Нуманция

Глава 6

   Весь следующий день он не мог отделаться от навязчивых мыслей о ней, вспоминал её, её лицо, её гнев, её немое сопротивление. И всякий раз, когда она вспоминалась ему, он улыбался мечтательно и с нетерпением ждал вечера и ночи, желая опять обнять её, даже если она опять будет сопротивляться.

   К обеду получил ошеломивший его приказ – пока ещё он центурион, его назначили на ночное дежурство по лагерю, а до вечера отпустили.

   Он вернулся к себе, зашёл, снимая шлем, остановился у входа.

   Рабыня сидела за столом с иглой и ниткой, шила себе новую тунику, к нему спиной, и, наверное, не услышала его.

   Марций осторожно убрал шлем на пол, мягко ступая по истёртым коврам, прошёл к ней. Она не замечала его, поднимала руку с иглой, придерживая шитьё. Марций наклонился к ней, к затылку, вдыхая запах женщины. Волосы рабыня собрала на голове, завязала ярким платком, но они выбивались на шею тёмными завитками. Он осторожно втянул воздух через зубы, поймал её кисть с иглой.

   Девчонка вскинулась от неожиданности, но упёрлась спиной в его грудь, спереди – стол. Марций поцеловал её в шею под затылком, прямо через волосы, но рабыня склонилась в бок, отворачивая голову, пыталась избегать его, но встать, пока он не позволит, не могла.

   – Пустите... – попросила вдруг, сама даже не смотрит, глаза – мимо.

   Марций отпустил её руку, упёрся пальцами в стол слева и справа от девчонки, ласкался разомкнутыми губами о её волосы на шее. Рабыня уже сидела прямо с твёрдой окаменевшей спиной, смотрела прямо перед собой. Ему казалось, что он даже слышит удары её испуганного сердца.

   – Не бойся... Чего ты боишься?

   Почувствовал, как вздрогнули её лопатки, когда она положила обе ладони на столешницу.

   – Оставьте меня, пожалуйста... – почти жалобно попросила она.

   – Оставить? – шепнул он ей в ухо, усмехнулся. – Ну уж нет... Я целый день этого дожидался... – С кльзнул губами, прижимаясь к затылку Ацилии щекой. – Я старался быть аккуратным, если я сделал тебе больно... Следующий раз будет легче, а потом – ещё легче...

   – Хватит! – резко воскликнула она и попыталась подняться, но руки центуриона мгновенно обрели силу, сдавили слева и справа, удерживая на месте. И рабыня со стоном отчаяния подчинилась ему.

   – Ты из тех женщин, что западают в душу, что не дают покоя... Они все тебя видели, знаешь, как они смотрели на тебя? Все, все они... – Его руки расслабленно скользнули со стола ей на колени и выше, по бёдрам, к животу. Ацилия дёрнулась вперёд, когда легли на грудь горячие мужские ладони. – А ты моя... И будешь только моей...

   И тут она уже не выдержала, упрямая и решительная, рванулась в сторону, сама сгребая с себя его руки, вылезла из-за стола, встала, глядя гневно сверху:

   – Вашей? Вашей, говорите? «Подстилкой центуриона»? – Он выпрямился под её взглядом, опустил руки вдоль тела.

   – А у тебя есть какие-то возражения? Ты считаешь, что это не так?

   Она долго глядела ему в лицо, потом скривилась вдруг с выражением муки, заговорила:

   – Отпустите меня, вы же не представляете себе, как вы мучаете меня... Если что-то ещё осталось у вас... О, Юпитер! Не заставляйте меня, не вынуждайте, как вчера... Прошу вас... Умоляю...

   Он оглядел её, она в короткой мужской тунике по колено, с чистой нежной кожей лодыжек – так и хочется касаться её... Разве можно себя сломить?

   – Нет... – выдохнул.

   Ацилия замотала головой, преодолевая грудной стон отчаяния, отступила, стараясь уйти к себе, но Марций догнал её и преступил дорогу.

   Она остановилась, уперев взгляд в его грудь.

   – Пустите... – проговорила, не поднимая глаз.

   Центурион не шелохнулся, и она обошла его стороной. Марций поймал её за локоть и резко дёрнул к себе, на грудь. Девчонка вскинула огромные глаза, глядя удивлённо, упёрлась ладонями в кожаную кирасу, спросила, нахмуриваясь:

   – Что вам надо?

   – Мне? – Усмехнулся, удерживая её за локти, пристально рассматривал девичье лицо, неожиданно решился на поцелуй распахнутых губ. Девчонка попыталась отвернуться, но он поймал её лицо в ладони, не позволил ей избежать себя, нашёл пылающие сухие губы, целовал, ловя горячее возмущённое дыхание.

   Наконец, она вырвалась, хрипло дыша, заговорила:

   – Вы что?.. Вы с ума сошли... Пустите меня! Ну пустите же! – Рванулась, и он не стал удерживать её. Смотрел, как она прячется в своём углу, видел её открытые ноги. Улыбнулся, прощаясь:

   - Ещё увидимся.

   Вышел.

   Утром он вернулся с дежурства уставший и злой, Гай помогал ему снимать кирасу, крутился рядом.

   – Где она?

   Раб поднял выцветшие глаза, дрогнул седыми бровями, шепнул:

   – Спит, наверное... Я не видел её со вчерашнего дня...

   Когда же Марций отдёрнул штору – её место оказалось даже не расправленным, она не ночевала дома, её не было!