Новые Русские: Мертвы Закону

МИССИЯ ПОЧТОВОГО ПОПУГАЯ

МИССИЯ ПОЧТОВОГО ПОПУГАЯ

«Разве вы не знаете, братия, — ибо говорю знающим закон, — что закон имеет власть над человеком, пока он жив?»

«...но ныне, умерши для закона, которым были связаны, мы освободились от него...»

An. Павел, Римлянам, 7; 1,6

Нью-Йорк, июль 1993 года.

В роскошном «шевроле» «каприччио-классик» сидели три человека. Но только один из них — с большой буквы. Человек. В городе у него было все схвачено крепче, чем мяч в руках у прорывающегося к «городу» соперника футболиста. И Человек мог позволить себе разъезжать в сопровождении одного охранника и шофера. Тем более с такими суммами. Но сейчас ему и нужно было-то проехать всего пару кварталов до банка. К тому же, с тех пор как он занял эту почетную должность, ни один безумец еще не покусился на те деньги, которые перевозил сей скромный «труженик». Ведь он был всего лишь кассиром. Поэтому — «скромный». Правда он был кассиром одной из тех систем, покуситься на деньги которой значило проявить больше безрассудства, чем организовать налет на броневик банковских инкассаторов.

Его «шевроле» был оснащен пуленепробиваемыми стеклами.

Поездка прошла нормально. Менее нормальным оказалось то, что, когда дверца машины приоткрылась на охраняемой полицейскими банковской автостоянке, еще три человека внесли определенные коррективы в спокойный ход событий. Из окна дома напротив банка, как в дореволюционном Петрограде, начал строчить пулемет, разгоняя полицейских от припарковавшейся машины, а в приоткрывшуюся дверцу влетела осколочная граната. Бросивший ее человек пустился наутек, а полицейским, прижатым пулеметным огнем к земле, не удалось проследить его маршрут. Как не удалось и остановить стартовавшую с той же автостоянки машину с тонированными стеклами. Она на миг затормозила, и третий налетчик с пистолетом в одной руке и штык-ножом в другой (это зафиксировали только бесстрастные линзы направленных на стоянку автоматических видеокамер) заглянул внутрь «шевроле». Осколочная граната сработала хорошо, от кассира и шофера остался минимум того, с чего можно было бы лепить посмертные маски, а охранник, еще не успев ощутить боли, оторопело уставился на обрубок своей левой руки. Той, к которой секунду назад был только что прикован бронированный сейф-портфель с деньгами. Парень из машины с тонированными стеклами не отличался брезгливостью. И человеколюбием. Выстрелом в переносицу он добил охранника, швырнул в глубину «шевроле» так и не пригодившийся ему штык-нож и прихватил портфель вместе с болтающейся на цепочке кистью охранника.

Машина с тонированными стеклами (ее марку и номер так же бесстрастно и старательно пронаблюдали и зафиксировали только линзы видеокамер) рванула, невидимый пулеметчик из высотного дома напротив парой очередей расчистил ей дорогу к магистрали и завершил свою сольную партию коротким стаккато по прибывшей патрульной машине.

Никто никого не остановил, никто никого не поймал.

Пальцы налетчика, бросившего гранату, и его сообщника, «неосмотрительно» оставившего на месте преступления свой штык-нож, были, видимо, покрыты той самой мазью, которой так любят пользоваться агенты ЦРУ, МИ-6 и других спецслужб.

Пулеметчик оставил на обнаруженной впоследствии полицейскими спецами позиции только массу отстрелянных гильз. По ним и по многочисленным пулям, которыми были начинены тела пяти полицейских, компетентным экспертам удалось безошибочно установить, что стреляли из французского пистолета-пулемета МАТ-49 с плечевым упором. Гильз насчитали 52 штуки, это означало, что стрелок только один раз сменил магазин. Емкость для МАТ-49 составляет 32 патрона, и найденное на «огневой точке» — за три дня до происшествия снятой квартирке в высотном доме напротив банка, — количество гильз указывало еще и на благоразумие пулеметчика, оставившего себе десять свинцовых пропусков на обратный путь. Впрочем, в тот день (а как позднее выяснилось, и во все последующие и предыдущие) в штате Нью-Йорк из французского пистолета-пулемета МАТ-49 больше не стреляли.

Прессе больше всего понравилась гравировка на штык-ноже, оставленном налетчиками в «каприччио-классик»: «Господину Рамону Санчесу на память о Новом годе-92».

Надпись содержала сразу несколько тончайших намеков.

Наличность, которую вез кассир, ставший теперь действительным Трупом с большой буквы, в некотором смысле действительно предназначалась господину Рамону Санчесу: она была собрана со множества точек Нью-Йорка, постепенно обменена на крупные купюры и подлежала перечислению на один из секретных счетов.

Однако радовавшейся прессе оказался понятен только один из них, самый толстый — как слой шоколада, на том «сникерсе»: кто не знал знаменитого наркобарона Района Санчеса, лидера одной из ветвей Медельинского Картеля после ареста Пабло Эскобара властями Колумбии!

Намеки более тонкие заставили серьезно нахмуриться хозяев кассира, респектабельных бизнесменов Нью-Йорка и самого господина Рамона Санчеса в далеком Медельине. Эти деньги предназначались ему. Люди не имеют обыкновения красть у самих себя, рискуя жизнями профессионалов.

Люди более сведущие — советники Рамона Санчеса — смогли припомнить о существовании нескольких календарей на этом маленьком шарике под названием Земля. Мусульманский Новый год, иудейский Новый год... им не очень понравились, когда они вспомнили о том, что произошло в Медельине на одной из засекреченных баз Рамона Санчеса в Новый год по григорианскому календарю.