Новый курс.

Новый курс.

«Продолжение уже потому хуже начала,

Что читатель представляет себе героев

Гораздо «глубже», чем автор.

Так повар лучше разбирается в яйцах,

Чем курица, которая их несет».

(Так говорил Пэпс)

Когда Шуре приходит в голову дельная мысль, как по легкому «срубить деньжат», он ее

излагает в несколько необычной манере. Человеку непривычному может даже показаться, что Шура болен, но я-то знаю его давно. Я полеживал на удобно продавленном канапе и вяло разглядывал биржевые сводки, когда Шура позвонил мне.

- Толик, я, знаешь, что подумал?

И Шура начал хохотать. По первым, совершенно африканским звукам этого хохота, я понял — мысль стоящая. Я осторожно положил трубку на стол и пошел заваривать кофе. Прихлебывая кофе, я думал: «Любопытно, трудно ли ему дышать?» Наконец, всхлипывания и собачьи подвывания в трубке стали утихать, можно было продолжить.

Выслушав идею, я задал только один вопрос:

- А как разбираться с «деловыми»?

- Если «они» не придут на первом этапе, на втором мы будем неприкосновенны.

«А ведь ты прав», - подумал я.

Мы условились встретиться в центре и присмотреть подходящее помещение. «Пахло жареным».

То, что сдавалось в аренду под «бизнес», раздражало своею непомерной величиной.

- Что нам делать на ста квадратах? Клиентов за фалды ловить? - возмущался Шура, - две, три тихие комнатки с прихожей, где дремлет швейцар, - вот, что нужно, чтоб деловая активность оживилась.

- Может, сбавим спесь, поглядим полуподвальчики? - предложил я. Полуподвалы когда-то

дали неплохой рывок экономике.

Нас устроило одно предложение — бывший клуб «Дельтапланерист».

- Пацаны ушли в «параплан», да и клей дорог, - сообщил нам хозяин, нервный мужчина с лицом, жаждущим спорта и острых ощущений, передавая нам ключи.

- А почему только на месяц?

- Дельце небольшое, - пояснил Шура.

Итак, место было. Теперь хлесткая, наглая реклама — и можно будет, не потея, съездить

зимой на Мальдивы.

Поскольку роли мы распределили так, что я был «ведущим специалистом», с персоналом беседовал тоже я. Яков Аронович мне вначале не понравился. Он заломил такую цену, что, если бы Шуре пришло в голову стать стоматологом, нам бы пришлось драть зубы и по ночам.

- Побойтесь Бога, Яков Аронович, мы пока что не ведущая «площадка» страны.

- Его-то я и боюсь. Деньги мне нужны для того, чтобы, когда вас будут брать, я б имел возможность летать.

Я не шовинист, но что-то, видать, ветром «надувает».

- А хотите «долю»? Пятнадцать процентов.

- Четверть.

И мы поладили. Он был не глуп, да и пенсии не хватало.

- Нужна техничка, - напомнил, скромно улыбаясь, Шура, когда я выбрал, наконец, охранника - верзилу с газами ребенка, любящего мороженое и солдатиков.

- Это будет кривоногая толстая тетка, - быстро ответил я.

- Тебе нравится делать мне больно.

Да, когда мы занимаемся делами, я строг. Я не понимаю людей, которые держат симпатичных секретарш, замов, бухгалтеров, президентов и премьер министров. Строгая, уродливая ведьма — вот надежная опора для энергичного мужчины в любом деле.

Мы немного поспорили о названии — это очень важная штука. Наконец, остановились на нейтральном:

«Новый курс».

Первый наш клиент — я запомнил его очень хорошо - был худой очкарик в самовязанном

свитере с ногами, обутыми в семафористые замшевые туфли сорок пятого размера.

- Я увидел вашу рекламу — довольно дурацкую, надо сказать, и решил заглянуть.

На рекламе красивая женская попа была пересечена надписью: «Сбережем и увеличим».

- Я правильно понял — вы берете что-то на хранение? Мне нужно сохранить компьютер — я в командировку собираюсь.

Я ободряюще улыбнулся.

- Да, все верно, только мы берем на сохранение лишь самое ценное, что есть у простого человека, самое дорогое его сердцу — доллары.

При этом слове стало слышно, как Яков Аронович капает в рюмку корвалол.

- Но вы же не банк?

- Нет конечно. Мы не покупаем валюту, не продаем — мы ее просто храним, как сувенир.

- Какой же дурак пойдет хранить у вас валюту?

- Дурак не пойдет, а вот рачительный человек — пойдет. Дело в том, что храня у нас валюту,

вы застрахованы от скачков ее рыночного курса. Вы сами установите удобный для вас курс.

Видите табло?

Я показал светящееся табло, висящее над нашими головами.

- Видите — предыдущий клиент, оставив нам доллары, установил курс один к пятидесяти.

- Сейчас другой курс.

- Это у «них»

. Здесь — все решают люди. Если курс снизится и доллар подешевеет — повторяю, у нас, а не у «них» - этот клиент получит назад свои доллары плюс компенсацию.

- Ничего не понимаю. Вот у меня с собой сто долларов, я их вам оставлю — и что?

- И вы должны указать курс.

- Пусть будет один к сорока. Что я получу?

- Это же очень просто. Если курс действительно будет один к сорока, вы получите компенсацию десяти пунктов. Десять долларов.

Очкарик задумался.

- Я преподаю математику в МФТИ, и должен вам сказать…

- А, так вы математик! - обрадовался я. Математики — самые доверчивые из людей. Кстати, самые недоверчивые — кондуктора автобусов. Они очень редко верят вам на слово.

- Значит, это мы вам обязаны парадоксальности нашего мышления.