Новая жизнь

Пролог.

Пролог взят с начала игры «skyrim», прошу простить за это. 

Повозка тряслась и подпрыгивала на ухабах. Благодаря этому пассажиры ощущали все несовершенства местных дорог своими задницами. Как минимум для одного из них… точнее одной — это было настоящее испытание. Каждый камень и каждая выбоина отражалась болью в сломанных костях. И прибавком к этому у неё была жуткая усталость. Женщине хотелось уснуть и больше никогда не просыпаться. И ей казалось, что она на границе между жизнью и смертью, но при этом она слышала все происходящее вокруг.

 — Э, ты там живая?

Грубый толчок в плечо отозвался болью, и женщине пришлось с трудом приподнять веки. Рядом с ней сидел и управлял лошадью один из местных легионеров. При их виде к женщине подошла тошнота, ведь именно они посадили ее здесь. Сзади сидели так называемые «Новые имперцы», которые хотят свергнуть нынешнего императора. Правда, вертеть головой со сломанной ключицей было довольно болезненно и ей пришлось снова прикрыть глаза.

 — И как только ты перебралась через границу? Закрыта же уже год.

«Вы меня на севере моей провинции поймали, гады» — мысленно добавила женщина.

Она даже не пересекла границу и не подходила к ней даже близко. Женщина собирала местные ингредиенты для своих зелий в жидком леску с заснеженными деревьями. Она осторожно ступала по снегу, стараясь не наступать на закрытые под снегом ветки, то и дело оглядываясь по сторонам, не идут ли легионеры. Они часто патрулировали закрытую границу, хотя до неё здесь был ещё километр или два. Никаких растений она так и не нашла, но зато кто-то неожиданно рявкнул у неё за спиной.

 — А ну стоять!

Выражение «сердце ушло в пятки» приобрело для женщины буквальный смысл. Только казалось, что оно было существенно ниже — где-то под землёй. Женщина, решив, что это солдаты ее всё-таки нашли, бросилась бежать, но ее остановила стрела, свистнувшая в паре сантиметров от ее головы. Она застыла на месте, трясясь от ужаса. Потоки кто-то грубо схватил ее за плечо и резко развернул лицом к крикнувшему.

Это и впрямь были солдаты. Только не Имперского Легиона, по крайней мере, экипированы они были не так, как встретившиеся ей по пути сюда из Имперского города легионеры. На них были какие-то стеганые туники красного цвета без рукавов и с меховым плащом сзади. Всего их было семеро.

 — Ты кто такая? Отвечай! Живо! — рявкнул он, сильнее сжимая пальцы на плече женщины, от чего та тихо взвыла.

С тоской понимая, что попала в руки тех самых солдат «Новой Империи», о которых ходят множество слухов, большинство которых были похожи на ужасы. Ничего лучшего, как соврать, она не придумала.

 — Я… меня зовут Алессия. Алессия Вар. Я — родственница нашего императора, если что, — поразительно спокойным для такой ситуации выдавила она.

С именем она не совпала. Женщину и вправду звали Алессией, вот только фамилию пришлось выдумать, хотя она ей довольно подходит.

Но вот эти северяне считали иначе. Никогда, никогда за почти тридцатилетнюю жизнь, женщину так не избивали. Только однажды скандальная тетка на рынке дала ей пощечину, но вот так… тем более мужчина.

Первый удар пришёлся по животу. Женщина согнулась пополам не в силах вдохнуть и выдохнуть, и наверняка бы упала, если бы второй мужик не держал ее сзади. Тут подал голос какой-то ещё предатель.

 — Родственница этого деда, значит? И кто ты ему — сестра, жена, любовница? — ударивший ее мужик собрался ударить ещё раз, но его кто-то остановил. Судя по голосу, женщина.

 — Да погоди ты, успеешь ещё избить. Только вот если правда она не последняя в Империи, этот дед не остановится на одном легионе.

Не успела та женщина договорить, как к Алессия подошёл ещё один предатель и замахнулся, метя в лицо. Единственное, что она успела сделать — повернуть голову так, что удал пришёл не в нос и передние зубы, а в челюсть и скулу. Среди толпы послышались одобрительные звуки. Похоже, к семейству Варов они ещё злее. Но через пару секунд крики перестали ее занимать, так как в ребра ей с хрустом врезался сапог.

«Он сломал мне ребра. О боги, он сломал мне ребра!»

Женщину отпустили и она осталась лежать на холодном снегу, пытаясь вдохнуть под одобрительные возгласы толпы. Но потом ее опять кто-то схватил за волосы и потянул, от чего Алессии пришлось подняться, с трудом держась на ногах.

 — А это тебе, чтобы вы там в своей Империи не думали, что мы — куча жалких отбросов, — слышалось над головой женщины. Похоже, говорил держащий ее за волосы. — Давайте сделаем императору подарок. Там у вас в вашем Имперском городе остроухих полно живет, так?

Женщина закашлялась, судорожно хватая воздух, но вскрикнула от боли — сломанные рёбра дали о себе знать; потом она подняла голову, посмотрев на своих мучителей, смеющихся над беззащитной жертвой.

«Они меня убьют. Убьют просто так».

 — Да, живут, — женщина сунула пальцы свободной руки в рот и выдернула каким-то чудом держащийся зуб. Секунду посмотрела и бросила на снег рядом с собой, вызвав вспышку веселья среди предателей. А потом ей пришла в голову идея с северянами и их ненавистью к эльфам, — я вам больше скажу: я спала с эльфами. Много раз.

Им это не понравилось. Очень сильно не понравилось. Послышались грязные ругательства в ее адрес.

 — Какая жалость, — с долей отвращения сказал тот, что держал ее за волосы. — Теперь к тебе и прикасаться-то противно.

С этими словами он отпустил ее шевелюру и брезгливо пихнул женщину в спину, отчего она упала, но на четвереньки.

 — И что тебе, человеческих мужиков не хватило, что ли? — спросила та самая женщина, потеряв всякий интерес к происхождению Алессии.

 — Да как сказать, — кое-как справившись с собой, проговорила она. — Все человеческие, понимаешь ли, спускают стрелу раньше, чем я успеваю тетиву натягивать…

На этот раз они не ограничились двумя ударами…

***

Та самая баба-предательница стаскивала с неё одежду, не особо церемонясь с женщиной. Она еле сдерживалась, чтобы не издавать звуков, когда та задела сломанные рёбра лже-родственницы Императора. Наконец, баба стащила с неё штаны и женщина осталась лежать в одном белье на засыпанной снегом земле, прижимая руки к груди. Ещё двое теребили ее рюкзак, собирая себе в карманы все, что считают хоть как-то полезным для себя, остальное же просто выкидывали в сторону. А ещё один готовил веревочную петлю на одном из деревьев.

«Меня повесят».

Тем временем баба сгребла все вещи в кучу и, прихватив сапоги, отправилась к опустошившим рюкзак мужикам. Те пересчитывали найденные в рюкзаке монеты.

 — Почти шестьсот золотых, — объявил один из них, когда предательница Империи запихивала одежду в рюкзак.

 — Слышь, имперка, че так мало денег? Ты ж родственница этого… императора, — спросил один из опустошавших рюкзак мужиков.

Ответа им не нужно, ведь двое сразу схватили пленницу под руки (она еле сдержалась от вопля боли), подняли ее на ноги и потащили к петле. Затем третий нацепил ей на шею петлю и затянул узел.

«Значит, меня просто повесят и оставят помирать?»

Ноги имперки подкосились и она тяжело осела на землю, но следом она почувствовала, как веревка касается шеи, а ноги не достают до земли. Женщина инстинктивно начала дёргаться и пытаться освободить шею от веревки — палачи даже руки ей не связали, наверно, чтобы усилить мучения.

***

Казалось, прошли годы, а она все была жива. Внезапно что-то ударило снизу с огромной силой, и хватка веревочной петли на шее ослабла. Женщина не сразу поняла, что лежит на земле, заходясь от жуткого кашля. Когда вернулась способность ведь, то она увидела, что рядом с ней лежит предатель, который готовил петлю. В спине у него торчали две стрелы.

Со всех сторон доносились вопли, перемешанные с каким-то лязгом. До Алессии не сразу дошло, что это в проклятом лесу идёт сражение. Женщина пыталась отползти в какое-нибудь безопасное место, но все было бесполезно. Она заметила, как предательница, раздевавшая ее, убегала со всех ног куда-то вглубь леса, но кроме неё это никто не заметил.

Как и ожидалось, имперские солдаты атаковали предателей. Судя по всему, первым они убили подготавливавшего петлю, а потом, пользуясь замешательством, напали на остальных, прежде чем они контратаковали.

***

Имперцы принялись подсчитывать потери, когда последний предатель был убит. Кажется, по сравнению с предателями, имперцы почти не потеряли своих людей — Алессия видела только двоих мертвых легионеров.

 — Эй, этот не сдох, просто без сознания!

Затем женщина увидела, как двое солдат куда-то тащили бессознательного северянина.

 — Эй, тащите его к остальным в повозку, — приказал один из легионеров, — и не забудьте про их подружку: вон она валяется.

«Нет, я не с ними!» — хотела крикнуть женщина, но ее не хватило даже на шёпот.

Затем, когда Алессия хоть немного пришла в себя, она обнаружила себя в повозке в окружении предателей. Ее не убили только потому, что у них у всех, включая ее, были связаны руки. Потом в обе стороны посыпались крепкие ругательства, поэтому им пришлось на минуту остановиться и заткнуть рот кляпом из какой-то грязной тряпки, но через несколько минут она умудрилось его выплюнуть и все началось сначала. И через ещё несколько минут пути они всё-таки согласились посадить ее рядом с возницей повозки.

В самой повозке слышались какие-то едва различимые разговоры, но только что спасённая женщина едва разбирала даже самые громкие крики.

Было холодно. Очень холодно. Женщина, теперь одетая в грязную мешковину, совсем озябла. Надо же, ведь в Имперском городе сейчас ещё во всю спеют фрукты на деревьях, а здесь того гляди, снег пойдёт.

Впереди показалась каменная кладка. Женщина слегка вытянула шею и прищурила глаза в попытке увидеть хоть что-то, но пока можно было видеть только каменные стены высотой в два человека и крытый настил для дозорных.

Дорога теперь шла под уклон. Ворота были широко распахнуты и неуклонно приближались. Кто-то, скорее всего, один из встречающих солдат, отрапортовал:

 — Здравия желаю! Палач уже ждет.

Несмотря на все пережитые ею сегодня события, женщина вздрогнула. Проглотив комок в горле, она попыталась взять себя в руки. В это время из повозки доносилась молитва всем богам — похоже, кто-то внутри тоже услышал про палача.

Упоминание палача помогло забыть о боли и усталости. Лекарка невольно вытянула шею, чтобы лучше видеть, но перелом ключицы тут же напомнил о себе. Она зашипела от боли сквозь стиснутые зубы и зажмурилась.

За каменными стенами располагались несколько деревянных домиков, а телега проезжала по единственной улочке. На веранде одного из домов сидел мальчик. Парнишка с явным интересом разглядывал происходящее.

 — Папа, это кто такие? Куда они едут? — поинтересовался он у стоящего рядом мужчины.

 — Иди скорее в дом.

 — Почему? — недоуменно спросил мальчишка. — Я хочу поглядеть на солдат.

 — А ну домой, живо, — не терпящим возражений тоном приказал отец.

Мальчик расстроено произнес:

 — Да, папа.

Женщина похолодела: если родитель столь настоятельно требует, чтобы ребенок ушел в дом, значит, здесь затевается нечто совсем не подходящее для детских глаз.

Как оказалось, это была небольшая деревенька, выстроенная вокруг имперской крепости. Как и все другие крепости, которые она видела, крепость уже видела свои лучшие времена: одна башня почти развалилась, а стены требовали ремонта.

 — Выводите их из повозок! — приказал женский голос.

Возница остановил лошадей около стены рядом со второй повозкой, а потом приказал женщине спрыгивать. Имперка посчитала, что она не в лучшем состоянии для прыжков, поэтому медленно села на деревянный настил повозки, а затем слезла на землю. К этому времени все остальные пассажиры уже стояли на земле, и женщине ничего не оставалось делать, кроме как подойти к остальным. Но пока она медленно подбиралась к людям, опираясь на повозку, все уже разошлись.

Местные жители высыпали из своих домов, и бросаться на выручку предателям не спешили. То ли здесь не было сочувствующих, то ли солдаты, вооруженные длинными луками, не вдохновляли на подвиги. Ни одного ребенка. На площади, ближе к центральной башне была установлена плаха. Рядом застыл огромный мужик в капюшоне-маске. Еще дальше, за плахой, стояла женщина в желто-коричневой монашеской робе с капюшоном.

«Жрица… а виселицы не видно, значит, что вешать их не будут, скорее всего — отрубят голову»

 — Эй ты, ну-ка иди сюда! — приказал все тот же женский голос.

Алессия медленно поплелась в сторону говорящей, опираясь на повозку. Старший (судя по тяжелой броне с цельнокованым нагрудником) офицер был совсем небольшого роста, а значит — это и есть та женщина. В руках она держала угольную палочку для письма и книгу в кожаном переплете.

 — А ты ещё кто такая?

Женщина сделала пару неуверенных шагов в сторону капитанши, облизала пересохшие губы и с трудом выговорила.

 — Алессия… меня зовут… Алессия. Я из… Имперского города. Я… не предательница.

 — Да правду она говорит, когда мы гадов этих по повозкам рассаживали, она около виселицы с веревкой на шее валялась, — подтвердил ее слова какой-то легионер.

 — Ай, да плевать! Делайте с ней что угодно — хоть в Имперский город в пьесах играть отправьте! — издевалась над ней капитанша.

 — Ага, пусть в «Похотливой служанке» играет, — заржал один из легионеров.

 — Нагар со свечи будет снимать? — не отставал от него второй, — так мы ей и здесь это можем устроить!

На этот раз заржали все: солдаты, капитанша и даже некоторые приговорённые, за что Алессия мысленно проклинала всех их. Но капитанша лишь подтолкнула ее к каменной башне, а сама отошла к плахе.

 — Эй, красотка, подними-ка руки, освобожу я тебя.

Алексия хотела сопротивляться попыткам развязать ей руки, но ответа от неё не нужно было: легионер грубо схватил женщину за руки, отчего та прикусила губу до крови, а потом кинжалом разрезал веревки. Хотя нет, со свободными руками удобнее.

Стоя рядом с каким-то солдатом, женщина смотрела на то, как командирша встала рядом с палачом, а вперёд вышла жрица с какой-то речью, которую Алессия разобрать не смогла. После приготовления приговорённых к переходу в мир иной, жрица встала на своё место, а капитанша указала на одного из предателей и громким, очень громким голосом приказала ему направиться к плахе.

Укладывали северянина на плаху аж двое легионеров. После этого Алессия смотрела, как палач заносит над головой топор, но закрыла глаза перед тем, как голова предателя отделилась от тела. Видеть этого она не хотела.

После жеста командирши тело и голову в ящике куда-то унесли, но перед тем, как она снова хотела вызвать кого-то на плаху, то солдат на стенах крикнул:

 — Капитан! Там… в лесу кто-то есть!

Женщина отвлеклась, а потом посмотрела на солдата на стене, желая что-то ему крикнуть, но в это время стена разлетается на много мелких кусочков — огненный шар. При этом маг, запустивший шар, был очень неопытен, потому что перезарядил заклинание, и оно отскочило от стены и попало в нападавшего.

После того, как пыль от разрушенной стены осела, а легионеры пришли в себя и схватились за мечи, женщина увидела за руинами десяток предателей, часть которых полыхала огнём от своего же заклинания.

Капитанша тоже была жива, в отличии от пары приговорённых, которых придавило камнями, и теперь она что-то орала, надрывая глотку.

Воспользовавшись паникой, Алессия побежала (как это позволяли сломанные кости), но пробежав десять метров, упала не столько от боли, сколько от фиолетовой вспышки перед глазами, после чего она потеряла сознание