Новеллы о любви. Полковнику никто не пишет...

Новеллы о любви. Полковнику никто не пишет...

Тщетно упрямой пытаться перечить судьбе - 
Всё на местах, не добиться иного исхода. 
Просто, когда настигает врасплох непогода, 
Можно я буду немного скучать по тебе?.. 

Е. Бычкова



.
.
.
.
Он каждый день работал с полной отдачей и очень уставал. Было такое чувство , что он изводил себя специально. Так уставал, что добирался до кровати и падал, и уже ни на что больше не хватало сил. Нет, он, конечно, стоял под душем, прислонясь спиной к стене, опираясь на нее, чтобы не упасть, чистил зубы, вытирал полотенцем капли воды, затем пил чай, держа кружку двумя руками, потому что из одной ослабшей кисти она могла просто выскользнуть и пролиться… Затем почти замертво падал в кровать и засыпал – без мыслей и без сновидений. И это было хорошо – собственно, этого он и добивался – не думать и не чувствовать… и не задавать вопросов…

Под Новый год, возвращаясь на машине из служебной поездки, он вдруг увидел, что на дороге, ему лоб в лоб, выскочила малиновая иномарка. Женщина-водитель, крашеная блондинка старших лет, в очках, с пьяным неадекватным взглядом, и не подумала затормозить или изменить траекторию движения. Он, почти всю сознательную жизнь водивший любую технику, среагировал мгновенно, моментально ушел с полотна дороги на обочину, с визгом тормозов и резким, черным тормозным следом на асфальте, освободив ей путь, и смерть пронеслась мимо по встречке, в десяти сантиметрах от его машины, по левому борту… 

Его натренированная реакция снова спасла ему жизнь…

Смерть… такая обыденная и такая нелепо-быстрая… Он сидел в своей машине, одиноко стоящей на обочине, маячившей аварийными огнями, и его руки, лежащие на руле, немного подрагивали… Думал ли он, что вот так умрет? В голове пронеслось несколько мыслей – дом, виноградник - то, к чему стремился всю жизнь… Он планировал немного пожить в своем доме, ухаживать за виноградом, писать сказки для внуков и детворы… руки трясла мелкая дрожь - да, старость подкрадывается, раньше этого не было… или он просто устал и вымотался?..

Дыши, все хорошо, дыши… Господь отвел… Перекошенное лицо в очках, сильные линзы, дурной пьяный взгляд… Прокручивая ситуацию снова, он несколько минут просто сидел, отходя от шока, шумно дыша и снова включаясь в реальность - вот так живешь-живешь, и вдруг внезапно понимаешь, что в каких-то нескольких сантиметрах от тебя, левее, проходит скоростная трасса по доставке рабов Божьих в рай… Как он доехал домой тем вечером, как поставил машину на стоянку –  он не помнил, все было на рефлексе, и только на кухне за столом он внутренне успокоился, лишь частично пережив это в себе.

За ужином он вел себя как обычно, не подавая вида домашним, и только почему-то все время обжигался чаем, и, так не допив кружку, поставил ее и пошел спать… Он хотел забыть всю эту бесовщину, и не думать об этом, провалившись в сон...

Обычно сны ему не снились, но теперь  сознание, всколыхнувшееся от близости смерти, виновато смутившись, работало на совесть – он закрыл глаза, и перед его взором предстал родительский дом с садом на юге нашей страны – кирпичный, в полтора этажа, с отделкой в стиле шале, огороженный добротной изгородью, с кованными воротами, с арками, обвитыми виноградом – синим виноградом сорта Лидия, с яблоками ренет Симиренко на плодовых деревьях, спелой сливой, своей черешней… Запах желтой сливы на солнце перемежался с запахом меда и чабреца и разливался по округе…

Вечером - как живо виделось ему - он раскинул раскладушку прямо под аркой с виноградной лозой,  где нынче был рекордный урожай, и только с этой лозы сняли 20 ведер винограда в кистях… Черная немецкая овчарка устроилась рядом с раскладушкой хозяина, положив морду на передние лапы.
- Джек, - тихонько позвал он.
Пес перелег к нему поближе, уткнувшись мокрым носом в лежащую на траве кисть руки, и его тут же погладили. Падающие звезды, Персеиды, уронили звезду. Он загадал желание и под пение цикад и сверчков незаметно уснул… Утром, когда лучики солнца стали все настойчивее мешать ему спать, он спрятался с головой под простынку, которая сильно выгорела на солнце и от этого приобрела незабываемый летний запах...  Это помогло, но ненадолго, и, зевая, он встал и пошел в дом умываться. 

Любимым местом в доме для него был подвал, где можно было сесть на середину деревянной лестницы и осмотреть свое «царство» - желтые ароматные дыни Торпеды, яблоки, груши, отдельно – виноград, хранившийся до Нового года в гроздьях под потолком, под тонким слоем воска …  Связки чеснока, развешанные по стенам, добавляли свою нотку в палитру запахов, а две бочки с вином, шеренга бутылок в  в стекле и глине с узким горлом  замерли, как на марше, у дальней стены - самые разнообразные виды настоек и наливок. Несколько кругов отличного сыра благородных сортов, устроивших себе лежку под лестницей и окорок, смотревший на всех с высока, потому что хозяин подцепил его под потолком, довершали картину парада вверенных ему войск, а запах, витавший в воздухе, по своей палитре и разнообразию не поддавался описанию. Впрочем, если коротко, это был запах осеннего изобилия южной степи, возделанной умелыми руками до роскошного сада… А принимавший этот парад полковник сидел на лестнице и думал, как разместить на полностью уже сформированном участке сада хотя бы пару Донских чаш винограда его любимых сортов - Имбирькового и Ладанного. Внезапно запевший свою песню в углу сверчок поднял ему настроение - все хорошо, еще есть время, еще поживем...

Эта яркая картина из жизни, с запахами, звуками, красками, достоверная и реальная, была так близка ему, что защемило сердце. Отставка не за горами, но он еще послужит Родине, и утром - ему на службу, а потому спать, спать, спать - завтра он должен быть внутренне собран и неуязвим - как пружина надежного армейского  автомата...