Новогодняя примета

1

Любовь, настоящая, острая, болезненная, настигла меня в восемнадцать лет. Сразила, словно вирус гриппа: накрыла жаром, сбила с ног, проникла в кровь, в мозг, в каждую клетку. Скрутила мой юный организм нестерпимой тоской и мукой…

***

Я училась на первом курсе факультета вычислительной математики и кибернетики. Поступила сама и страшно гордилась этим обстоятельством.

Мне, как иногородней, выделили комнату в общежитии. Комната была большая, четырёхместная, но поскольку девчонок на нашем факультете училось в разы меньше, чем парней, а в общежитии эта диспропорция оказалась ещё разительнее, подселили ко мне всего одну соседку. Тоже первокурсницу. Наташку Клюеву.

С ней мы спелись буквально с первого дня, даже «притираться» не пришлось. Обе отличницы, обе домашние девочки. Обе любим фильмы о любви, такие, чтобы сначала прослезиться, а потом – порадоваться. И у обеих – никакого романтического опыта. То есть абсолютно. Так, что парни, которые жили в соседних комнатах, да и вообще все парни, казались мне не менее непонятными и пугающими, чем инопланетные существа.

***  

Вообще-то, в первом классе водился у меня один поклонник. С ним мы сидели за одной партой. Сначала он дразнил меня, портил тетрадки, прятал портфель. Затем стал провожать до дома, мы даже подружились. А потом к нам в класс пришла новенькая, и все мальчишки переключились на неё, ну и мой вероломный поклонник в том числе. Такая вот драма.

В восьмом классе все мои школьные подруги стали гулять с мальчиками. А я корпела над учебниками, уверяя себя, что мне все эти амуры и не нужны, только поэтому все вечера напролёт сижу дома. Но, будем честны, гулять меня никто и не звал, ни разу, и это было немного обидно.

Однажды подружка призналась: «Мальчишки считают тебя занудной и скучной».

На это я вздёрнула нос, мол, плевать. Правда, дома наревелась вволю. Почему это я скучная? Потому что не крашусь или одеваюсь скромно? Не обжимаюсь с ними по углам? Прилежно учу уроки? Да ну их всех! У меня другие цели и глупости эти мне ни к чему!

И вот наконец я встретила родственную душу в лице полненькой, сообразительной и смешливой Наташки Клюевой. Она не сообщала свысока, сколько стоит её телефон и новые туфли. Не рассказывала, глядя на меня с унизительной жалостью, кто и как на неё посмотрел, куда пригласил, какой комплимент отвесил. Она запросто делилась собственными неприятными моментами из личного, причём это звучало у неё не жалобно, а едва ли не как анекдот. Незаметно она и меня подстегнула к откровениям. Дошло до того, что мы с ней в порыве душевного стриптиза чуть ли не соревновались, кто из нас в любви несчастнее. Точно две бабульки из очереди в районной поликлинике, которые козыряют своими болезнями, только при этом мы хохотали до слёз.

Это счастье, что нас поселили вместе. Вот только комната нам досталась – кошмарище. Тот, кто жил до нас, уют, видимо, ставил совсем в ноль, потому что поначалу наше жилище напоминало декорации для мокьюментари о жизни социального дна. Размалёванные мрачными граффити стены, треснутое оконное стекло, подхваченное синей изолентой, расхлябанная входная дверь... Но больше всего впечатляло выжженное дочерна круглое пятно на полу, и чуть поменьше – ровно над ним, на потолке. Будто прежние постояльцы разводили костёр прямо посреди комнаты.

Всё это безобразие мы с Наташкой, конечно, ликвидировали. Выпросили у коменданта краску, извёстку, кисти и валики и за неделю привели комнату в более-менее благопристойный вид. Купили на барахолке шторы – тюлевые занавески и плотные, тяжёлые портьеры вишнёвого цвета – и в тон портьерам покрывала для кроватей. Разжились у завхоза парой простеньких плафонов – в комнате было две лампочки: одна – ближе к окну, вторая – к двери. Там же выпросили колченогую этажерку для книг и неожиданно очень приличный, большой, крепкий стол.

Его мы поставили в центр комнаты. Потому что, хоть мы и покрасили пол, кривая яма от пепелища осталась. А так – стол её прятал.

Довольные собой мы зажили тихо, мирно и спокойно, стараясь не обращать внимания на то, что творилось кругом.

А кругом народ гудел с утра и до утра, точно растревоженный улей. Притом понедельник или пятница – неважно. Каждый день в какой-нибудь комнате, а то и в нескольких сразу, гуляли. И непременно шумно, с оглушительной музыкой или песнями под гитару, а иногда – с драками и скандалами.

Мы с Наташкой в такие вечера старались лишний раз носа не высовывать. Трусили жутко. Если приспичит, старались быстренько прошмыгнуть и никому на глаза не попасться. Хотя нас, невзрачных первокурсниц, и так никто не замечал. Ну кого могли заинтересовать две бледные моли, заучки и скромницы? Притом обе инфантильные до неприличия. Пока другие девушки крутили любовь и пили вино, мы с Наташкой играли в нарды, «Монополию» и прочее подобное.

Иногда мы всё же натыкались в коридоре на развесёлых парней – те частенько высыпали в коридор покурить. Мимо них мы проскакивали как мышки мимо спящего кота, забегали в комнату и выдыхали, мол, пронесло. Хотя, если уж честно, те нас буквально в упор не видели. Но мы, дурочки, продолжали шарахаться от парней, как будто нам проходу не давали. Что поделать – моя умная мама, математик от бога, научила меня многим премудростям, но только не тому, как надо общаться с противоположным полом…