Новогодний ганапут, или семь футов под копчик

Глава 1

А знаете почему на праздники все спецслужбы во всем мире переходят на усиленный режим? Потому что все Бармалеи в мире очень любят праздники, особенно новогодние! И отмечают эти праздники по бармалейски, с размахом, чтобы кровища рекой, чтобы страшно всем превсем…

С первой наряженной елкой, с первой гирляндой на витрине какого-нибудь магазина, с первых нот пресловутого джингл белса, на Лубянке и на Петровке начинается нервный тик. Никаких отпусков, отгулов и нормированного рабочего дня. Все в ружье!

Если бы вы только знали, какое количество преступлений «по-тихому» предотвращается. Какое количество Бармалеев пакуется на стадии планирования/подготовки… Сколько Гомункулов и Франкенштейнов вылезают из своих нор на кровавое празднование, которое не состоится! Потому что все в ружье, потому что все работают без перерывов, без сна и отдыха… Чтобы в новостях только джингл белс, деды морозы, снегурочки и счастливые лица мирных граждан. Вот уж поистине, Новый год – волшебная пора.

- Шурупчик! - развел руками Драгунский. – Ну не могу я тебе пообещать чудо в новогоднюю ночь!

- А жаль… - вздохнула я.

До Нового года две недели. Планировать что-либо бесполезно. Драгунский, как конь на пашне – морда в мыле, зад в дыму. Вижу его минут тридцать в сутки и то, только когда переодевается или моется.

- Может ты к Серегиной жене поедешь? Все веселее будет. Или к подружкам своим? А я подъеду, как освобожусь, а? – Драгунский вылез из ванной и натирал себя полотенцем. Я сидела на стиральной машинке и внимательно за ним наблюдала. Что-то скучаю…

- Нет! Я буду дома! Я одену самое красивое платье, буду пить шампанское из горла, танцевать под Пьяццоллу и Штрауса, обязательно босиком, и загадывать желания под бой курантов! А ты, Драгунский, обстоятельство желательное, но не обязательное!

- Прозвучало, как оскорбление, - Кирилл закончил вытираться и подошел вплотную ко мне.

- Это форма смирения такая…

- Это форма ругательная, прошу ко мне ее не применять…

- Не будет ли столь любезен многоуважаемый Джин, просить поубедительнее… - я обхватила Драгунского ногами.

- Будет, будет… шашлык из тебя будет! – Кирилл улыбнулся, поднял меня на руки и понес в спальню.

После продолжительных и весьма убедительных доводов, Драгунский на реактивной тяге одевался, ел и разговаривал по телефону.

- Гай Юлий Цезарь – я сейчас читаю книгу, плаваю в бассейне и ем! – прокомментировала я суету Кирилла.

- Не, Шива – многолик, многорук и как виндоус – многозадачен одномоментно! – и уже возле входной двери добавил. – Шурупчик, а ты можешь постараться никуда не вляпаться пока я сильно занят?

- Ну…, то есть, когда ты освободишься можно?

- Кого и о чем я прошу? – возвел руки к потолку Драгунский. – Какие планы?

- Купить печатную машинку.

- Зачем? – удивился Кирилл и даже замер на долю секунды.

- Что бы чувствовать себя настоящим писателем! Не заморачивайся, я так хочу!

- Ладно, играйся. Я уехал – буду поздно, ну, ты и сама все знаешь.

Я закрыла за Драгунским дверь и пошла заниматься поисками печатной машинки. Новую мне не хотелось точно. Хотелось – старенькую, с историей. Антикварные лавки предлагали Хаммонд и Рико по цене крыла от самолета. Я прекрасно понимала, что на машинке постучу от силы месяц, а потом она уйдет в стойло до какого-нибудь творческого кризиса или очередного бзика: «а не напечатать ли мне пару гениальных мыслей».

Я полезла в частные объявления. Попался весьма потертый Ремингтон рэнд, годов сороковых прошлого столетия. Портативная машинка была в чемоданчике, что и определило мой выбор. На вид, конструкция нуждалась в детальной диагностике, но владелец заявил, что Ремингтон – боец, в полном рабочем состоянии и комплекте. Просто немного почистить и смазать маслом. Цена вопроса была на столько смешной, что я договорилась забрать бойца в течении двух часов.

Предновогодние пробки в любое время суток мгновенно отбили желание ехать на такси, поэтому я утеплилась и отправилась на метро. Если уж совсем тяжело будет тащить чемодан, на такси поеду домой.

Город дышал новогодними чудесами – гирлянды, елки, спешащие пешеходы, увешанные пакетами, скидки невероятных размеров на каждой витрине. Я вышла из метро и, напевая новогодний мотив, топала в сторону своего ремингтона. Сказочную атмосферу усилил, падающий огромными хлопьями, снег.

- Алексей, здравствуйте, это Александра за печатной машинкой, - сообщила я о прибытии в динамик домофона. Щелкнул замок, и я вошла в подъезд.

Третий этаж, можно и пешком. Широкие лестничные пролеты, массивные кованные перила – подшаманенный сталинский ампир, квартирки в этом доме по заоблачной цене. Судя по входным дверям – публика соответствующая. Квартира Алексея отличалась и входной дверью, и хозяином. Дверь добротная, деревянная, раза в два старше самого Алексея.

- Здравствуйте, заходите! – на пороге квартиры топтался щуплый мужчина лет тридцати – тридцати пяти, в клетчатой рубашке, пыльных трениках, ровесниках входной двери и тапочках на босу ногу. Мужчина поправил очки и взъерошил, и без того, лохматые волосы. Я вежливо улыбнулась и вошла. Просторный холл, вытертый паркет, по всюду коробки, разнокалиберный мусор и мой ремингтон на табуретке.