Nothing but Death. Ничего кроме смерти.

Часть 3

Замерев на секунду перед воротами, Майя вошла на территорию кладбища и сразу почувствовала удивительное облегчение. Как из душного помещения вышла в сад, или, наоборот, после холодной тяжелой поездки, зашла в гостеприимный дом. Тишина. После городского гама это было благословение. Покой. Одеялом лежал над всей территорией, пропитав собой каждый памятник, дерево, крест, камешек и травинку. Шелестели на легком ветру вверху листья, среди веток пели птицы-невидимки. Слегка скрипел под ногами гравий.
Майя скоро сошла с главной дороги, вскоре и вовсе забрела в межмогильную глушь. Не стоило приходить сюда одной, но, пока что, опасаться было нечего. Майя выбрала подходящее место и села на траву, подперев спиной чей-то памятник. Памятник был высоким и широким. Видимо был поставлен большому, ну, или по крайней мере, широкому человеку. Не совладав с любопытством, Майя заглянула на лицевую сторону памятника. Женщина. Судя по фотографии — не отличалась особыми габаритами. Не исключено, что умерла от анорексии.Интересно, как это - умирать от этой болезни? Говорят, что эти люди не чувствуют, что умирают. Не чувствуют, что с ними что-то не так. Может ли это быть правдой? Как же они тогда умирают? Умерла, и не поняла, что умерла? Такое бывает, интересно?
Такая мысль немного развеселила Майю. Потом она снова посмотрела на памятник. Вот, если бы всем ставили памятники, прямо соответствующие их личности. Детям — белые камни, молодым женщинам — статуи, злым людям — темные, добрым — светлые, умершим насильственной смертью — кресты, от старости — памятники, от болезни или несчастного случая — плиты. И по размерам чтоб различались. Судье, которого убили за справедливые решения, или женщине, самостоятельно вырастившей троих детей — большие. Алкоголику, совращавшему малолетних — маленький и кривой. Чтоб, посмотрев на могилу, сразу становилось ясно, какой человек похоронен. Майя окинула взглядом кладбище. А имеет ли это такое уж значение, каков человек, если он уже похоронен? Не таким ли же показателем является то, сколько денег родственники и друзья способны или хотят вложить в его памятник? С погрешностями, конечно, как же без них
. Вот разве то, что она и Линда - сестры, не погрешность? Майя не очень заморачивалась предпочтениями сестры. Она вообще мало чем заморачивалась. Это ее далеко не уникальное жизненное кредо спасало ее от многих разочарований. В частности от того, что из сестры, такой близкой ей по возрасту, не получилось лучшей подруги. Почему-то с детства так сложилось, что Майя рисовала вампиров и замки со скелетами, а Линда цветочки и принцесс. Сама Майя видела в этом доказательство своей теории о том, что ноосфера имеет собственное сознание и, судя по всему, не посредственное чувство юмора.
Мысли постепенно сосредоточились на Линде. В голове всплыл ее образ. А потом Майя вспомнила, как Линда кричала. Смотрела на нее и кричала. И в глазах сестры был такой ужас, какого Майя не только никогда не видела, но и представить себе не могла. Влад сказал, что она была вся в крови... Линда кричит, и удар. И через целую вечность — огонь. Майю вытащили из машины. Ее огонь почти не зацепил. А потом огонь заполнил пол-неба. Линда кричала, но к машине не могли подобраться из-за ревущего, рвущегося, как дикий зверь, пламени. Майю положили на асфальт. Над ней склонился человек, его губы шевелятся. Майя понимает, что он что-то спрашивает у нее, она ему отвечает, кивает, но он, похоже, не замечает этого. Человек посветил ей в глаза, пощелкал перед лицом пальцами, и уплыл куда-то вверх и в сторону. Мигая огнями, подъехала машина скорой помощи и пожарные. Майя давно уже слышала звук их сирен вдалеке, но появились они только сейчас. Забегали люди в белом и сером. Линда еще кричала, над пламенем выросли мосты из воды и пены. К Майе подошел мужчина в белом халате, присел, сказал ей что-то. За общим шумом расслышать его слова было невозможно. Тоже посветил в глаза фонариком. Мимо пронесли носилки, на них лежит отец. Линда уже не кричит...

Майя открыла глаза и подняла голову, которую, запрокинув, оперла об памятник. Почти уснула сидя. Посмотрела на телефон, никто не звонил, но уже довольно поздно. Начинало темнеть, транспорт будет ходить еще часа три. Майя с тревогой осмотрела вечернее небо. Девушке самой оставаться на кладбище поздно вечером опасно для жизни. Никакого беспокойства по этому поводу Майя не ощущала, но здравый смысл подсказывал, что надо уходить. Она осмотрелась, вспоминая, в какой стороне выход к шоссе и остановке. Между деревьев мелькнула темная фигура. Майя замерла. Псих-маньяк? Сторож? Придурок- охотник на неформалов? Сатанисты? Майя убрала телефон, сложила руки и присматривалась к зарослям. Силуэт оказался женским. Майя встала и пошла к главной улице кладбища.

 - Апимеска! Апимеска!

Майя оглянулась. Апимеску было ее ником. Это слово получилось из попыток сократить латинское Apis Mellifera Scutellata — пчела-убийца. Ник этот ей достался в честь одноименной мультяшной пчелки. Апимеской ее называли только те, кого она считала друзьями. Те, кто боялся испортить с ней хорошие отношения, называли ее полным именем.
Майя оглянулась. К ней шла девушка с прямыми длинными волосами в длинной юбке и кружевной футболочке. Беспросветно черный цвет этого всего успокоил Майю гораздо быстрее, чем звук собственного имени. Девушка своя. Без проблем опознала она в ее силуэте фигуру, виденную через зарослях ранее. Девушка вышла в пятно света угасающего заката и Майя ощутила беспокойство, узнав ее.

 - Сэйбл?

Девушка подошла и улыбнулась.

 - Привет.

 - Привет. Давно тебя не видела...

Сэйбл неопределенно пожала плечами.

 - Ты давно не подходила к нам. Почему? Поссорилась с кем-то?

 - Поссорилась? Почему поссорилась? Не хотелось просто.

 - Не хотелось? - удивилась Майя. - Мы тебя ждали. Такие слухи пошли...

 - Какие слухи?

 - Кто-то сказал, что ты вены порезала...

 - Вены порезала? - усмехнулась Сэйбл. - Зачем?