использовал охру и лазурь в качестве фона. В расположении цветовых пятен даже угадывалось очертание восточной береговой линии Сицилии. Шрифт художник стилизовал под начертанное на мокром песке.

Постояв несколько минут у новых творений товарища, Димка двинулся на выход через зал кинематических силиконовых скульптур. Кажущиеся случайными нагромождения полупрозрачных форм, на самом деле являлись ассоциативными пространственными образами, установленными на подвижные платформы. Общим для всего разнообразия представленных скульптур было то, что в тематическом зале все работы художников находились в постоянном движении. Некоторые мастера использовали пигментированный силикон, что придавало их колышущимся творениям особый колорит.