Нумизмат

ПЛАН ИКС

Мы сидели на мягких оранжевых диванах и пили колу со льдом. Жека, словно завзятый полководец,  держал на коленях карту и водил по ней  указательным пальцем. Его сросшиеся белые брови были нахмурены,  а мускулы на руках напряглись.

– Вот  канальи! – в который раз повторил Жека, присовокупив к сказанному забористое матерное словечко. – По всем фронтам окружают. Ничего, прорвемся.

– И все-таки я не понимаю, откуда такая уверенность? –  в который раз произнес я, переводя взгляд с веснушчатого лица на лицо военного. – Да, завтра наступит ночь перед  Рождеством, да, существует вероятность, что в эту ночь Альбертович со своими слугами выйдет на охоту… но это только вероятность!

– Значит, факты тебя не убеждают? – иронично прищурясь, копируя мое поведение, спросил Ивэн.

– Это не факты! – взорвался я и вскочил, нервно нарезая круги по комнате. – Это не пойми что!  Ты утверждаешь, что в том году в ночь перед Рождеством погибла Полина, которая оказалась слишком непонятливой девушкой и не пожелала вступить в ряды вампиров. Допустим, кто-то приложил к этому свою надушенную руку… но где доказательства? И то, что три года назад в эту же ночь погибли два молодых парня, которые совсем недавно устроились в отдел… где доказательства, Ивэн? Ты же тогда еще не работал.

Иван откинулся на подушках. Обычно веселый, сейчас в его взгляде не было и капли насмешки.

– Да, не работал. Но это информация из доверенных источников. Пойми, Алекс, в который раз объясняю тебе: я внедрился в эту организацию, чтобы собственными глазами убедиться во всех тех обвинениях, которые были против Альбертовича выдвинуты. Я убедился. И теперь настал черед действовать.  Мне жаль, что ты оказался втянут в эту историю, но, как я говорил, выбора у тебя нет. Я не мог им позволить сделать тебя своим рабом, как они поступили с Оксаной и Марфой. Я сделал все, чтобы ты перешел на мою сторону, ведь… – он замолчал, подбирая ответ.

– Ведь на нашей стороне правда, – закончил за него Жека, сделав внушительный глоток.  – Ладно, салаги, план такой: ждать их в склепе, на старом кладбище, рядом с парком.

– Что?! – вскричали мы с Ивэном одновременно.

Похоже, такая кардинальная мера в планы рыжего не входила. В мои, естественно, тоже.

– Как – что? Мы не тараканы, чтобы прятаться по углам. Мой брат хочет войны – он ее получит, – Жека сжал внушительные кулаки. – Его надо проучить, прежде чем все это зашло слишком далеко.

– Это уже зашло слишком далеко, – грустно отметил я.

Жека посмотрел на меня и усмехнулся, став похожим на молодого, жаждущего крови волка.

– Значит, Алекс, мы перегрызем им всем глотки, если они не понимают мирных намерений.

– Но нас всего трое!

Ивэн с Жекой как-то странно переглянулись.

– Ты не сказал ему? – сурово и требовательно спросил Жека.

– Нет. Я думал… он не участвует.

– Как это – не участвую? – изумился я.

Иван отвернулся, скрыв взгляд за рыжими вихрами. Ему не хотелось говорить мне о своих подозрениях, понял я. Но сейчас, когда Жека поставил вопрос ребром, у рыжего вихря просто не осталось выбора.

– Я думал, ты откажешься, – после затянувшегося молчания произнес Иван, виновато посмотрев на меня. – Извини, Алекс, я… посчитал, что ты убежишь и спрячешься дома сразу же, как поймешь, что здесь происходит.

– И что же здесь происходит? Пока что я вижу, как жаждущие справедливости парни не очкуют пойти ночью на старое кладбище.

Теперь виновато потупился даже Жека.

– Надо было тебе сразу сказать, – нахмурился он. – Все не так просто, Алекс. Мой брат… я, Ивэн… мы связаны больше, чем кажется на первый взгляд.

Раньше я не замечал, что Жека склонен быть косноязычным. Я стоял, скрестив руки на груди, и всем видом требовал продолжения.

Жека посмотрел мне в глаза и внезапно широко ухмыльнулся.

– Покажем ему, Ивэн? Как в старые добрые?

Вихрастый посмотрел на меня в упор, будто током ударил. И рассмеялся беззаботно и безбашенно, приняв окончательное решение.

В следующий миг тела моих друзей потеряли свои первоначальные очертания и стали меняться так быстро, что я не мог уследить за этим процессом. Я отшатнулся, побледнев. И чудом удержался от крика, хотя вопль рвался из моей груди, а сердце стучало, как сбесившийся молоток.

Мои губы дергались, и я все-таки вскрикнул, от слабости подогнулись колени, когда я осел на пол.

Мои друзья смотрели на меня, стоя на четвереньках. Мои друзья? Оскаленные пасти: белый и рыжий волк сидели, смешно отряхиваясь. Но мне было не до смеха.

– Оборотни, – пробормотал я, не веря собственным глазам. Моя логика, отправленная в нокаут, не подавала признаков жизни.