Ноябрь цвёл

Пролог

Прекрасный, светлый праздник сбора урожая. Конечно им не было нужды трудиться в поте лица, гнуть спину, чтобы собирать плоды или вспахивать землю громадными машинами, чтобы достать корнеплоды, но праздник есть праздник. Часть традиции таких людей, которые свято чтут память прошлого. Это празднество – культура народа, его самобытность, сам смысл их существования. Что было бы, не будь таких простых вещей в их жизни? Не просто праздников, а ритуалов, восходящих корнями к самому моменту зарождения нации. Каким бы ни был мир с его вечно меняющимся обликом, бегущим вслед, за быстро развивающимися технологиями бесчисленными десятилетиями, есть то, что навеки пропечатается красным шрифтом в календаре. Они всегда будут хранить свою историю и культуру, часть жизни, которую не вырвешь из сердца и не продашь на рынке. Однако порой осознание таких простых вещей где-то очень глубоко внутри, под тяжёлым слоем сознания, за разгорячённо бьющимся сердцем и эфемерной оболочкой души заставляет совершенно невольно ставить себя на пару дюймов выше других. И уж тем более выше тех, кто кроит и режет свою историю нещадно, практически каждое столетие.

Астория стояла на входе в бальный зал, наблюдая за скоплением разукрашенных и причудливо разодетых студентов. В основном это были её сокурсники, а также студенты с параллели и некоторое количество младших курсов, но только тех, кому разрешили прийти на праздник для старших. В основном это мероприятие было для выпускных групп. Преподаватели разошлись, оставляя студентов во власти музыки и танцев. За порядком в зале присматривали старосты факультетов, рассредоточившиеся по периметру помещения.

Астория заняла место, с которого открывался прекрасный вид на общую картину праздника. Шум и веселье, кутёж, балаган. Девушку не трогали ни языческие песнопения, ни лихие танцы вокруг искусственно разожжённого костра в центре зала. Она отдыхала морально, находясь в стороне от её же знакомых, которые уже отчаялись махать ей и подзывать к себе, и теперь делали вид, что Астории и вовсе нет на празднике. Её и не было. Мысленно, она неслась диким ветром над просторами бескрайних полей, испещрённых оврагами и ухабистыми дорогами, расположившимися близ территории университета. Девушка напевала в голове собственный мотив, с древнего языка, на котором теперь говорят лишь единицы, а острый взгляд внимательных глаз неусыпно бдел за порядком.

- Мисс, вы разрешите,- донёсся до неё спокойный голос.

Астория не испугалась, но обернувшись всё же невольно вздрогнула, отчего нарушитель её умиротворения смутился.

- Я не хотел вас напугать,- тихо произнёс он.

Девушка пришла в себя после секундного замешательства.

- Вы не напугали, но вам не следует здесь находиться в такое время.

Молодой человек, уже переступив порог бального зала, обернулся и недоверчиво посмотрел на Асторию. В янтарных глазах парня блеснуло пламя, но сам он оставался спокойным.

- А мне казалось, Самайн общий праздник для наших народов,- мягко произнёс он.

Астория открыла рот, запоздало соображая, что она произнесла и прижала пальцы к губам.

- Простите, я не это имела в виду. Просто вы опоздали к началу, а праздник уже скоро закончится,- залепетала девушка.

- Я вас понял,- отозвался молодой человек,- Но вообще-то я изначально присутствовал на празднике, а вышел недавно по делам, так что с этим проблем нет.

Астория засмущалась и едва слышно пробормотала:

- Мне так неудобно…

- Не стоит,- оборвал он её,- Приятного вечера.

Молодой человек прошёл в зал, растворяясь в потоке ряженых студентов, а Астория, чертыхнувшись про себя, шумно выдохнула. Девушка терпеть не могла попадать в подобные неудобные ситуации, ей хотелось провалиться сквозь землю из-за просто брошенной фразы. А этот человек реагировал так спокойно. Астория никак не могла вспомнить момент их знакомства, из-за потрясающе ужасной памяти на имена и тем более ужасающей памяти на лица. Разве что, кроме его глаз, вскользь подумалось девушке.

Шумно фыркнув, Астория выплыла со своего поста и прошлась по полутёмному коридору, гораздо более прохладному, нежели душный зал с горящими свечами и костром. Окна не позволяли разглядеть, что было там, в чернильной глубине ночи. Свет из зала едва доставал обуви девушки. Она отходила всё дальше, пока не оказалась в углублении холла. Тяжёлая дверь заперта на засов. Астория прикусила губу и огляделась по обе стороны на наличие поблизости смотрителей или учителей. Конечно, никого рядом не оказалось, было слишком поздно.

Отворив дверь, девушка вышла наружу. Её тут же обдал с ног до головы ледяной ветер. Деревья вдалеке едва виднелись строем вытянувших щупальца уродливых чудовищ. Лунный свет пробивался сквозь туманную дымку объявшую небо и застилавшую обзор на звёздное небо. Обхватив себя руками, девушка глотнула холодный воздух, пробивший заслонку тепла в её груди. Опьяняющий и отрезвляющий одновременно, он вился вокруг девушки, лез промозглыми завихрениями под одежду, оседал на вьющихся волосах, целовал её щёки щипками. Астория выдохнула, и пар растворился перед ней, уводя с собой остатки солнечной осени, что теплились в душе девушки последние пару недель, накапливавшиеся с конца сладкого августа. Девушка прикрыла глаза и под веками заплясали солнечные зайчики от ряби на потревоженной глади озера, цветастые клумбы по обе стороны от дороги, манившие к ним свежим ароматом разнотравья и медовых цветов, были там и кроны деревьев, пышных, разросшихся величественными сооружениями флоры, скрипящие корой и перешёптывающиеся слетающими резким ветерком слабыми листиками. Теперь безбрежность беззаботного лета представала в увядающем виде – кругом витал туман, да так, что едва виднелась дорога под ногами, разноцветные листья полностью опали, цветы завяли от холода, а озеро у самых берегов покрылось тонкой коркой льда.