О Добродетелях

Глава Седьмая – Сэр Книголюб

Сэр Книголюб стал выполнять выбранное им поручение со всей ответственностью и рассудительностью истинного воина. Нужно было опросить стражу – и поэтому рыцарь из Силондии выбрал самый лучший для этого путь. Никаких беганий по коридорам и башенным лестницам – лишь один долгий визит в трактир, где отдыхали вернувшиеся с караула солдаты.

Предсказуемо, разумеется, но разговоры Сэра Книголюба с такими же, как он, ветеранами и новобранцами, шли куда лучше, чем с юными дворянками. После пары-тройки глупых вопросов от стражников, вроде «А вы грамоту и впрямь знаете?» и «А правда, что у вас мудрецы детишек жрут?», тонкая стена между Мэлором и Силондией в который раз пала, сломленная простотой солдатской жизни. Всё больше любопытных и весёлых глаз окружали Сэра Книголюба – всё больше бесхитростных тайн слетало с языков.

И эти тайны рыцарь из Силондии бдительно выслушивал. Сами того не зная, стражники делились расположением ключей, господских укромных мест и своими самыми запрятанными чаяниями. О, как славно, что в трактире тогда не было ушей шпионов.

Но в речах стражников кое-что особенно привлекло Сэра Книголюба. Эта фраза повторялась от одного вояки к другому (к их собственному удивлению) и казалась исключительно пугающей. Каждый день в разные часы кто-то требовал у какого-нибудь из стражников сменить путь своего патруля. Кто-то, кому нельзя было так просто отказать.

– Ну и кто вами так вертит? – спросил чуть захмелевший рыцарь из Силондии. Ответил ему один из ветеранов Замка – грустно и со стыдом:

– Служанка любимая госпожи нашей – только у них двоих нынче власть такая есть.

Грех не погрустнеть от таких слов. В каком хорошем замке правят служанки, в каком поместье? И что это говорит о хозяйке или хозяине. Вот и Сэр Книголюб опечалился – и прямо-таки зажёгся подозрением.

Решил он найти эту зазнавшуюся служанку. Распрощавшись со своими новыми друзьями и собутыльниками, рыцарь из Силондии вскоре оказался у комнаты, соседствующей со спальней Благородной Леди. Служанка проводила в этих двух местах почти все свои дни – и никогда, по слухам, не работала.

Стучаться Сэр Книголюб не стал – не пристало рыцарю чернь всякую чтить. В большой комнате, раньше принадлежавшей, похоже, замковому сенешалю, на застеленной узорчатым шёлком постели сидела одетая в пёстрое платье молодая девушка. Назовём её Вольная – ведь эта служанка была родом из так непонятной нам Россанской Республики.

– Что вам надо? – спросила Вольная с истинно россанской наглостью. – Думаете, что ежели в кольчугу нарядились, то к честным девкам можете в спальни ломиться?

– Ты язык-то не распускай, чужеземка, – угроза в голосе Сэра Книголюба была больше притворной. – Почему патрули кругами водишь?

– А, поняла я, кто ты, – служанка цокнула длинными зубами. – Ты один из тех «рыцарей», что из моей госпожи кровь хотят пить! Да ещё из Силондии – точненько монстр какой-нибудь! Но мы вас насквозь видим – я её таким ублюдкам, как ты, вовек в обиду на дам.

– Брань придержи, а то я это за тебя сделаю!

Вольная подняла руки, словно бы пытаясь защититься.

– О, нет, прошу, не бейте меня, сэр рыцарь, – с издёвкой изобразила она страх. – Мне матушка всегда говорила: «Будь милосердна к детям Святой Троицы, как бы далеко их сердца не заблудились», разве это не ваша седьмая добродетель? А я в Святую Троицу верю всем сердцем – ещё в Россане верила!

– Бить не буду, но честью своей не поступлюсь, – Сэр Книголюб никогда не любил седьмую добродетель: во время войн от неё только вред. – Так отвечай! Почему стражников втайне от хозяйки переставляешь?

– И почему сразу «втайне от хозяйки», авось, она и всё сама знает, авось, я для неё всё это делаю, – говоря это, Вольная весело улыбалась. – Вам же откуда знать: вам госпожа велела более в её дела не лезть, так? К чему ей какой-то старик, тем более такой угрюмый?

Сэр Книголюб уже начинал сердиться, но в глубине души понимал, что действительно ничем не может доказать вину этой зазнавшейся девчонки. Да ещё и треклятая седьмая и последняя добродетель… Если её не упоминать, то угрожать и убивать – так просто, но стоит вспомнить, и тотчас же задаёшься вопросом: а истинный ли ты рыцарь?

Для Сэра Книголюба сие было не так важно – он как-никак был в первую очередь воином, а не рыцарем, однако слова служанки всё же заставили его отступить.

– Не признавайся, раз не хочешь, гадина, – пробасил Сэр Книголюб, чуть-чуть попятившись. – Твоя госпожа всё равно когда-нибудь секретики твои узнает. Вот только ответь, отчего ты ей разум отравляешь, ересь эту о «свободе» внушаешь?

– А почему бы и не повнушать? – Вольная скрестила руки на груди. – Это ж лишь для глаз ваших ересь, а для меня и других простых – шанс на жизнь настоящую.

– Слышал я стражу – они тоже простые, но этих глупостей боятся хуже смерти.

– Страх – предсказуемое начало, – улыбка служанки была похожа на луну в ночи. – Тем паче для тех, чьё место крепко. А чего бояться тем, кого голодом морили? Чьих дочек за медяк продавали? Кого били каждый раз, когда зерна недоставало? Мы с госпожой за них и стараемся, дабы полегче было, а остальные тоже когда-нибудь возрадуются. Ежели победим, знамо дело.



Отредактировано: 29.07.2018