Номер 112m

2. Глава двенадцатая, в которой говорится о странностях Тая

Свинина. Курятина. Говядина.

Сочное мясо, один запах которого вводил Миа в состояние эйфории, дурманил и сводил с ума. Всё остальное, чего бы не касались её челюсти, казалось, пресным и безвкусным, таяло во рту за считанные секунды, не оставляя ни послевкусия, ни чувства сытости. Стоило признать, что мясо в ЦНР подавали практически несъедобным, сухим и трудно жующимся, но Миа это не заботило. Организм это не заботило. Он яро требовал ещё парочку кусочков животной плоти. Больше! Больше! И она еле сдерживалась, чтобы не прикончить блюдо голыми руками, без условностей и приличий, без вилки и ножа.

Она не смела, требовать добавки. Медсестры отказывали, окинув её недоумевающими взглядами, скрывались за дверью палаты. После них, в воздухе, мерзким напоминанием, зависал запах дорогого парфюма, которым они так отчаянно хотели перебить вонь медикаментов. И она вдыхала его, ощущая, как медленно, с явными отголосками, сходит на нет аппетит, уступая место, тошноте. Так было изо дня в день.

"Ты вкусно пахнешь." - этот вывод напросился сам собой, в один из дней, когда Тай первый раз в жизни разложил пасьянс.

- Это комплимент такой? - парень поднял на неё глаза и с удивлением заметил полную серьёзность в лице Миа.

- Нет. Констатирую факт, - покачала головой, и её русые волосы рассыпались по плечам.

Аромат кожи, свежей и обжигающе горячей, может, чуть солоноватой и очень терпкой. Кончики пальцев, которыми Тай ловко тасовал карты, шея с выступающими костями и кадыком, который приподнимался и отпускался в зависимости от интонаций, лопатки, то и дело выступающие из-под ткани белой футболки, живот и кости таза, на которые Миа так долго смотрела, когда Тай хвастался, тем что умеет стоять на голове. Мочки ушей, в обрамлении из светлых прядей, колени мало заметные, из-за мешковатых брюк, округлые пятки, видневшиеся из-под длинных штанин, когда парень ходил босым или выскальзывал из крупных больничных тапок. Всё это обтянуто кожей. Благоухающая, эластичная, скрывающая под собой не менее великолепную плоть.

_______________

Отец Тая - приземистый мужчина средних лет, с проступающей в густой шевелюре сединой, крючковатым носом, суровым взглядом и привычной скрещивать пальцы рук, восседал в высоком кресле, чуть левее рабочего стола. Напротив, сам Тай – по подростковому худощавый и нескладный, безотрывно пялящийся в пол, словно провинившейся ребёнок (при этом крайне мрачный и не желающий признавать свою неправоту).

Если приглядеться, то их с трудом можно назвать родственниками, уж тем более близкими. Первый статен, коренаст и хорошо сложен, обладал резкими чертами лица, глубоко-посаженными карими глазами, оливковым тоном кожи. На контрасте с ним Тай, совершенно белокожий, сутулый и долговязый, с точеным профилем и светло-серыми глазами в обрамлении из практически белоснежных ресниц.

Миа стояла за дверью кабинета и наблюдала за происходящим сквозь небольшую щель.

Как сказал новоиспеченный товарищ:

"Мне надо уладить кое-какие проблемы". Велел оставаться на месте, а когда девушка хотела, как обычно, возмутиться, громко шикнул в ответ. Оказалось, что отец Тая отвечал за поставки оборудования в медицинскую часть ЦНР, специализировался на новейшем изобретениях, и вообще являлся важным звеном в замкнутом кольце работы Центра. Увидев вышеупомянутого в живую, Миа поймала себя на мысли о лёгком разочаровании, ведь представляла она его, совершенно иначе.

"Уилфред67w" - если верить дверной табличке, именно так звали этого сурового мужчину в тёмном однотонном костюме, поверх которого был, накинут медицинский халат с вышитой меткой "ЦНР". Именно так звали отца Тая.

- Да, со мной все в полном порядке, - с обыденной надменностью проговорил парень.

- Всё лекарства принимаешь? - голос Уилфреда звучный, чем-то напоминающий диктора из "Флэш-Курса Английского Языка", который Миа слушала на днях.

- Да, - кивнул и нервно прикусил губу.

- Открой рот, - мужчина придвинулся к Таю и с видом профессионала попытался разжать его челюсти.

Тай брыкнулся, неуклюже выкрутился из цепких рук и недовольно фыркнул.

- Ну, я же сказал! Всё в порядке!

- Сильно сомневаюсь. - Уил скрестил руки на груди, тяжело вздохнул, вглядываясь в бледное лицо сына. - Думаю, не без причины.

Тай сделал самую недовольную из припасенных гримас и послушно открыл рот. Блеснули ровные, без изъяна зубы, нежно-розовая челюсть и округлый кончик языка.

- Нуууу... - за подбородок приподнял голову Тая, попытался поймать лучшее освещение, нахмурился и потянулся к столу за футляром с очками. – Кажись, ты опять врёшь. Не пил ты никаких лекарств и диету не соблюдаешь.

Резко выдвинул ящик стола, изъял несколько папок с документами, после которых последовал бирюзовый пластмассовый чемоданчик острой, квадратной формы.

- Я пью лекарства чётко по расписанию, - хотел было реабилитироваться Тай, но поздно.

- Врешь, - сказал, как отрезал.

- Не вру!

- Ты хоть представляешь, сколько денег уходит на твоё лечение! - Уилфред подался вперёд, так что между ним и сыном оставались считанные сантиметры. - Сколько компания вкладывает в твоё лечение!

- Ты только и делаешь, что попрекаешь меня этим!

Звонко щёлкнул замок на чемоданчике, и крышка скользнула в сторону, выпуская наружу кубы витиеватого густого пара. Среди кубиков искусственного льда показалась вытянутая колба со сменными насадками. Самую тонкую и длинную из них Уилфред закрепил, с предосторожностью повернул вокруг оси, ровно до трёх щелчков.

- Опять эта дрянь... - испепелил взглядом колбу, в ожидании уставился на отца.

- Я тебя предупреждал. Не хочешь идти щадящим путем, значит, будем делать так, как проще и быстрее, - постучал пальцем по стеклу, проверяя количество содержимого.