Новогоднее противостояние

Над городом простирался вечер. Тучи плотно облепили ткань неба. До полуночи оставалось несколько часов.
Последние прохожие спешили домой, стремясь собраться в тесном кругу семьи и друзей вокруг ёлки и… пережить эту ночь.
На центральной площади царственно возвышался монумент – гранитная арка в никуда, обвитая красно-зелёной гирляндой, символом опасности.
Нас было пятеро, единственных собравшихся на площади в этот час. Не считая Дромоса*. Впрочем, он отсюда никогда и не уходил.
Родившийся когда-то в Фермопилах, чудом довезённый без единой царапинки (греческие жрецы долго его зачаровывали) до далёкого от Эллады города, он был рад поселиться на центральной площади, как раз напротив Концертного зала – очень уж он любил музыку, - и жители радушно приняли его. Не зная, что он приблизил к ним проклятие Христианского мира. Впрочем, даже если бы и знали – вряд ли бы они отказали дальнему городу-побратиму. Ведь Новый Год бывает всего один раз в год (простите за тавтологию).
А проклятье… Что с Дромосом, что без оного – всё равно доберется.
Итак, раз в году у Дромоса особенно понижается настроение, что выражается бурным чиханием и мрачным ворчанием, следуют яркие спецэффекты и открывается коридор. И прётся в него всякая рождественско-новогодняя шушера… А мы, вроде как, подрядились во имя спокойствия города эту шушеру убирать…
Нас пятеро. Ах, я это уже говорил… Меня зовут Абигор. Наша единственная девушка – жгучая брюнетка Офель, или, как мы чаще зовём её, - паучиха Офелия. Почему паучиха? А вы видели, как она своими траурными платочками врагов опутывает? А какой туман нагоняет? В общем, полностью оправдывает и своё имя, и свою кличку…
Валькирия (мало того, что одета во всё чёрное) всюду повязывала на себя чёрные платки и сверкала на нас своей белозубой улыбкой. Мы, как умели, скалились в ответ.
Лучше всех получалось у Риммона – его щёки сразу становились такими круглыми, что он напоминал пончик.
Когда Риммон пришёл сегодня на «задание» в жёлтой ветровке, джинсах и с двумя верными револьверами, наш рыжий заявил:
- Цыпа-ковбой!
На что цыплёнок немедленно надулся и показал язык. Рыжий в долгу не остался…
А мы с интересом наблюдали за этой языковой дуэлью.
Наконец Риммону надоело, и он шутливо выхватил револьвер. А рыжий спецназовец Асиз направил на него дуло своего Калашникова:
- А у меня длиннее!
Тот, выхватывая второй револьвер, воскликнул:
- А у меня два!
- А если очередью?..
- Врагу не сдаётся наш гордый варяг!!!
Тут мы покатились со смеху и они обиженно умолкли.
- Ну что за детский сад! – покачал головой Аластор – наш негласный предводитель. Среди его предков в основном были греки, и он демонстративно подчёркивал это тем, что с гордостью носил такой же шлем, как у великого Эниалея. Впрочем, больше он уважал другого Бога Эллады… что выражалось в чёрном цвете одежды. И никак не выражалось в совсем уж не греческом моргенштерне – любимом оружии «злобного духа».
Риммон фыркнул и поднял голову вверх.
Сумерки сгущались.
Я уже не мог стоять истуканом и, вскинув копьё на плечо, стал прохаживаться по площади.
Ёлки сверкали предупредительными огнями, настороженно позвякивая шарами-лампочками, и очень удивлялись, видя своё отражение в моих доспехах. Ещё больше они удивлялись, видя на верхушке копья развевающийся флюгер с длинным острым концом – свернувшегося в шестёрку зелёного змея на красном поле.
Я посмотрел вверх, на пустующее небо.
Ночь уже опутывал близлежащие дома своим тяжёлым покрывалом. Еле увернувшись от тягучих складок, я недовольно буркнул ему:
- Не наглей.
Он улыбнулся, извиняясь:
- Сорри, не заметил!
- Никогда не думал, что я такой незаметный!
- Нууу… сейчас зима… а ты такой зеркальный… как сосулька!
- Вэк…
И пока я пребывал в шоке, Ночь прошмыгнул мимо, дёрнув за собой тяжеленную длиннющую ткань, быстро растворяющуюся в воздухе.
Асиз потянулся и взъерошил стоящему рядом Риммону волосы. Тот сразу смешно нахохлился, мрачно глядя на спецназовца.
- Дежа вю… - пробормотал Аластор.
Мы уже не знали, как убить время (не путать со Временем)… а Дромос и не думал поторапливать встречу с проклятием, всё мрачнее чихая…
Наверху Ночь и переодетый в чёрный костюм ниндзя Месяц отдирали от неба ватные тучи и развешивали хрустальные игрушки в виде звёзд, планет и прочих астрономических объектов.
Наконец, настал тот миг! Предчувствуя зло, Дромос прокашлялся, камень задрожал. Воздух в арке завибрировал, потрескивая, и вдруг расцвёл ломаными линиями света. Коридор открылся.
Мы насторожились. В безмолвном напряжении прошло несколько минут. Мы стояли и, не отрываясь, смотрели на расплывающиеся в сверкающем пространстве фигуры.
Из арки вырывались всполохи света и тонкие молнии. Один разряд, причудливым образом изогнувшись, ударил в камень арки, заставив мишуру на секунду вспыхнуть. Дромос страдальчески поморщился. Асиз хихикнул первым. Мы немного отвлеклись и проморгали появление первой партии гостей… Даром, что они такие маленькие… И недаром они сразу поняли, что мы сюда не чай с ними пить пришли…
- Народ! – улыбаясь, начал Аластор.
- Что?
- Мы в кольце, мать вашу!
- Ааа… - понятливо протянули мы, мигом сплачиваясь в ощетинившуюся оружием кучку.
Вот скажите: как нам, бравым воинам, отбивать атаки дюймовочных фей-снежинок? Вот и мы ухищрялись по-всякому…
В основном были востребованы платочки-паутинки Офели и знамя на моём копье… Остальные топтались рядом, пытаясь – кто рукоятью, кто прикладом, - внести хоть малейший вклад.
Асиз, окинув нас предупреждающим взглядом, сделал шаг в гущу врага и красиво полыхнул пламенем (огненная магия – его конёк). На землю упали капли воды и обгорелые стрекозиные крылышки.
А на нас летела уже целая стайка ангелочков… Ну, эти хоть поболе размерами будут!
Асиз задействовал Калашников, приветствуя милых созданий огненной очередью.
Аластор взмахнул моргенштерном, опуская немецкую звезду на золотистую мелюзгу.
Я сделал выпад, насаживая на остриё трёх «бабочек».
Риммон весело стал расстреливать мишени, временами халтуря – стреляя по-македонски.
Офель немедленно принялась вить чёрную паутину вокруг ангелочков.
А потом нас опять окружили снежинки.
Всё-таки, я предпочитаю снег в его природном, естественном виде. А эти мутанты… просто издевательство!
Последняя снежинка растеклась по площади лужицей и…
- Перерыв! – объявил Риммон, косясь на Дромоса.
Я с сожалением осмотрел свой уже не сверкающий доспех (что поделать – не люблю засохшие пятна крови. А у этих ангелов кровь ещё и золотистая!):
- В следующий раз пусть их бьёт армия… А то что это – всё мы, да мы…
- Дамы? – переспросил Риммон. – Среди нас только одна дама…
- Мадемуазель! – возразила платочница, повязывая на волосы бандану.
Риммон скривился, получив от меня подзатыльник.
- Хватит ссориться, господа дамы! – воскликнул Асиз. Следующие минут 5 мы с Риммоном при молчаливом согласии Аластора посвятили беготне за рыжим. Когда, окутанный змеиным флюгером, спецназовец запросил пощады, мы потребовали, чтоб проигравшее лицо покукарекало. Асиз исполнил и запросил реванша. Мы проигнорировали и погнали его на пост…
Под самой тканью тёмного неба Месяц помогал Ночи переставлять почти невидимую лестницу к последнему облаку.
Я заметил это краем глаза, проверяя, не порвалось ли знамя в этой беготне.
- Слушай, Дром, - ласково обратилась Офель к арке: - Ты ведь наш друг?
После того, как каменюка утвердительно заломил брови, девушка предложила:
- Так ты бы хоть предупреждал нас, когда в следующий раз кто-то полезет!
Дромос скептически нахмурился и чихнул.
- Будь здоров! – пожелали мы хором.
- Ну, спасибо…
- Так мы на тебя рассчитываем! – радостно воскликнула наша мадемуазель, помахивая платочками.
Тут же из арки вывалилась новая порция «татар». Дромос язвительно протянул:
- Ходют тут всякие…
- Хениально! – прошипела валькирия.
Я посмотрел на приближающихся вестников Рождества и вдруг сказал:
- Силы неравные…
- Хмм? – приподнял бровь Аластор.
- Сам посмотри – ну куда им против нас? Это уже не битва, а бойня…
- Рождественская бойня!!! – воскликнул Асиз. - Ангелов в утиль!!!
И мы окунулись в эти слова с головой.
Казалось, громовые звуки битвы достали до неба, раскачав небесные хрустальные игрушки…
С земли неслись жар, треск, грохот и лязганье металла. А с неба тёк плач столкнувшихся звёзд…
Ночь и Месяц сидели на последнем облаке и напряжённо всматривались вниз.
У Асиза кончились патроны. Дальше он орудовал своим, как он сам выражался, «кривыыыыым» чернёным ятаганом.
Вдали послышался топот копыт.
- Это не я, - на всякий случай предупредил каменюка.
Дробный стук приближался.
С печальным звоном упала ель за углом. На площадь танком выехал Он.
Жирнющий Кабан с гигантскими выпирающими из пасти клыками пульсировал всеми оттенками красного. В заплывших боевым безумием глазах открытым текстом было написано отношение ко всему вокруг. Он шаркнул копытом, обводя всю площадь пылающим взглядом, и понёсся на нас.
- Вот оно – Новогоднее «счастье»! – воскликнула окружённая снежной окрошкой Офелия.
Кабан мчался как паровоз – пламя и дым вырывались из пасти вместе с утробными звуками.
Пламенеющие следы копыт впечатывались в брусчатку площади под потрескивающий аккомпанемент оной.
В этот миг за нашими спинами Дромос чихнул, полыхнув радугой и разродившись ротой рождественских эльфов.
Немного запоздало арка не без ехидства объявила:
- Эльфы, господа!
Больше похожие на ирландских лепреконов, коренные финны в отсутствие льда рассекали площадь остриями коньков. Огибая нашу свалку (мы с ангелочками даже замерли, наблюдая за разворачивающимися событиями), они бросились наперерез свирепому животному, в мгновение ока преодолевая три сотни метров до него. Издав чуть ли не львиный рык, Кабан с почётом принял на клыки первый ряд атакующих фигуристов и, мотнув головой, придал им ускорение… Мелкие помощники Санты с противным хихиканьем и искусственными улыбками до ушей попытались создать вокруг дикого зверя живую решётку. Ровно мгновение им это удавалось. Дальше прутья из «лепреконов» разлетелись в разные стороны, заливая площадь противным зелёным соком. Бешеный Кабан разрывал эльфов клыками, топтал копытами, жёг огнём из пасти – его многочисленные враги летели во все стороны, падали со смачным хрустом на камни, клочья зеленоватой плоти шмякались в лужи ядовитого цвета крови.
«Милая Рождественская картинка…» - подумал я мимоходом, возвращаясь в буйство схватки.
- Дром! – девушке наскучило отмахиваться от нападавших, и, укрывшись за нашими «широкими» спинами, она решила поболтать: - Когда ты нас предупредил об эльфах, кого ты назвал господами – нас или эльфов?
В эти секунды Асиз таки смог прорвать окруживших его летунов и теперь яростно махал ятаганом, охраняя свою свободу и отступая почти к самому Коридору. Над его головой опять расчихался Дромос. Видимо не хотел отвечать на вопрос валькирии.
К тому моменту от роты «лепреконов» остались только мёртвые и тяжелораненые тела и их части. Кабану надоело топтать и рыть рылом останки, и он опять взял разбег в нашем направлении.
Метрах в тридцати от нас зверь вдруг изменил направление прямо на Асиза. Мы не сразу это заметили, обернувшись только на возмущённый вопль нашего рыжего:
- Эй, хрен свинячий, ты чего?!
В последний момент он увернулся и Кабан пронёсся мимо, врезаясь в выходящие из Коридора рати эльфов. Зелёная жидкость брызнула во все стороны. Красный танк смял всех. И как он только Дромоса не опрокинул?
Поскальзываясь на ярких лужах и отплёвываясь, невольно крашеный с ног до головы, спецназовец разрубил последних летунов и буркнул:
- Да ну их! Это не враги даже! Так, вражики…
- Это ты про эльфов? – невинно уточнила Офель.
- Хм… А я думал – их порвал Кабан, - Аластор обернулся в сторону Зверя. Тот рыл копытом камни и, похрюкивая, обнюхивал арку. Каменюка зажмурился и не дышал.
Асиз почесал затылок:
- Да, я понял так, что он вроде на нашей стороне…
- Ага, только сворачивать не умеет!
- Странно даже, ты так быстро простил его…
Кабан, повернувшись к нам, грозно хрюкнул, вильнул хвостиком и подбежал к Офелии! Мы онемели. Он ткнулся затылком ей в ладонь. Валькирия в шоке погладила его. Дальнейшие звуки Зверя напоминали урчание, издаваемое довольным трактором (если такие вообще бывают)… Мы всё так же молча наблюдали укрощение строптивого.
Набравшись храбрости, девушка сняла платок с плеча и повязала на шею Кабану.
- Однако. – Сказал я. Аластор согласно покачал головой.
А появление следующего гостя Дромос прозевал… Поскольку ни ангелочков, ни эльфов не осталось, мы наблюдали эту картину воочию. И зевание каменюки, и явление гостя.
Цветастый коридор в арке дрогнул, засвистел ветром, ухнул и вывалил на площадь тролля!
Мы оцепенели.
Самый обычный такой тролль, каких обычно изображают в скандинавских сказках… или в крупнобюджетных фильмах…
Тролль, увидев нас, взмахнул разукрашенной чем-то красным дубиной и радостно заорал:
- Мэрри кррриссмассс!!!
Дальше все стояли и смотрели. Мы тупо – на тролля, он, выжидательно улыбаясь, – на нас. Асиз отстранённо спросил:
- Гор, почему он в шапке Санты?
- Так рождество ведь…
- А… ну да… логично…
Тролль всё ещё бросал на нас поочерёдно полные надежды взгляды.
- Ты чьих будешь? – велико кино и его воздействие на любые умы…
- Простите? – интеллигентно поинтересовался зелёный громила, улыбаясь как-то по-Шрековски.
- Чей холоп, я спрашиваю! – у меня получаются интонации Иоанна Васильевича?
- Кто?! – похоже, он счёл меня психом…
Пробормотав себе под нос: «И никуда не деться от стереотипов…», я храбро подошёл к нему и воткнул в брусчатку площади своё копьё, так что наше змеиное знамя зазмеилось ему прямо в глаза.
- Видишь? Это – наш герб! Знаешь такой?
Тролль еле выпутался из привыкшего к роли лассо стяга и честно попытался разглядеть. А хоругвь заартачилась, сворачиваясь в нечто неприличное… Я возмущённо подхватил копьё и ударил нижним концом о камни, чуть не попав себе по ноге. Кусок ткани язвительно обвис, оплетая мои плечи. Вот предатель!
На арену вышел рыжий, движением фокусника доставая из-за пазухи огроменный флаг с тем же гербом, гордо им помахал и почему-то выдал: «Спартак – чемпион!!!».
- Ааа… - понятливо протянул громила.
- А ты кому служишь?
- Ась? – обернулось к Аластору скандинавское недоразумение.
- Кому ты служишь? – с нажимом повторил тот.
- Ааа! Никому! Я тут проездом – хотел свой подарок у Санты забрать!
Мы переглянулись. Риммон спросил, подходя к нему ближе:
- Ты что, веришь в эти сказки?
- А что не так? – тролль нам попался… непонятливый!
- Хм… ничего…
- Ой! – неожиданно сказал Дромос и выпустил ровный строй Щелкунчиков.
- Ух ты, прогресс! – ядовито восхитилась паучиха. Новогодняя Гвардия, блистая эполетами, в ногу двинулась на нас.
- Ты постой в сторонке, подожди… - сказал троллю Риммон, доставая пистолеты. – Скоро Санта появится… А мы пока… - не договорив, Риммон бросился к нам, паля на ходу по деревянным гомункулам.
Офелевские платки оказались бессильны против дубовых зомби. Гвардейцы браво разрывали чёрную ткань. Тогда валькирия прибегла к крайнему способу (мы даже отошли назад, чтоб не мешать) – и в ожившие чурбаны полетели тазы с водой, плавленый воск, горящие свечи, фарфоровые блюдца, круг с алфавитом, книги, башмаки…
Святочные гадания крушили, давили, кромсали – щепки полетели во все стороны, - но и им пришёл конец: пиковый туз вонзился в лоб деревянному лейтенанту, никак, впрочем, не помешав тому продолжить наступление. Офель вздохнула, меняясь с нами местами. Кабан, всё это время наблюдавший за ней, как-то сочувственно хрюкнул и потёрся о её руку. И остался стоять на месте. Халтурщик!
До полуночи оставалось несколько минут…
- Держим оборону, парни! Новый Год наступает!
Держим. Наступает. А гвардейцы всё не кончаются и не кончаются.
Удивительное дело, что творит искусственный интеллект с обыкновенным дубом (а дело-то всего-то навсего в руне жизни, вырезанной у них на груди)! Жаль только, что они против нас.
Чувствуя себя минимум Арамисом, я сбил с ног копьём парочку щелкунчиков, где их тут же достал моргенштерн «Портоса». Хотя, больше он тянет, всё же, на Атоса.
Хм, а кто из нас д’Артаньян? Асиз? А Офель, видимо, Констанция?
Забили часы. Запущенные испуганными ёлками, взлетели ввысь красные ракеты.
Краски Коридора дико закружились, достигнув апогея. Под воинственный звон колокольчиков на площадь ступили Олени. Олени в металлических наглавниках с острыми наконечниками на рогах. Их грудь была закрыта железными бляхами. Поверх кожаных доспехов были накинуты белые попоны с вышитыми тремя золотыми кругами. Следом за ними выехали ощетинившиеся шипами боевые красные сани с внушительным возницей и, по совместительству, единственным пассажиром.
- Ого… - видимо, тролля это появление очень впечатлило.
Дромос с облегчением издал хлопок и Коридор закрылся.
Мда. А щелкунчиков мы ещё не добили. Тяжко, тяжко.
Естественно, олени двинулись на нас, гвардейцы мигом перестроились и мы опять оказались в кольце… Как встретишь Новый год, так его и проведёшь? Ну уж, спасибо, не хочется!
«Урфин Джюс и его деревянные солдаты» атаковали нас со всех сторон.
Занятый своими противниками, я уже ничего вокруг не видел. Сбив одного гвардейца копьём, попытался дотянуться до второго, но тот проворно отразил (как они так быстро двигаются? Они ж деревянные! И квадратные…) древко и подскочил ко мне, пробуя мои доспехи на прочность саблей. Снаряжение из зачарованного металла с лёгкостью выдержало этот удар «судьбы» и через мгновение щелкунчик с повреждённой руной был отброшен в толпу себе подобных.
Следующего я всё ж смог проткнуть, но промахнулся мимо руны. Потому пронзённый гвардеец с подскочившим близнецом крепко вцепились в древко, лишая меня моего преимущества. Увидев моё положение, Олени, не обращая внимания на как будто заснувшего возницу, двинулись ко мне. Чертыхаясь, я попытался вызвать другое оружие, но второпях перепутал последовательность печатей и стал «счастливым» обладателем «боевых» вязальных спиц… Услышав мой обиженный мат, Олени споткнулись, но тут же побежали дальше, наклоняя рога в предвкушении. Через мгновение, когда окованные наконечники рогов (наверняка тоже зачарованные!) вожака уже грозили вспороть мой бок, моргенштерн поднырнул под ветвистое оружие и ударил, сминая череп «скакуна». Вслед за утренней звездой в моём поле зрения появился Аластор. Моргенштерн бабочкой взлетал, чтобы упасть камнем на спины Оленей. Аластор выглядел при этом так, будто всего лишь держится рукой за рукоять, пока ударная звезда расправляется с врагами. Он кидался во все стороны, отгоняя лишившуюся вожака упряжку, и боевые рогоносцы лишились ещё одного звезданутого моргенштерном представителя их вымирающего вида. А я за это время стряхнул с копья чурбан сотоварищи.
Пока ошалевшая «оленница» приходила в себя на некотором расстоянии от нас, гвардия освобождала упряжь от мёртвых животных и пыталась перестроиться, что затруднялось деревянными баррикадами, «возведёнными» в основном Аластором, Асизом и Риммоном – им с их оружием ближнего боя намного удобнее, чем мне с длиннющим копьём или паучихе, паутина которой на големов совсем не действует – мы смогли вдохнуть. И задержали дыхание, когда Олени понеслись в новую атаку. Только сейчас я заметил, что до сих пор сжимаю, как последнюю тростинку надежды, спицы! Чтоб добро даром не пропадало, я кинул их в подлетевшего Оленя. Тот как-то по-человечески насмешливо скосил на меня глаз (не удивлюсь, если эти твари ещё и разговаривают) и подцепил их рогами, откидывая назад. Однако он не учёл (таки мало интеллекту!), что спицы, пролетев над оленями, попали (правда, плашмя) прямо в лицо Санте…
Санта вздрогнул и, хмурясь, уставился на спицы (по-моему, у него глаза светятся). Я бы на их месте расплавился. Или в узел завязался.
Получив со всей силы по морде древком, Олень ошарашенно заморгал и с лязгом бухнулся «на колени». Красный возница перевёл взгляд на источник звуковых спецэффектов.
- Молодец. Только этого нам не хватало. – Пробурчал грек, нервно сжимая рукоять.
- Спасибо, я уж сам понял…
Клаус встал во весь свой рост и ширину, издал что-то типа: «Хо!» и щёлкнул кнутом. Появившись из ниоткуда, визжа и закручиваясь, на нас кинулась Пурга. В последнюю секунду Офель успела сотворить перед нами щит. Если б не он, нас бы размазало по площади. Или о стены ратуши, что в отдалении за нашими спинами. Впрочем, я рано обрадовался. Пурга ещё не утихла, а щит уже прогибается, вот-вот треснет…
Асиз пошарил за пазухой (у него там, что, арсенал?!) и кинул в пасть снежного зверя гранату! Пурга проглотила и уже понеслась на таран… Последующего взрыва наш тонкий щит уже не выдержал, и мы полегли под взрывной волной.
- Напомните мне – мы снимаемся в фантастическом боевике? – Асиз первый выгребся из засыпавшего нас сугроба.
- Не, это фэнтези! – авторитетно заявил ковбой.
Не успел я поднять копьё с земли, как не зевающие щелкунчики кинулись в бой и один из них, конечно же, наступил на древко. И это была его ошибка. Практически заснувшее знамя воспряло и оплело его, и пока щелкунчик выпутывался, он допустил ещё одну ошибку – сошёл с древка. Мир его полену.
- Спички мне, спички! – воскликнул Риммон.
- А это идея! – ухмыльнулся Асиз.
Тут, не понять как, тролль пробился к нашей кучке, сметая поредевшее кольцо гвардейцев… И даже стукнул (легонько) сунувшегося ближе рогоносца своей дубиной. Звякнуло железо, треснули кости, брызнула кровь – и ещё одним Оленё'м стало меньше. Неужели он (в смысле, тролль) понял ситуацию?
Асиз вогнал ятаган в ножны:
- Народ, прикройте меня! - и пошёл в магическую плясовую, отрываясь от земли…
- И меня! – воскликнула Офель, расшвыривая вокруг нас платки, и забормотала себе под нос нечто молитвенное…
Над городом взошло солнце с двенадцатью чёрными крыльями. Флюгерки и крыши центрального квартала корёжило от дикого жара…
А над нами взошёл защитный купол. В который, впрочем, помимо нас влезло с десяток «татар»…
Мы успешно выносили вражиков в мир иной, пока осолнцованный Асиз копил силу. Уворачиваясь от летящих щепок, Аластор прокричал так, чтобы его услышал двенадцатикрылый:
- Ты особенно-то не расходись, а то от города ничего не останется!
Рыжее солнце хмыкнуло и низвергло на площадь потоки беспощадного огня. С громким треском и рёвом пламя пронеслось вокруг купола, пожирая всё на своём пути.
Асиз опустился на почерневшую оплавленную площадь и огорчённо сказал:
- Выжил, сволочь.
Дромос обиженно кашлянул, сбрасывая с себя пепел. Валькирия виновато ойкнула:
- Прости, забыла…
Почерневший кортеж с покорёженными бортами и половиной упряжки, похоронно звякнув бубенчиками, тронулся. С огромным трудом траурные сани поднялись в воздух и Санта хрипло прокаркал:
- Хо-хо-кха… - и сорвался в кашель. Сани грузно поднимались выше.
Аластор задумчиво разглядывал шлейф пепла, летящий с кортежа – всё, что осталось от мешка "с подарками":
- Ну что ж, мы сделали всё, что могли… - Затем он скептически оглядел место побоища. Мы последовали его примеру. О, да… Такого свинства наша площадь ещё не видела.
Осколки стекол всё сыпались с почерневших домов, окружающих площадь, пепел катился по земле как перекати-поле и собирался в чёрные сугробы, в застывшей сплошным куском брусчатке виднелись следы копыт. Местами торчали художественные металлические загогулины – подрасплавившиеся остатки оленьих доспехов. От бесконечного пепла у Дромоса началось дикое чихание.
Кабан воинственно хрюкнул и, подняв фонтаны пепла, резко развернулся и побежал на восток. Больше мы его не видели. Зато какое-то время слышали.
По светлеющему небу пронеслось прощальное угрожающее:
- Мэрри крха-кха-кха-кха…
Офель подняла развязавшуюся бандану и язвительно помахала вслед:
- Торнадами дорожка!
С неба уже поспешно линяли Ночь и Месяц, преследуемые ковровыми дорожками наступающего дня.
- Ооо! Вот он, мой подарочек! – радостно заорал тролль и выкопал из залежей пепла секиру!
В некотором сомнении мы переглянулись, но разубеждать счастливого тролля не стали.
- Ну, с праздничком вас! Я пошёл! – и, пританцовывая, он удалился. Кажется, в сторону севера.
Офель повертела пальцем у виска. Мы с ней молча согласились.
Мимо, спотыкаясь, пробрёл сонный Утро, притащив за собой пелену тумана.
Мигом выхватив у зазевавшегося (в обоих смыслах) Утра туманную простынь, Асиз быстренько обмотал край вокруг Аластора на манер римской тоги и, хихикнув, воскликнул:
- Ну, прям Цезарь!
- Юлик!.. – умильно взмахнул руками я.
- Так… - протянул Аластор, стягивая с себя туман и передавая его ошарашенному Утру. – Кто-то хочет Гильотинки?
Весь ужас этого страшного заклятия мгновенно пронёсся перед нашими глазами, заставив дружно вскрикнуть:
- Нет!!!
- То-то же, - усмехнулся великий Палач.
И мы пошли отмечать наше грандиозное фиаско.

* Дромос – Коридор (греч.).

Написано: февраль 2007 г.