Носки

Носки

Армейские байки – дело известное. Каждый, прошедший срочную службу, может вспомнить пяток - другой забавных анекдотичных историй про свое воинское житье- бытье. И чем больше времени отдаляет эти события, тем меньше остается в памяти всего негативного, тем больше забываются тяготы и невзгоды военной службы, которые, как велит Устав, солдату необходимо мужественно переносить, и остаются хорошие, а порой, веселые воспоминания. И я в том не исключение.

Кое-кому может показаться, что я в этом рассказе слегка, так сказать, приврал: там про дорогие подарки… Возможно, есть немного. Однако, это вполне допустимо стилем жанра. Ибо, что рыбаку в своих рассказах о рыбалке, что служивому в байках о его лихой службе, приврать малость, первейшее дело…

Есть также мнение, что данная тема интересна лишь ограниченному кругу читателей. Может быть. Но в стране достаточно газет и журналов и вообще, средств массовой информации, чтобы широкой аудитории рыдать, так позвольте же, узкому кругу посмеяться…

Самое большое поощрение в армии это, конечно, отпуск домой. Правда доставалась такая радость, прямо скажем, совсем не каждому, а доброй половине военнослужащих и вовсе, такое счастье ни разу не выпало. В наши дни, когда служба длится всего лишь один год, это не так актуально, поскольку нынешнюю службу и службой толком не назовешь, а только, что длительной командировкой. Мне же посчастливилось, дома побывать аж целых три раза.

Первый раз через шесть месяцев, когда закончили мы службу в учебной части и получили военную специальность. Послали нас тогда четырех солдат вместе с сержантом сопровождать груз с Урала до самой западной границы СССР, до станции Чоп. Вагон специальный сопровождали. Веселая поездка вышла. Жили мы в вагоне теплушке, как в старых фильмах показывали, с печкой и лежанками из сена-соломы. Пол страны необъятной проехали за неделю.

Помню, где-то на Украине, теплый вечер. Остановились. Долго стоим. Я, как и полагается дежурному при стоянке эшелона, вышел с оружием на боевое охранение. А напротив, сельский дом культуры. Музыка играет. Танцы. Смотрю, одна молоденькая девчонка завидев меня, отделяется от толпы подруг и приближается к эшелону… Подходит. Молчит. Глядит лукаво своими черными глазищами. Мне бы, как положено, крикнуть «Стой! кто идет!» А у самого дух перехватило. Я словно остолбенел, и на миг забыл не то, что «Устав гарнизонной и караульной службы», а вообще и время и пространство, ослепленный колыханием ее мини юбки. В этот, самый не походящий момент, вагон дернулся, затрепетал перестуком колес, тронулся, и пошел потихоньку, все набирая скорость. Так, что мне нечего не оставалось, как запрыгнуть на подножку теплушки, и, обняв автомат, провожать ее смешной взгляд своими глупыми глазами…

Передали, как положено было по заданию, вагон венгерским собратьям по оружию и отправились в обратный путь, который лежал через дом, через Москву. А поскольку в столицу на Киевский вокзал прибыли рано утром, а в наш город, в часть, поезд уходил поздно вечером, заехали всей бригадой к нам домой, где мама с отцом приготовили, понятное дело, стол с угощениями, и все по очереди отмылись мы в цивильных домашних условиях, в ванной, после нашего теплушного путешествия.

А через несколько дней после возвращения из этого путешествия нас направили на место дальнейшего прохождения службы, в Казахстан.

О своей службе в знойных степях я уже рассказал в своем предыдущем рассказе «Кочегар», так что повторяться не стану. А лишь скажу, что через полгода службы мне был предоставлен очередной десятидневный отпуск. Было начало мая. Время дембеля, как говорят все, Что, конечно, в корне неверно, поскольку само слово «дембель» - сокращение от слова демобилизация, и относится исключительно к военному времени, а потому не может быть применено ко времени мирному по причине отсутствия в мирное время мобилизации как таковой, а значит и демобилизации, и именовать это радостное событие надо как «увольнение в запас». Но как пошло то сокращение жить своей жизнью еще в послевоенное время, так и осталось, прижилось как имя собственное. Отслужившие свой двухгодичный срок активно собирались домой, оформляя дембельские альбомы, прихорашивая форму и по возможности готовя подарки домашним. И мне, как человеку столичному и поэтому весьма полезному в этом деле, на дорогу надавали просьб и заказов. Один заказал привезти самый модный галстук, другой еще что-то, уже не помню, а старшина наш заказал себе черный портфель-дипломат. Они в то время в большой моде были.

Время отпуска пролетело быстро, и вот я уже прибыл на место, в часть. Раздал заказы, угостил сослуживцев привезенными гражданскими деликатесами, и продолжил свою службу, получив неуставное звание «черпака». Через девять месяцев и мне настало время собираться домой. Три месяца оставалось до приказа Министра обороны, маршала Советского Союза товарища Гречко. А значит, стали и мы «дембелями», перестали употреблять в пищу сливочное масло, как было заведено отдавая свою пайку «молодым», застегивать верхнюю пуговицу на форме, и опустили солдатский ремень себе на … в общем, вам чуть ниже пояса будет.

Впрочем, рассказ мой не о том, а о носках…

В тот день закончился отопительный сезон. В еще прохладном, но согреваемом южным солнцем мартовском воздухе, уже во всю ощущалась весна. Закрыв и опечатав кочегарку, предварительно проведя ее генеральную уборку и консервацию, я пришел в штаб с докладом, где после принятия моего рапорта о сдаче вверенного мне объекта, мне неожиданно сообщают, что я должен немедленно следовать в казарму, переодеться в парадную форму и прибыть через четыре часа назад на аэродром для отлета в Москву, в командировку. Так я побывал дома в третий раз.

Рано утром второго дня предписывалось мне ровно к девяти нуль-нуль явиться в городскую комендатуру для отметки прибытия, что я и сделал, – явился и доложил дежурному по комендатуре. Дежурный офицер окинул меня счастливого своим проницательным вымуштрованным взглядом сверху вниз, вдоль и поперек, и приказал: