Номер 112m

Глава двенадцатая, в которой Она получает имя

В контрасте с мраком, белый цвет сперва показался ослепляющим, потом глаза постепенно привыкли к нему, а при появлении золотистого отсвета белый и вовсе успокаивал.

Тепло. Это Она ощутила особо чётко. Бывает ли иначе? Сознание отозвалось вялым согласием, когда Она обожглась о ледяной скелет кровати. Девушка с удивлением снова коснулась кончиками пальцев железных балок и по коже пробежали мурашки. Приятное, контрастное ощущение сопровождалось потоком новых слов, знакомых, но слишком мутных и непонятных. Холод, прохлада, ледяной, лёд, вода... Цепочка выстраивалась стремительно, и появлением нового слова ознаменовалось новыми вопросами.

... Как это бежать?...

 Кровать стояла тык впритык к одной из четырёх белых стен. Такой однотонной, без изъянов, даже тени здесь не рушили картину, своей нелепой окраской. Потолок высокий. И, казалось, что стены чуть сужались, практически сливались с ним, образовывая ромбообразный купол, увенчанный парой глубоко посаженных лампочек. Белые простыни серели глубокими складками и виобразными изгибами по периметру пышного, и вместе с тем твёрдого матраса.

Пол гладкий, липкий и прохладный, чуть скользил под подошвой голых ног, когда Она неспешно спустила левую ногу с кровати, прислушалась к шуму за изящной округлой дверью с маленьким тонированным окошечком. Мелькнул силуэт, и Она от неожиданности дёрнулась, насупившись, уставилась на дверь. В её светло-голубых глазах с чуть сероватым оттенком мелькнуло нечеловеческое напряжение, необъяснимое, гонимое сознанием, оно впилось в него, сравнимое с инстинктом самосохранения. Её пальцы вцепились в матрас, напряглись их мышцы, вздулись сосуды. С испугом Она поднесла руки к лицу.

Кожа будто воспаленная, прозрачная и тонкая отливала голубизной.

Это легко, может, немного непривычно осознавать насколько просто сгибать, выпрямлять и снова сгибать пальцы. Округлые пухлые кисти, полные запястья, короткие фаланги, крупные, узловатые - такими были эти две "лопаты". Почему-то Она вспомнила именно это слово.

Снова мелькнула тень. Остановилась, напротив окошечка, помедлила, прежде чем тоже исчезнуть. Она спустила с кровати вторую ногу. Матрас отозвался негодующим скрипом, оседая под тяжестью её тела, смолк, когда она замерла. Тишина. На потолке еле слышно гудела лампочка, что-то сосредоточенно шептала своей напряжённой соседке.

 Она поднялась на ноги, и комната покачнулась. Кожа счесанная, местами забинтованная, зудела и покрылась мурашками. Кости болью отозвались вместе с первым неловкий шагом. Пол холодом въелся в кожу ног, и Она было, уже хотела попятиться, опуститься обратно на кровать, но за дверью вновь мелькнула тень. В отличие от предыдущих двух раз Она чётко смогла разглядеть серый блёклый силуэт. Широкие плечи, округлый контур головы, гладко зачесанные волосы и аккуратные, довольно лопоухие уши. По ту сторону раздался скрежет замочной скважины. Медленно и плавно опустилась тонкая ручка, и дверь легко вплыла внутрь комнаты. Тени иссиня-черной дорожкой скользнули по полу, исказив белый цвет, расплылись дымкой, коснулись пальцем ног.

С новой силой загудела лампочка, когда на пороге появился рослый незнакомый мужчина в халате под цвет помещения.
_______________________

Круглая светлая таблетка в мелкую голубоватую крапинку с шипением упала на дно граненого стакана. Разошлась мелкими едкими пузырьками, белой пеной всплыла на поверхность воды, ударилась о прозрачную "стену". Запах резкий, химический. Она поморщилась и недовольно фыркнула. Таблетка перевернулась, блеснула осевшим животом, снова скрылась в собственной пене. Врач хорошенько размешал её одноразовой ложкой, так что вода приобрела лимонный оттенок.

- Пей.

Жидкость на вкус практически пресная, чуть солоноватая, покалывала кончик языка, когда Она сделала первый глоток.

- До дна, - напомнил врач, стоило ей оторваться от стакана.

 Она поежилась.

Кабинет просторный, полупустой. Она сидела, скрючившись, прижав босые ноги к груди, смотрела сквозь густые пряди русых волос, что скрывали её лицо, плечи и руки. Размыто. Весь мир подернулся лёгкой рябью, стоило ей пошевелиться.

Плыли снежно-голубые стены, наверняка, тонкие, практически картонные, раз в помещении стоял жуткий холод. Или ей казалось... Последнее время Она с трудом различала реальность и те картины, встроенные её мозгом, чтобы скрыть безликость мира. Пустота. Ей не ново ощущение недосказанности, собственной неполноценности. Но, увы, даже её сознание не могло это исправить.

Стены далеко, пожалуй, слишком широко размещены друг от друга, но давят. Потолок высокий, чудовищно близкий. Она просто поднимется на ноги и коснётся его кончиками пальцев. Письменный стол напротив, навязчивый скрип стула, под тяжестью человеческой плоти, действовал на нервы. Внутреннее "Я" требовало покоя, гробовой тишины, по возможности сна, но Она сопротивлялась из последних сил собственный воли, явно слабеющей, отходящий на задний фон.

Стакан с трудом касался губ. Руки дрожали, и шипящие пузырьки пеной застывали в трещинах. Желание содрать засохшую кожу возросло, когда зубы сами собой впились в нижнюю губу. Запах лекарств одурял. Она дичилась его, морщила нос, стоило уловить нотку спирта, едкого цитрусового запаха или хлорофилла.

- До дна, - снова повторил врач, стоящий за спиной.

Кожаное кресло, излишне вязкое и неприятное, липло к голым участком кожи. Будто живое, оно сохраняло человеческое тепло. Сама мысль об этом и Она с новой силой прижимала колени к груди.

 ... Ноутбук, кипы бумаг, стакан с всевозможной канцелярий...

 Больше ничего не отделяло её от человека, что сидел за письменным столом. Мужчина средних лет, строгого, даже сурового вида, сосредоточенно изучал экран ноутбука. Потом подозвал к себе медсестру, которая все это время придерживала девушку за плечо. Полноватая, высокая, её шоколадные волосы пышным венком лежали вокруг миниатюрного чепчика. Черты лица тонкие и прямые, совершенно не соответствовали округлым яблокам щёк и короткой маслянистой от пота шее. В руках женщины покоился квадратный чемоданчик с красным крестом, который медсестра по-хозяйски устроила на краю стола. Врач обменялся с ней взглядами, нахмурился.