Носители времени

Глава 15: В пути и ожидании

Спрятавшись от лишних глаз в храме, девушка вновь взглянула на записку в своих руках. Она уже дважды прочла её содержание, но это ничуть не убавляло её трепета. Ода оглянулась, чтобы убедиться, что всё ещё одна в помещении и подойдя к догорающей свече, ещё раз прочитала письмо.

«Ты всегда знала, но сомневалась и боялась собственных надежд. Ты можешь не верить мне, я пойму, но прошу чтобы ты задумалась хотя бы на мгновение над тем, что я тебе скажу: ты не умираешь. Я провел все эти два года в поиске лекарства, которое и вовсе не нужно, потому что ты не больна. Знаю, что сейчас тебя будут одолевать вопросы, но как бы сильно я не хотел ответить на них, увы, я не могу. Сейчас я в Кермаше и пробуду здесь ещё несколько дней, и я надеюсь, что ты сможешь отлучиться из башни ради встречи со мной. Я не раз говорил, что мое время давно ушло и сегодня я выполнил свое последнее задание, хотя и не излечил тебя. Ода, я ухожу на курганы своего народа и более я не вернусь. Я буду ждать тебя в Тенистом парке, но если ты не придешь, то это мои последние слова: Табиус не должен ничего знать.»

— Не должен знать…- повторила Ода и вновь оглянулась, боясь, что Табиус может внезапно появиться. Однако храм по-прежнему был пуст. Полумрак помещения успокаивал девушку, но она никак не могла унять своё волнение. Каждая строчка письма взбудоражила её, как ничто за целых два года.

Ода плохо понимала последнюю строку, ведь для неё отношения между эльфом и братом всегда были теплыми и даже вспышки голода быстро забывались между ними. 

Девушка невольно припомнила как Ауашер напал на неё и сжала письмо. Ода многое прощала ему, прекрасно понимая что эльф болен, но все же корила себя за то, что посмела обнажить саблю. Если бы не её выходка, то возможно Ауашер не решил покинуть их навсегда.

Наконец она свернула письмо в маленький квадрат и спрятала за поясом. Эхом отдались чужие шаги в коридоре, и Ода тут же суетливо опустила рубаху, скрывая под ней пояс. Она огляделась, мысленно прикидывая самую достоверную причину своего присутствия здесь. Глаза судорожно бегали по висящими под потолком безделушкам, догорающим свечам и зеленому кристаллу, которого здесь не оказалось.

Дверь приоткрылась и в помещение вошла ссутулившаяся фигура, но Ода этого не видела. Её глаза неотрывно смотрели на оборванную веревку на которой некогда висел обожаемый ею камень.

— Ты редкая гостья в Храме, сестра, — скрипучим голосом, сказал Табиус, вставая рядом с женщиной и обращая свой взгляд туда же, куда и она. — Ты приходишь сюда только чтобы поднять мертвецов, но сегодня все живы.

Она не ответила, только нервно дернула плечом. Ей не хотелось выдать себя дрожащим голосом, ведь все внутри неё дрожало от радости и страха. Ода желала поделиться с кем-нибудь текстом письма, но никого кроме Табиуса не было, а он был единственным, кто не должен был знать. Она развернулась к выходу, чтобы уйти, но старик остановил её.

— Что-то случилось? — спросил он.

Ода отрицательно кивнула и вновь двинулась к выходу, но и эту попытку Табиус оборвал. Он пристально взглянул на спокойное, болезненно белое лицо сестры.

— Тебе стало хуже? Я же просил сообщить мне, если станет тяжелее.
— Все нормально, — как можно спокойнее ответила стражница, но от хрипотцы в её голосе старик только сильнее нахмурился. Он не поверил ей.
— Я видел почтового голубя в башне, — сказал Табиус спустя минуту напряженного молчания.

Ода от упоминания о голубе едва заметно напряглась. Ей ужасно захотелось прикоснуться к поясу и убедиться, что письмо надежно спрятано, но она сдержалась, только отступила на пару шагов от брата, чтобы скрыться в густой тени ближайшей колонны.

— От кого послание? — спросил старик, упрямо вглядываясь в сторону Оды.
— От Мьона, — соврала она.

Табиус, явно не ожидающий такого ответа, удивленно хмыкнул. За два прошедших дня он вновь свыкся с тишиной храма и почти позабыл, что ещё несколько дней назад сюда заявились два убитых торговца. От воспоминая разговора с карателем, он скривился как от зобной боли, но когда обернулся к Оде, чтобы продолжить разговор, то увидел приоткрытую дверь.
 

***

Как только Ода покинула храм, то немедля сняла правую перчатку и приложила ладонь к проржавевшему железу, что обрамляло дверной проем. В памяти яркими вспышками стали появляться некогда заученные пентаграммы, но ни одна из них не могла помочь ей сделать задуманное, однако Ода была тем редким мастером, что умело совмещал символы, создавая новую, действенную формулу. Сперва на железе вспыхнули округлые стрелы, а за ними, поверх рисунка появились круги с треугольными ответвлениями по четырем сторонам. Стражница легким движением рук вытащила из набедренной сумки маленький флакон с лавандой и капнула пару капель на пол, сбивая и без того слабый кислый аромат.

Она удовлетворённо взглянула на свою работу, что заняла у неё меньше минуты и бесшумно побежала в свой кабинет. На пути ей встретилось всего два наемника, что по её же приказу стали патрулировать коридоры.

Ода вбежала в кабинет и сразу же кинулась к шкафу, где в завалах одежды лежала вещевая сумка. Впервые Ода подумала, что стоило бы чаще наводить порядок в своём кабинете, но эти мысли сразу же покинули её, когда верхняя полка, забитая книгами с грохотом обвалилась, придавив собой большую часть вещей. Женщина тихо ругнулась и найдя кожаные ручки, резко дернула их на себя, вытаскивая из завалов потрепанную сумку. Ода на мгновение замерла, прислушиваясь к звукам в коридоре, но убедившись, что никто не отреагировал на её шум, стала быстро набивать сумку провиантом.

Еды оказалось мало. В кабинете Ода смогла отыскать только несколько кусков отсыревшего хлеба и парочку красных яблок, что ей подарил один из наемников, очевидно надеясь заручиться её расположением. К своему несчастью она смогла найти только часть своего походного снаряжения, а мантия и вовсе оказалась разодрана и придавлена массивной полкой с грудой книг поверх неё.

Все мысли девушки состояли из ряда проклятий и ругательств, но медлить ей было нельзя. Печати, что замедлили время в помещении храма продержаться совсем недолго, но к моменту, когда они сломаются и Табиус заметит её побег, Ода надеялась оказаться на коне и как можно дальше от башни.

Сменив старые ботинки на высокие сапоги из черной кожи и накинув выцветший зеленый плащ, стражница ринулась к лестнице, ведущей к торговым коридорам. Секунды, что заняли у Оды на преодоление ступеней растянулись в долгие минуты и когда она наконец оказалась на шумной торговой площадке, то смогла с облегчением вздохнуть. В её душе клокотало волнение от внезапного приключения, на которое она все-таки осмелилась решиться. Хотя по правде говоря, она даже не раздумывала над тем, что делала. Осознание происходящего даже сейчас не до конца дошли до Оды, но чем бы это не обернулось для неё, стражница не собиралась поворачивать обратно.

Орден не содержал коней в Йоровой башне, так как нужда в них была редка, но если кони все же были нужны, то они арендовали их у местных крестьян. У Оды же не было времени бежать на отдаленные от башни фермы, но идти пешком было бы верхом глупости. Она остановилась у закрытых ворот и тяжело вздохнув, бегом направилась к ближайшей ферме, что принадлежало мерзкому семейству Тортофоф.

Ода была в хорошей физической форме и даже два года в пределах башни не убавили её силы, так как каждый день она не брезговала и занималась. Весь путь от ворот башни до фермы она преодолела легким бегом, лишь слегка запыхавшись.

Сейчас небо было ещё темным, но рассвет приближался и вскоре Тортофофы должны были выйти, чтобы накормить скот и отправить коров в стадо. Когда Ода подбежала к воротам фермы, то собаки взвизгнули и заливисто залаяли на чужака. Уже через несколько мгновений на пороге дома появился низкорослый, широкоплечий мужчина с густой рыжей бородой в одних подштанниках, но зато с вилами в руках.

— Пошел прочь! — взвизгнул мужик и пригрозил вилами. — Или я спущу псов!
— Мистер Тортофоф, я служитель башни, а не разбойник, — улыбнулась Ода, поднимая руки в примирительном жесте. — Мне срочно нужно доставить личное послание в соседний город, а коней нет. Выручите?

Мужик прищурился и сильнее сжав в руках вилы, спустился с крыльца, медленно подходя в воротам.

— Я тебя не знаю…- промямлил он. — Да ты же девка!
— Вроде того, — согласилась Ода, решив придержать сарказм. — И я все ещё спешу.
— Никто баб в гонцы не отправляет, — уверенно заявил Тортофоф. — А если и отправляют, то своих жеребцов я тебе не доверю, угробишь ещё.

Глаз нервно дернулся. Оде вдруг захотелось перепрыгнуть через хилый, низкий заборчик и скрутив упрямого мужика, угнать одну из его лошадей, но она быстро отогнала от себя такие мысли, не желая привлекать лишнее внимание.

— И даже деньги тебя не уговорят? — стражница запустила руку в сумку, надеясь сразу достать мешочек к дрейками, но поводив рукой в полупустой сумке и не обнаружив золота, громко ругнулась.

«Я же совсем забыла о деньгах!» — пронеслось в голове девушки. Она все ещё в тщетной попытке переворачивала содержимое сумки, на что Тортофоф только скептически усмехнулся.

К этому моменту фермер уже свободно опустил вилы в землю, наблюдая за растерявшейся девушкой, но когда Ода подняла на него рассерженный взгляд, то заметила, что Тортофоф уже не смотрел не на неё, а на кого-то позади.

Ода резко обернулась, боясь обнаружить там Табиуса или кого-то из наемников башни, что мог послать старик, однако позади неё, почти на расстоянии вытянутой руки стоял гончий с маской пса на лице. Он слегка склонил голову на бок, когда женщина сделала осторожный шаг назад.

Стражница замерла в полусогнутом состоянии, так и не вытащив руку из сумки. Она ожидала, что за ней могут следить, но вновь увидеть так близко гончего — нет. Больше всего Оду испугало то, что она за все это время даже не заметила слежки и приближения незнакомца. Все внутри похолодело от страха, что вновь придётся сражаться с этими чудовищами, но когда свободной рукой Ода прикоснулась к рукояти сабли, гончий снял маску.

— Нам нет нужды драться, — ровным голосом сказал гончий, однако держал руки поближе к рукоятям мечей у себя на поясе. — Нам срочно нужна лошадь, я хорошо заплачу, - обратился он к фермеру.

Мужик, очевидно понимая кто перед ним резко кивнул и ринулся к конюшне. Все это время гончий неотрывно смотрела на Оду, как и она на него. Они оба ожидали друг от друга внезапной атаки, но когда Тортофоф привел коня и гончий швырнул тому мешочек с золотом, напряжение между магами возросло только сильнее.

— Ты сказал нам нужен конь, — наконец отозвалась Ода и гончий согласно кивнул. — Ты видимо не понимаешь…
— Нет, я все прекрасно понимаю, — оборвал её гончий и слегка улыбнулся, отчего Ода только сильнее нахмурилась. — Я последний кто остался в башне, не жди засады. Хотя, на сколько я могу знать вашу охрану, то тебе и так известно, что я один, верно?
— Или вы хорошо позаботились о том, чтобы я так думала, — огрызнулась женщина.
— Никто не ожидал, что кто-то из торговцев покинет башню, — спокойно ответил гончий, подводя лошадь к девушке. — И как я понимаю, ты очень спешишь.
— Много же ты понимаешь, — фыркнула Ода. — В башне ты последний, а за ней?

Гончий пристально посмотрел на удаляющуюся фигуру мужика и дождавшись, когда тот закроет дверь, ответил:
— Вы не помните меня? Я вернул браслет и…
— Не сдержал слово, — закончила стражница.

На мгновение он растерялся, успев пробормотать нечленораздельные звуки, но быстро собрался с мыслями и ответил:
— Я сдержал слово, хотя и несколько своеобразно. Я всё объясню в пути, сейчас нужно уходить.

Ода перевела взгляд на коня, а затем обратно на собеседника. Она имела слишком печальный опыт с гончими, чтобы в одночасье довериться одному из них, но Ода так же помнила о спешке. Каждая секунда, что она тратила на размышления приближали её к окончательному провалу, когда же помощь от гончего грозила смертью или пленом, что были ей не так страшны.

Видя замешательство женщины, гончий вынул из кармана круглый, поблескивающий серебром предмет и протянул Оде. Все ещё было достаточно темно, а поблизости не горело ни единого фонаря и даже банальные факелы, вставленные в забор не были подожжены, однако стражница сразу же поняла, что это за предмет.

— Эта вещь принадлежала убитому торговцу, — пояснил гончий, не так поняв реакцию женщины. — Наш командир приказал обыскать тела, и мы забрали браслет с этой монетой, решив, что это особые атрибуты вашего ордена. Тогда я вернул браслет, но монета была не у меня.
— Хочешь сказать ты ограбил собственного командира?

Гончий загадочно улыбнулся.

— И он до сих пор не знает об этом.

Ода скептически усмехнулась и вновь посмотрела на лошадь.

— Ты собираешься ехать со мной, я правильно понимаю?
— Да. Придется брать одного коня, чтобы в случае провала не искали двух спутников, — гончий вручил стражнце вожжи и отступил к воротам фермы. — Не смотри так, если за нами будет погоня, то я смогу стать твоим козырем.
— Или концом, — шепотом ответила она, когда мужчина скрылся в фермерском доме.